Ознакомительная версия.
— Это я знаю, — кивнула я.
Словом, мне удалось завязать самые короткие контакты и со Зловым, насколько это вообще возможно, и с Артистом с его подручными Лужиным и Уваровым. Организация у них гораздо серьезнее, чем ты могла бы подумать, и ничего страшного, что они функционируют в провинции. У Злова в Киеве, между прочим, та-акой офис! Просто песня. Однажды в коридоре этого офиса я чуть было не столкнулся с Колей Кудрявцевым. Еле успел в боковой коридор нырнуть. Скажу тебе, что вся система работы «черных археологов» у меня здесь, — Родион постучал пальцем по своей коротко остриженной голове, — ну и не только. Еще там. — Он указал на лежащий рядом с ним на диване ноутбук. Работает Борис Сергеевич серьезно, с размахом. Во всей сконструированной им сложной системе получения, идентификации и сбыта бесценных раритетов — не придерешься, везде все схвачено, что называется, от «01» до «09», включая справочную и службу газа! — Я выявил только одно слабое место. Одно. Так вот, Борис Сергеевич слишком сильно доверял своей правой руке, Ване Артисту. А Ваня в самом деле артист еще тот, порой такие штуки выкидывал! Ваня Артист занимался чистой добычей ценностей, каналы сбыта налаживал сам Борис Сергеевич. Удалось мне добыть эти его каналы. Не хуже Суэцкого!.. И у нас в Москве есть люди, которые падки на зловские раритеты. А Ваня Артист, фигура творческая, с виртуозными подходами к делу, слишком стал тяготиться, так скажем, опекой Бориса Сергеевича. Сам захотел царствовати и всем владети, как говорит Иван Васильевич, который меняет профессию. Ну что же, я рад помочь, особенно если учесть, что Кудрявцев, человек, в дело глубоко вовлеченный, мой близкий друг. Решил я раскрыть свои карты.
— Каким образом?
— Да самым что ни на есть лобовым способом! Знаешь, есть в воинском деле такое понятие — «лобовая атака»?
— Это вроде как прешь напролом, как немецкие рыцари на Чудском озере «свиньей»?
— Вот-вот. «Свиньей». А вышло так, что я всем такую свинью подложил, в том числе и себе. Словом, внес я раскол в славную компанию Злов — Козлов. А ведь такая тесная связка была, ну практически однофамильцы. Артист стал левачить. А так как сбыт пошел через меня, то тут дело двинулось вперед.
Правда, Артисту нужно было деньги предъявлять, так что пришлось несколько древних артефактов продать. Одному знакомому коллекционеру в Москве, он без видимого ущерба для себя может вернуть их в музей, скажем, — тут же уточнил Родион. — Кое-какие деньги пришлось почерпнуть из фонда покойного Ключа. А принцип лобовой атаки заключался вот в чем. Я рассказал Кудрявцеву, что мне о нем все известно, чем он на жизнь зарабатывает и как составил начальный капитал. Он было перепугался, но я его успокоил, сказал: потому и не сообщаю об этом следствии даже самым близким людям — например, тебе, Мария, — что не хочу афишировать Колино участие в этом кощунственном бизнесе. К тому же, сказал я, успокойся, Николай Петрович, я сам грешен. Ну и предложил ему уходить из-под крылышка Злова, пока не поздно. Переметываться под нас с Артистом — оппозиционеров негласных. Не хотел я, когда будет раздача слонов, чтобы Коля под эту раздачу попал. Каким бы он мудаком ни оказался. Все-таки старый друг. И тут… — Родион понизил голос, — начинается финальный аккорд этой драмы. Сейчас, вот в эту поездку. Я приехал сюда, имея на руках всю информацию о преступной организации Злова — Артиста, имея предварительную — через посредничество, конечно, — согласованность с замминистра внутренних дел Украины Щербако Владимиром Михайловичем. И тут происходит то, что иначе как следствием Колиной глупости и жадности и не назовешь. В общем, он меня банально подставляет. На пару с Уваровым. Тем самым.
— Каким образом? — в очередной раз разразилась я своим дежурным на сегодня вопросом.
— Да очень просто. А причастен к тому оказался Штык. Он ведь тоже имеет опыт «черной археологии», причем очень существенный опыт.
— Он вообще развитый индивид, — скептически сказала я.
— Да, да. Штык рылся на периферии знаменитого в соответствующих кругах, разумеется, Высохинского кургана…
— Высохинского? Где-то я уже слышала это название. А Точно. Злов упоминал.
Родион похмурил брови, потом продолжил без отвлечения на мою реплику:
— Вот уж истинно говорится, что дуракам везет. Этот Высохинский курган весь изрыли, металлоискателями прощупали, казалось бы, все из него вынули. Ан нет! Штык — по пьянке, заметь! — что-то вяло роет и вдруг натыкается, представь себе, на ларчик. Он его как увидел, сразу же весь хмель с него слетел. Допер, что ему в руки попало то, что может попасть раз в жизни. Да и то — очень уж счастливая жизнь это должна быть.
— А что в этом ларчике?
— Погоди… Штык сидел, размышлял, а тут, откуда ни возьмись, Уваров. Тот вечно по окрестностям ошивается, «черных» выпасает. Уваров как увидел, что у Штыка в руках, у него аж язык отнялся. А Штыка, который в очередной раз пропал, как раз Коля Кудрявцев искал. Вот он и пришел — третий! И стали они меж, собой обсуждать, как все это дело делить, Уваров предложил кинуть не только Злова, но даже и Артиста. Потому как в ларчике оказалось драгоценностей на сумму, по предварительным оценкам, на два миллиона баксов, и это только по предварительным!..
— Ох! — вырвалось у меня.
— Жадность глаза застила, оно и понятно. В общем, дело кончилось дракой. Уваров накинулся на Штыка, а Кудрявцев Уварова и огрел как следует сзади по башке, пока тот у Штыка ларец вырвать пытался. Милая такая сцена на границе древнего захоронения! Забрал Коля ценности и давай бог ноги!..
Но не так все просто. Оказалось, что разбор этот видели люди Артиста. Они взяли Уварова за шиворот и приволокли к Артисту, а тот из бедного Вовы вытряс все-все. Я уж точно не знаю, что Уваров там наговорил, да только капнул кто-то, что ценности открысятничал Коля по предварительному сговору со мной. Артист на то и Артист, чтобы красивые постановки закатывать. Я еще ничего не знал… Артист позвал меня в офис, предложил выпить за жизнь, был ласков, при этом и Уваров присутствовал. Потом оказалось, что Артист в мой напиток добавил милую такую субстанцию, по принципу действия напоминающую старый добрый рибандотолуол, только куда более современную и, так сказать, свежего звучания.
— Рибандотолуол? — переспросила я. — Это такая штука, которая лишает человека воли на двадцать — двадцать пять минут?
Да, только то, что ты назвала, — старый и давно известный препарат. А Артист применил другое средство, куда более приличное. Я знаю некоторые форматы поведения, при которых можно оказать определенное сопротивление препаратам контрволюнтарного, то есть антиволевого, воздействия. Но не получилось. Артист все рассчитал. Он подумал, что Кудрявцев не посмел бы оставить ценности себе, если бы не рассчитывал на чье-то крепкое плечо, на чью-то поддержку. А далеко ходить не потребовалось. Вот он — я, поддержка и опора Кудрявцева. Таким образом я, еще ничего не зная о происшедшем, оказался, прошу прощения за тавтологию, козлом отпущения для Вани Козлова. Артист взялся за дело немедленно, понимая, что если потеряет время, то сам может попасть под раздачу. Над ним ведь тоже был Злов, которого он кидал. Вот такая хитрая иерархия.
— То-то мне показалось, что вы на том видео были какой-то сам не свой! — воскликнула я. — Значит, вас гадостью этой опоили.
— «Я невинна. Жид и старый Стамати черной жабой меня опоили», — продекламировал босс. — Да не гляди ты на меня так, Мария. Это Пушкин, «Песни западных славян». А дальше там, прямо как у нас, чистый разбор: «А Феодор Стамати зарезал, а жида убил, как собаку».
— А от антисемитских высказываний попрошу-таки воздержаться, — заметил Сема Моисеенко таким легкомысленным тоном, будто мы говорили о ягодках и цветочках, а не обсуждали больную и кровавую тему.
Босс даже не обратил внимания на Моисеенко. А тот нюхал себе табачок и нюхал.
— В общем, как я себя ни контролировал, вышла такая петрушка, что… очнулся я, смотрю, кто-то подо мной. Мертвый. Гляжу: Уваров. И тут в голове такое остекленение, ясное-ясное, как будто мысли в кристалл прозрачный загнали и овеществили. Все вспомнил. Да, думаю, прекрасное положение.
И Коля Кудрявцев — красавец. Да и на меня теперь компромат у этих, а им только зацепку дай — всего размотают, на полную катушку. Сбросил я этого Уварова в пруд и отправился в лагерь. Честно говоря, не надеялся я Кудрявцева в живых застать. Только, верно, лагерь пасли, потому что он хоть и цел был, но никуда не делся. Пьяный только очень. С перепугу, наверно.
— Да, он, когда мне в Москву звонил, сильно пьяный был. Ничего не скажешь.
— Да тут перепугаешься! Если у него на хранении ценностей на сумму, даже для Коли громадную. И об этом Артист знает. Только Ваня действововал по принципу: поспешишь — людей насмешишь. И не торопился он Колю потрошить на предмет золота и камешков. Никуда бы они все равно не делись. Колю-то он не боялся, да и меня уже тоже — подставил меня знатно. Только недооценка соперника — хуже этого ничего нет. Слил я Злову — не лично, конечно — на Артиста кое-какую информацию, пяти процентов которой хватило, чтобы Ваня потерял всякое доверие, а десяти — чтобы Злов принял решение Артиста устранить. А сам решил сбрызнуть. Честно говоря, боялся я за всех своих: Коля со Штыком капитально их подставили. За Аню боялся, за всех! Вот и порекомендовал им вызвать тебя. Ты-то — совсем другое дело!
Ознакомительная версия.
