ощутил аромат душистого табака и вспомнил название ножа. Оно было выбито на рукояти клинка.
Джегер присмотрелся к кинжалу Наровой и бросил на нее оценивающий взгляд.
— Отличный нож. Боевой кинжал Ферберн-Сайкс. Экземпляр времен Второй мировой, если не ошибаюсь.
— Не ошибаешься. — Нарова пожала плечами. — Еще тогда Специальная воздушно-десантная служба продемонстрировала, насколько он прекрасно подходит для того, чтобы убивать немцев.
Ответ Наровой, который, насколько он мог судить, она произнесла на беглом немецком, прозвучал дерзко и вызывающе, напомнив ему мрачное предсказание дяди Джо:
— Denn heute gehort uns Deutschland, Und morgen die ganze Welt. Сегодня нам принадлежит Германия, завтра — весь мир.
— Видишь ли, я сомневаюсь в том, что мы найдем там живых немцев. — В голос Джегера вкрались саркастические нотки. — В этом самолете, я хочу сказать. После семидесяти лет, которые он пролежал в амазонских джунглях, вероятность этого стремится к нулю.
— Ты думаешь, мне это неизвестно? — Нарова смерила его ледяным взглядом. — Почему бы не сделать что-нибудь полезное, мистер руководитель экспедиции, и не вытащить нас из дерьма, в которое мы влипли по вашей милости?
Глава 25
Джегер изложил Наровой свой план.
Запасной парашют, которым ей пришлось воспользоваться, был меньше и легче, чем его собственный ВТ-80. И, похоже, он сильно пострадал во время падения сквозь кроны деревьев. Именно поэтому Джегер решил, что им обоим необходимо надежно закрепиться под обоими куполами и только после этого начинать спуск на землю.
Когда он покончил с разъяснениями, они принялись освобождаться от рюкзаков, которые до этого момента продолжали висеть на прикрепленных к их снаряжению тросах. Тяжелые рюкзаки, обламывая сучья, с треском полетели вниз, и вскоре Джегер и Нарова услышали, как они с глухим стуком упали на землю. Теперь, избавившись от тяжелого груза, они могли приступить к задуманным Джегером маневрам.
Джегер попросил Нарову качнуться в его сторону и проделал то же самое, используя купол парашюта как своего рода якорь. Они раскачивались подобно маятнику, крепко сжимая стропы парашютов, пока им наконец не удалось соприкоснуться в самой дальней точке своих движений.
Джегер обвил ногами бедра Наровой и крепко прижал ее к себе. Затем он дотянулся до нее руками и надежно соединил ремни их парашютов. Теперь они снова стали тандемом, раскачивающимся посередине между своими парашютами.
Только теперь, в отличие от положения во время прыжка, они находились лицом к лицу, соединенные толстым карабином, представляющим собой металлическое кольцо, снабженное пружинной защелкой. Джегер находил и это положение, и столь тесную близость весьма дискомфортной, особенно с учетом того, что ему было невыносимо жарко — толстый и неуклюжий защитный костюм и остальное снаряжение для затяжных прыжков поджаривали его заживо.
Но он был готов на все ради того, чтобы живым и невредимым добраться до земли и доставить туда Нарову.
С помощью второго карабина Джегер крепко соединил парашюты в том месте, где начинались стропы. Затем он взял паракорд — парашютный шнур цвета хаки толщиной не более обычной бельевой веревки, обладающий, однако, необычайным запасом прочности. Он был способен выдержать нагрузку в пятьсот фунтов, но Джегер на всякий случай сложил его вдвое.
Он дважды продел его в спусковое устройство, чтобы обеспечить дополнительное трение, и привязал один конец к парашютам. Остальной шнур он размотал, осторожно опуская вниз, на находящуюся футах в ста под ними землю. Наконец он присоединил спусковое устройство к карабину у себя на груди. Теперь они с Наровой были пристегнуты к паракорду.
Они висели на своих парашютах и одновременно были соединены с ними посредством изготовленного Джегером снаряжения. Наступил критический момент. Им предстояло перерезать стропы парашютов, что позволило бы Джегеру опустить их на землю.
Они сорвали с себя шлемы, очки и маски, бросив все это вниз. По лицу Джегера градом катился пот, стекая по шее и груди. От прилагаемых к их спасению усилий он весь взмок, и ситуация еще больше усугублялась тем, что они с Наровой были крепко пристегнуты друг к другу.
Это напоминало борьбу в мокрых футболках, только в гораздо более тесном и очень личном контакте. Ему казалось, что он ощущает все до единого изгибы ее тела.
— Я чувствую, что ты испытываешь неловкость, — заметила Нарова. Ее голос был деловито отстраненным, и в нем звучали странные механические нотки. — Такая тесная близость бывает необходима по нескольким причинам. Первое: практическая необходимость. Второе: когда нужно кого-то согреть. Третье: во время секса. Сейчас это происходит по причине номер один. Сосредоточься.
«Бла, бла, бла, — подумал Джегер. — Только я мог очутиться в дебрях Амазонки в обществе Снежной Королевы».
— Итак, ты заманил меня в свои объятия, — все тем же безразличным тоном продолжала Нарова и показала наверх. — Что бы ты ни задумал, тебе лучше поторопиться.
Джегер поднял глаза и посмотрел туда, куда она показывала. В трех футах у него над головой висел гигантский паук размером с кисть его руки. В рассеянном солнечном свете его упитанное тело серебристо-серого цвета, казалось, светилось, а все восемь лап тянулись к нему подобно пальцам костлявой руки.
Его красные глаза навыкате злобно сверкали, а влажные челюсти жадно сжимались и разжимались. Паук поднял передние лапы и агрессивно замахал ими в направлении Джегера, не переставая медленно приближаться к нему. Хуже того, его клыки, скорее всего, источающие яд, были обнажены и готовы к нападению.
Джегер выхватил нож Наровой, собираясь разнести паука в клочья, но его остановила ее рука.
— Не надо! — прошипела она.
Она вытащила свой запасной клинок и, не расчехляя его, поддела волосистое тело паука узким концом. Резким движением кисти она отшвырнула его в сторону. Серебристое тело, подброшенное в воздух, вращаясь и блестя на солнце, полетело вниз. До слуха Джегера донеслось злобное шипение поверженного врага.
Нарова продолжала пристально смотреть вверх.
— Я убиваю, только когда в этом есть необходимость, — пояснила она. — И когда позволяет ситуация.
Джегер проследил за ее взглядом. К ним подбирались десятки пауков. Более того, стропы их парашютов, казалось, шевелились от кишащих на них тварей.
— Phoneutria, — продолжала Нарова, — что в переводе с греческого означает «убийца». Должно быть, свалившись сюда, мы потревожили их гнездо. — Она взглянула на Джегера. — Размахивание передними лапами — их оборонительная позиция. Но, если ты хоть одного порежешь, его тело начнет испускать запах, призывающий сородичей. Вот тогда они действительно бросятся в атаку. Яд содержит нейротоксин PhTx3. Нервнопаралитический яд. Симптомы очень похожи на последствия газовой атаки: невозможность контролировать мускулатуру и дыхание, а в дальнейшем паралич и удушье.
— Как
