Ознакомительная версия.
Ангелина Марковна снова пустила слезу.
— Вы что, не понимаете?! Я была в шоке, я ни о чем не могла думать, что вы себе, вообще, позволяете!
— Однако дневник вы забрали с собой.
— Да! Я забрала его с собой! Там только личные записи, и они никого не касаются. Ни следствия, ни вас.
— Если речь идет о самоубийстве, очень даже касаются! Дневник Константина — главная улика в деле.
— Все равно дело уже закрыто, — слабо защищалась Ангелина Марковна.
— Будет снова открыто, — мстительно пообещала Женя.
— Ладно, черт с вами! Читайте. Но только в моем присутствии.
Тетушка принесла общую тетрадь с перекидными листами. Заполнено было всего несколько страниц.
— А где остальное?! — спросила Женя.
— Вы что же, собираетесь это издать? Здесь все, что относится ко времени последнего матча. Остальное — точно вас не касается, милочка!
Женя проверила: действительно первая запись была датирована пятым января, пересчитала листы. На задней обложке значилось 48, а было их реально 46.
— Здесь не хватает двойного листа, — сообщила Женя тетушке.
— Хотите сказать, я его вырвала и скрываю от следствия?! — съязвила Ангелина Марковна.
— А это не так?
— Представьте себе, нет!
Записи шли подряд, разрывов внутри текста Женя не обнаружила, значит, либо вырвана была последняя исписанная страница и смежная с ней, либо вообще чистая.
Большая часть текста оказалась посвящена разбору партий — сплошь шахматная нотация, минимум комментариев, но как раз комментарии и интересовали Женю.
18Очнулся Юрий Петрович в «обезьяннике». Он пришел в себя от тупой, ноющей боли в затылке. И еще — от вони, которая исходила и от соседей, и от него самого. Оказалось, его нашли в мусорном баке, в его же собственном дворе. Как он туда попал, Гордеев понятия не имел. Очевидно, этот хамелеон из «БМВ» постарался.
Кроме боли в голове было несколько цифр и букв, и это было удивительно. А впрочем, нейрохирурги ведь допускают всякие чудеса, происходящие от ударов по черепу. Отказавшись от медицинской помощи, вернувшись домой и забравшись в горячую ванну, Гордеев позвонил в «Глорию». По крайней мере, теперь он знал номер «БМВ», и завтра Щербак его проверит.
Не успел он отложить телефон, тот тут же заверещал.
— Юрий? Это Валерия. Вы не могли бы подъехать ко мне?
— Прямо сейчас?
— Если это возможно.
— А до утра никак нельзя отложить?
— Я вас очень-очень прошу, приезжайте…
19Из дневника Константина Мельника:
«05.01. В первый день турнира начал новую тетрадь — добрый знак. Если быть до конца честным, я немного помог провидению: неделю делал записи длиннее обычного, „заливал воду“. Вспомнил габровский анекдот из репертуара дяди Артура. (Как он любил их рассказывать. Сам хохотал до упаду, тетя Ангелина похихикивала, а мне они всегда казались несмешными.) Один сосед одалживает у другого энную сумму, пишет расписку… „как 9 процентов?! Ты что, сосед, побойся бога!“ — а сосед ему: „ничего, бог сверху глядит, 9 примет за 6“.
Странное ощущение, совсем не такое, как обычно бывает перед началом турнира. Совершенно нет волнения, зато полное впечатление, что меня провели. Придется бороться против двух соперников сразу: против компьютера и против Болотникова. Последний очный поединок я у Болотникова выиграл, но статистика наших встреч по-прежнему в его пользу и с солидным перевесом. В Дубае в финале на него что-то нашло — в третьей партии. А может, и раньше, только я не сразу заметил: по настоянию Вардана Георгиевича я избегал поднимать на него глаза, сидел уставившись на доску. В третьей партии это проявилось наиболее ярко: на рубеже миттельшпиля Болотников просто испарился, как будто не сам продолжал игру, а доверил какому-то перворазряднику. И до конца матча так и не смог собраться. Это была моя первая убедительная победа над ним: в матче из восьми партий, в финале представительного турнира!
Радость победы он, конечно, постарался мне омрачить, чем-чем, а благородством Богдан, сколько я его помню, не отличается. Есть люди, у которых приятно выигрывать, они борются до последнего, проиграв, благодарят соперника за интересный поединок и признают, что он сегодня был сильнее. Болотникову всегда было приятно выигрывать у меня. А тогда чего он только ни наговорил на пресс-конференции! Сравнил меня с вампиром. Дескать, я нюхом обнаружил на его теле рану, присосался и выпил, не отрываясь, всю кровь, пока он, вместо того чтобы стряхнуть с себя упыря, изучал пространный фолиант о методах борьбы с кровососами. Но теперь он, мол, во всеоружии и при первой возможности возьмет реванш. Посмотрим. Еще он выдал, что судьба распорядилась несправедливо, просто подло. Судьба — подло, так и сказал! Переводчик, по-видимому, неточно перевел эту фразу на арабский (ничего удивительного!), и организаторы остались в полном недоумении. Кто-то возомнил, что Болотников сетует на регламент — в финале всего восемь партий, и принялся доказывать: такое количество оптимально как со спортивной, так и с коммерческой точки зрения. А по-моему, все просто. Любому человеку досадно уступить в решающем поединке, когда, закрыв глаза, уже видишь себя триумфатором. Болотникову было стократ досадно: он всегда относился ко мне свысока, не скрывал собственного высокомерия. Но бесновался он не поэтому. Вновь созданная международная шахматная школа была названа МОИМ, а НЕ ЕГО именем.
Но это уже история. К сожалению, на данный момент я сам не в лучшей форме, Вардан Георгиевич в последнее время часто сердится. Я не пытался обсуждать с ним прогнозы на матч, подобные разговоры он, как обычно, пресекает в зародыше, лишь иногда позволяя себе высказывать соображения тактического порядка: этот-де сильнее, особенно в сложном эндшпиле, а тот лучше ориентируется в цейтноте. Но по тону и по выражению лица я научился догадываться, верит или не верит он в мой успех. Вчера я понял, что он предчувствует победу Болотникова. Впрочем, Вардан Георгиевич не очень успешный оракул и склонен ошибаться в худшую сторону.
Скоро семь утра, пора делать зарядку. Я специально переехал в гостиницу вчера, чтобы встать в шесть и заполнить дневник, узнай тетя Ангелина и Вардан Георгиевич, что в первый же день турнира я нарушил режим, был бы жуткий скандал.
06.01. Только что вернулся с ристалища. Тяжелейшая партия! Не факт, что удастся спасти, десять минут на передышку и — сядем за анализ. Компьютер играет просто зверски. Единственная хорошая новость: Болотников сегодня доигрывал белыми, говорят, еле унес ноги. Жутко интересно разобрать, но некогда, не до того.
09.01. Целых 3 дня не мог выкроить для дневника ни минутки. Сыграно по 2 партии, счет сравнялся. Я проиграл первую, Болотников — вторую. Оба мы проиграли черными, добившись белыми ничьей. Не знаю, есть ли у „Владимира I“ слабые места и удастся ли их обнаружить. По окончании игры я улизнул от Вардана Георгиевича на десять минут, якобы в туалет, послушать, что говорят в кулуарах. Все ставят на „Владимира I“, безоговорочно. Про меня и Болотникова рассуждают только в двух аспектах: кто быстрей проиграет 6 партий, и сможет ли кто-нибудь из нас выиграть хотя бы единожды.
Случайно стал свидетелем разговора двух журналистов (неоднократно их видел, но фамилий не знаю, они курили возле моей кабинки и спорили во весь голос, не стесняясь в выражениях). После того как мы с Болотниковым сыграем по 3 партии каждый, регламентом установлен двухдневный перерыв (1 день получается общий) и пресс-конференция. Якобы Болотников собирается на ней осуществить давно задуманный план — не оставить камня на камне от главного спонсора, издательского дома „Экспресс-book“.
Я сперва подумал, что его не устраивает размер или порядок выплаты призовых, но, оказывается, дело вовсе не в деньгах. Он возмущен качеством их печатной продукции. Они экономят буквально на всем — от корректоров до бумаги, их книги, если это не переиздание со старых версток, изобилуют грамматическими ошибками. Они заработали капитал, издавая чернуху и отвратительно переведенные сказки в ярких обложках. Болотников собирается принести на пресс-конференцию образцы этой макулатуры и зачитать наиболее вопиющие места. (Я перевел все на литературный язык, журналисты изъяснялись преимущественно нецензурно.) Если их слова — правда, если Болотников в самом деле вознамерился дать бой „Экспресс-book“, грандиозного скандала не избежать. Я, однако, не склонен безоглядно доверять услышанному. Болотников расположен к эпатажу, но станет ли он рубить сук, на котором неплохо сидит, пусть временно? В любом случае услышанное необходимо обсудить с Варданом Георгиевичем, поскольку вопрос имеет отношение к призовым. Предчувствую, разговор будет не из легких, Вардан Георгиевич чертовски не любит обсуждать со мной финансовые проблемы. Он считает, это отвлекает меня от шахмат, и он, безусловно, прав, но в данном случае от разговора никуда не деться.
Ознакомительная версия.
