– Товарищ майор, – через минуту проговорил Костя, – мне отец дал телефон в Новгороде, мне бы надо позвонить, сказать, что не приеду… Или задержусь, – голос Кости звучал глухо, неуверенно.
– Да, правильно. Номер помнишь?
– Помню.
– На, звони. Только не говори, где ты, с кем, что произошло, вообще ничего не говори, только: жив, здоров, когда приеду, не знаю. Как соберусь, сообщу.
Костя медлил.
– Лучше сами позвоните…
Майор посмотрел удивленно, подумал.
– Нет, это могут не так понять. Заподозрят провокацию. Звонить надо тебе самому.
Костя взял трубку, неумело набрал номер. Ответили сразу.
– Да, это я. – Голос Кости вдруг зазвучал хрипло, он прочистил горло.
– Да нет, я в порядке… В полном порядке, живой и здоровый… Ну не смог, так получилось… Не знаю… Не по телефону… Нет, никто не мешает… Да, один… – он покосился на майора. – Да, приеду… как только смогу… Не по телефону… Ну я же говорю, не телефонный разговор… Я тоже… – Костя стал медленно краснеть. – Ну все, все… Я тоже… Ну все, пока, до встречи. – Костя дал отбой и вытер рукавом вспотевший лоб.
Майор ничего не спросил, и так все было ясно. «Захочет, сам о ней расскажет, не захочет, его личное дело», – подумал майор, тихо порадовавшись за парня. Влип он, по сути дела, капитально. Если до него не дотянутся лапы Балашова, то ему может отвесить по максимуму российский суд, самый справедливый и тэдэ и тэпэ. Он же первый начал… Единственное, что его может вывести из-под расстрельной статьи, это невменяемость в момент совершения, состояние «берсерка»…
– Костя, – начал майор безразличным тоном, – а что ты имел в виду, говоря: «когда я в таком состоянии…» Что это за состояние, расскажи.
– Ну, это у меня после контузии в Грозном появилось. Я сам удивляюсь, очень странно все, раньше этого у меня не было, я никогда не слыхал, что такое бывает. Если я думаю, ну, вот как «чехи» с нашими пленными расправлялись… Или если мне угрожают какие-то гады… У меня происходит сдвиг в другое состояние. Сначала звон в ушах, потом круги перед глазами, то ярче, то темнее, потом щелк – и все это пропало, но я стал как одержимый, мне надо сразиться, убить этого гада. Надо и все. Могу не убить, могу отключить, если этого достаточно, короче, обезвредить. Вот как я этих в особняке обезвредил. Там, кстати, кто живой остался?
– Остались те, кого ты по черепу стволом саданул. Хотя на что их мозги теперь годны, неясно. Ну, это необходимая оборона, не бери в голову. А с дозорными как, тоже необходимая оборона? Кто первый тут начал? Кто кого первый обнаружил?
– Вот тут самое странное. В этом состоянии я… ну, вроде как вижу сквозь стены.
– Как это?
– Сам не знаю. Я думал, вспоминал, но понять не могу, как это у меня получается. Я просто знаю, что есть человек, с оружием или без него, напряжен, настроен убить… меня, а может, другого, кто первый появится, а я как раз и есть тот первый… Причем чувствовать я начинаю издалека, ну, метров за сто, а то и больше, как радиомаяк. Появляется знание: он есть, он там… То есть направление и расстояние различаю… Это может быть в темноте, в полной тишине или при постороннем шуме, мне не мешают ни стены, ни лес… Ну я, конечно, опыты не ставил, – Костя криво усмехнулся, – может, я не все об этом состоянии знаю, может, оно известно науке. – Костя поднял глаза на Каменева, слушавшего его чуть ли не с открытым ртом, но не забывавшего ловить каждый шорох за дверью.
– Ну, ты феномен… Я тоже о таком не слыхал, пока мне твой врач из психдиспансера не рассказал. – Майор тут же пожалел о сорвавшихся словах. Его выручили раздавшиеся в коридоре громкие шаги и знакомый голос лейтенанта Сомова, прозвучавший за дверью:
– Товарищ майор, не стреляйте, это мы… Шучу.
Доклад Сомова, к удивлению майора, плохих новостей не содержал.
– У подъезда и вокруг вроде все чисто, на главной лестничной клетке тоже, служебную еще не осмотрели. Машины на стоянке у главного подъезда, в нашей Гриша остался, ваша рядом, под его присмотром. Троих наших ребят с рациями поставили у трех других входов, – обстоятельно рассказывал Сергей. – Других новостей нет. Начальство вас спрашивало, удивлялось, зачем вам столько людей.
– Приеду и объясню.
Подробно проинструктировав прибывших, майор отбыл, а Саня устроился на кровати в ногах у Кости, положил рядом мобильник, расстегнул, как и майор, кобуру и начал знакомство с рассказа о себе.
Выйдя от Пахомыча и отчертыхавшись, майор позвонил дочери. После разговора с Громовым о партизанской войне, он сделал то, что такой войне должно предшествовать: отправил Анюту с внучками за город, приняв все мыслимые меры предосторожности и строжайше запретив звонить кому-либо, кроме него, причем только по мобильнику в экстренных случаях. Убедившись, что у дам все в порядке, и напустив на Анюту побольше страху, майор взялся было за чтение бумаг, которых накопилась гора, но тут раздался телефонный звонок.
– Михаил, ты как? – Громов говорил, казалось, из соседней комнаты. Почувствовав по голосу Игоря, что звонок непраздный, майор кратко сообщил о новостях, уверенный, что Игорь потребует подробностей. Но у того новости были не менее горячие.
– Серж-большой и его родственники или убиты, или скорее похищены. Рано утром раздался звонок Сержа. Он успел только прокричать условные слова – сигнал о появлении Балашова, и связь прервалась. Я сразу сообщил начальнику полиции, оказалось, что в это же время был тревожный звонок в местный полицейский участок, но на него не отреагировали, мужской голос с акцентом успел только сказать: «Полиция, на нас напали!», сообщил номер дома, и связь прервалась, без названия улицы осталось неясным, где произошло нападение. После моего звонка по адресу Сержа пошла патрульная машина, обнаружили перевернутую мебель и следы крови. Сейф разворочен направленным взрывом, внутри остались драгоценности, возможно, что-то похищено. Налет продолжался от силы четыре-пять минут. Ты меня слышишь?
– Да, продолжай.
«Теперь ясно, почему Костя остался живой, а может быть, и я, и Аня с девочками, – подумал Каменев. – Балашов откусил кусок, который не смог толком прожевать. Он готовил операцию в Канаде, вчера с утра охмурял Костю, а во время бойни в особняке Штурмана вместе с Сан Санычем пересекал Атлантику. Его головорезы, оставшись без лидеров, потеряли контроль над событиями».
Голос Громова звучал по-прежнему громко и отчетливо.
– После доклада патрульные перекрыли выезды из города, но с момента звонка Сержа прошло уже минут двадцать-двадцать пять, за это время вполне можно было выбраться из города. Теперь ищи ветра в поле…
– Игорь, если его не взять сейчас, его вообще не достанешь. РУОП не мог бы принять участие в операции в Канаде?
– Нет, конечно, хотя отдельные представители – вполне, если полезность такого участия будет очевидна. А наше с тобой, в особенности твое, участие может пригодиться после задержания подозреваемых – для опознания, при допросах… Но не ранее: мы же бесполезны при поисках места, где они скрыли похищенных, если их еще не ликвидировали… Мы здесь чужаки. Слушай, давай прервемся на полчаса. Я прозондирую здесь, как они насчет участия представителей наших спецслужб, и ты тоже пораскинь мозгами. Запиши телефон для связи.
Каменев положил трубку, и лишь спустя несколько минут его осенило: наиболее полезны они именно при поисках похитителей и их жертв – «берсерк» Костя с его странным даром чувствовать противника на расстоянии… Однако Костя не РУОП, он вообще, если уж на то пошло, подследственный, а по сути прямой виновник нескольких убийств, хотя он и действовал под влиянием странного наваждения… И все же это, возможно, единственный шанс…
Каменев набрал номер, не ожидая, пока пройдет полчаса. Занято… Ладно, не будем суетиться, надо ждать звонка Игоря, подумал он и набрал номер мобильника, оставленного у Кости и Сани.
– Пушкарев слушает.
– Что нового?
– Все нормально.
– Дай-ка мне Сергея.
– Сомов. Пока без происшествий. Гриша снизу по рации доложил, что напротив стоят подозрительные «Жигули», в них три человека, славяне. Стоят минут пятнадцать.
– Если не уедут, минут через десять подойди вдвоем-втроем, проверь документы, наличие оружия, запиши номер машины и фамилии, в общем, пугни как следует. Что у других входов?
– Все спокойно, доклады идут регулярно.
– Дай Костю.
– Константин Еремин слушает, товарищ майор.
– Ну как, герой, не надоело бока пролеживать? – тон майора был нарочито грубоватым.
– Нормально, хотя, конечно, надоело.
– Чем заняты?
– Да так, разговоры…
– Учти, ночевать будете вместе с Саней.
– Хорошо.
– Дай ему трубку.
Костя отвечал односложно, но голос звучал естественно, не напряженно, похоже, парень постепенно отмякает.
Майор услышал голос Сани:
– Это Пушкарев.
