— Гриша, это я! Ужас! Колдун перестрелял всех, кого ты прислал!
— Перестрелял десять человек?! — взревел Гришка.
— Влет! Зрелище было кошмарное!
— А где он сейчас, Даша?!
— Сбросил тела в люк и уехал на тачке пацанов, прицепив к ней вторую тачку тросом. Наверно, на свалку их погнал…
— Надо отправить Варлама вытащить трупы…
— Подожди до завтра, Гриша! Колдун изучил наши местные обычаи, он может вернуться. Тогда ты потеряешь еще и Варлама с его бригадой.
— Логично… А к тебе Колдун не заявится?! — встревожился Люпус.
— Нет, Гриша, этого не бойся! — успокоила его Даша. — Колдун же чокнутый, он помешан на благородстве. Он намерен сначала убить тебя, а потом уж добиваться моей взаимности. Понимаешь, почему? Чтобы не подвергать меня риску быть сброшенной в коллектор!
— А-ах, какой лыцарь! — взъярился Люпус. — Так он меня убить собирается?!
— Ты — его основная цель, Гриша…
— Ч-черт! И ведь главное, я его в лицо не знаю! И никто не знает! Как искать этого урода?!
— Гриша, это не беда! Я помогу тебе прикончить Колдуна.
— Ты?!
— Я, я. Он мне сказал, что в Аськиной квартире, кроме трупов, имеются еще отпечатки пальцев убитых и лужи крови. Все это надо подтереть. А подтереть Колдун явно не успел: пацаны застали его, когда он сбрасывал в люк четвертое тело. После боя Колдун в Аськину квартиру не возвращался. Значит, еще вернется: он боится, что туда нагрянут менты и повесят статью на мою сестренку!
— Ты предлагаешь устроить засаду в квартире Анны?
— Конечно! Отправь бойцов немедленно! А вот Варлама за трупами посылать пока не надо!..
Закончив разговор, Даша вновь поглядела на себя в зеркало.
— Нынешнюю ночь Север проведет со мной, и никакой Варлам не станет ему помехой на пути сюда! — сказала она своему отражению. — И Север сейчас не пойдет убираться у Аськи, я уверена! Север торопится ко мне! Недаром же я столь трогательно умоляла его вернуться быстрее!
С некоторым стыдом Даша вспомнила, что, умоляя Белова вернуться быстрее, она почти не играла. Ей действительно страшно хотелось, чтобы Север вообще не уходил, чтобы остался с ней. «Опять твоя похоть, Дашка, мозги тебе мутит! — Девушка мысленно отхлестала себя по щекам. — Мало тебя унижал Люпус?! Мало тебя унижали мужики до Люпуса?! И ты опять мечтаешь о несбыточном, о парне, который унижать не станет, не сочтет тебя грязной шлюхой, а, наоборот, возведет твою похоть в ранг добродетели?! Размечталась! Да не бывает таких парней! Все они самовлюбленные козлы! И Север не лучше, не обольщайся! Просто Север обожает красиво тусоваться, корчить из себя рыцаря без страха и упрека! Вот и все его отличие от того же Люпуса!»
— А завтра, Север, когда тебе башню снесет от моих аморальных прелестей, — произнесла она вслух, — я сделаю так, чтобы ты захотел владеть мною безраздельно! И уничтожить все препятствия, стоящие между нами! Сможешь уничтожить — я твоя! А убьют тебя — что ж, значит, не судьба! Я останусь с Люпусом. Хоть это и мука, но тоже не навсегда! Ведь и Люпус не бессмертен!
Даша несколько минут помолчала, наслаждаясь эффектностью своих слов.
— Но не бойся, Север, о засаде в Аськиной квартире я тебя предупрежу! — вновь заговорила Даша. — Так предупрежу, чтобы ты ни в чем меня не заподозрил! Но чтобы у тебя появился шанс пострелять еще с десяток Гришкиных бойцов! У вас с Гришкой должны быть хотя бы примерно равные шансы!..
Даша не знала, что парни Люпуса будят сейчас соседей Анны из квартиры напротив, представляются работниками ФСБ и убеждают сдать им жилплощадь на пару дней за хорошие деньги. А убедив, устраивают двойную засаду на Колдуна. Знай это Даша, она бы поняла, что Белов имеет куда меньше шансов выжить, чем ей казалось… Но она не знала…
— Однако как же мне соблазнить тебя, Север? — продолжала беседовать с зеркалом Даша. — Та сучка с островов говорила, это непросто. Ты, Север, любишь играть в благородство и можешь не прельститься мной, зная, что за измену Гришке мне грозит коллектор. Как же быть, Север? Вот если б мне удалось убедить тебя, что убил ты сегодня не Зигфрида, а Люпуса, и я свободна! Может, удастся?..
…Даша в полуобморочном состоянии откинулась на подушки. Двигаться больше не было сил. Ей казалось, что она не способна сейчас пошевелить даже пальцем. Измученное наслаждением, беспощадным, как смерть, и сладким, как райский нектар, тело жаждало отдыха. Но в голове Даши ураганом проносились мысли. А в груди клокотали эмоции…
Сколько времени прошло? Даша не знала, но чувствовала: много. И за все это время Север ни разу — ни словом, ни жестом, ни даже вздохом — не выказал пренебрежения к Даше, не проявил и тени раздражения по отношению к ее неуемным желаниям, к самым изощренным постельным фантазиям. Наоборот — Север куда больше отдавал себя Даше, чем Даша ему — себя. Он угадывал и выполнял каждый малейший сексуальный каприз девушки раньше, чем она успевала этот каприз осознать. ТАКОГО Даша не переживала еще никогда…
«Неужели это все правда? — думала она теперь. — Неужели Север действительно тот, кем хочет казаться? Неужели он не позерствует, не понтует, не играет на публику?.. Невероятно… Выходит, Север и впрямь рыцарь без страха и упрека?! Но ведь их не бывает!»
Весь предыдущий жизненный опыт девушки восставал против подобного вывода. Надо сказать, Даша довольно рано потеряла невинность. Не столь рано, конечно, как девочки эпохи демократии, но все же довольно рано — в пятнадцать лет. И до встречи с Люпусом Даша имела немало интимных связей. При всей своей приятности для темпераментной девушки эти связи оставили в душе горьковатый осадок. В отношении к Даше мужиков всегда ненавязчиво сквозило пренебрежение. Жаркая страстность Даши хоть и радовала партнеров, но безоговорочно свидетельствовала: девчонка эта — просто похотливое животное, секс-кукла. И обращаться с нею надо именно как с живой секс-куклой, то есть без церемоний. Ибо подобная паскудина не заслуживает уважительного обращения.
Обостренная чувственность Даши имела одну оборотную сторону — не менее обостренную интуицию. И отношение к себе любого человека, будь то мужчина или женщина, Даша ощущала буквально кожей. Скрытое презрение сексуальных партнеров сначала больно ранило девушку. Потом привыкла. Перестала обращать внимание. Перестала стремиться к духовному сближению с очередным своим мужчиной. Стала такой, какой ее видели слепые сердца самодовольных самцов. Искала только секса, только плотского наслаждения, только утоления полового голода…
Потом были десять лет жизни под крылом Люпуса. Эти годы окончательно убили в Даше остатки романтических иллюзий…
И вот — Север. «Не может быть, чтобы он был тем, кем кажется! Мне почудилось! — думала Даша. — А ну-ка, попробуем парня на излом…»
— Спасибо, Север… — бессвязно пробормотала она. — Ты даже круче, чем я смела надеяться… Не мужик, а сверхмужик…
«Вот сейчас-то из него и полезет мужское индюшачье чванство! — мысленно усмехнулась Даша. — Вечное мужское превосходство, мужская спесь, самоуверенность! Ну же, давай, любимый, не стесняйся! Чего стесняться презренной блудливой девки?!»
— Тебе спасибо… — тихо отозвался Север. — Ты богиня, и не только внешне…
«Что?! Что ты говоришь, дурак?! — внутренне закричала Даша. — Кто богиня, я?! Опомнись, какая же я богиня?! Я похотливая дрянь! Скажи это, скажи! Или хотя бы подумай! Я почувствую твои мысли! И успокоюсь! И пойму, что я была права, стравив тебя с Люпусом! Ну же, Север!..»
— Курить будешь? — предложил Белов.
— Прикури мне, — попросила она.
Это тоже был тест. После совокупления мужики никогда не обслуживали Дашу. Обычно они требовали, чтобы она их обслуживала.
Север протянул Даше зажженную сигарету. Некоторое время они лежали и курили молча.
«Север, зачем ты ТАКОЙ? Почему ты, именно ты, не такой, как все? — тоскливо думала Даша. — Как же я теперь жить-то буду, Север?..»
У ворот ограды заброшенного предприятия затормозил автомобиль — Белов слышал это отчетливо. Въезжать на территорию бывшего завода машина не стала. Из нее вышел человек и уверенными шагами направился в промышленную зону.
В руках Люпус держал пистолет-пулемет с глушителем. Но держал небрежно: Гришка явно придавал сейчас мало значения мерам предосторожности. Он верил слову Колдуна.
— Эй, Колдун! — крикнул Люпус, останавливаясь. — Я уверен, ты уже здесь! Выходи, я пришел!
Белов медленно вышел из здания. В правой руке он сжимал свой револьвер, наведенный на Люпуса.
Несколько мгновений противники разглядывали друг друга.
— Вот ты какой, значит, — первым заговорил Гришка, азартно щерясь. — Ну привет, суперкиллер!
