Он снова принялся угрюмо грызть семечки. Во всем доме было тихо.
— Если так подумать, то до хрена народу это было выгодно. Цыганам тем же. Артур, он знал, где дурь дешевую можно взять. А цыгане злились, мы у них клиентов перебивали. Но не могли они решиться! Не могли. Знают же, что мы их пожжем всех, если что. Неужели все-таки решились? А может…
Что «может», он так и не сказал. Задумался о чем-то. Разумеется, переспрашивать Паша не решился. Он решил, что и так уже слишком много узнал. Слишком много, чтобы жить спокойно…
Виталий Кузин.
Вопреки его первоначальным опасениям, семейная жизнь у Виталия сначала вроде бы наладилась.
Ни одного худого слова он не говорил своей жене, и она вела себя совершенно как ни в чем не бывало. Казалось, она вообще ничего особенного в поведении мужа в первую брачную ночь не заметила.
Медовый месяц они провели дома, а потом оба вернулись на работу: Виталий — в свой лесхоз, а Алеся — к Федорову, в типографию.
Прошло не так много времени, и Виталий насторожился. Алеся стала допоздна задерживаться на работе, у нее появились сильные головные боли, из-за которых она отказывала ему в близости, а когда секс и случался, то проходил как-то механически, как будто жена думала о чем-то своем, постороннем.
Прямые вопросы Виталий задавать боялся. Был и еще более глубокий страх — он не был уверен, что точно хочет знать ответы. Пока ничего не знаешь, можно ничего не делать. Если вдруг узнаешь — придется как-то реагировать. Отмолчаться, сделать вид, что ничего не было — не получится.
А расставаться с Алесей Виталий не хотел совершенно. Несмотря ни на что, он ее действительно очень любил.
Хотя нет — это была не любовь. Это была страсть — тяжелое, нехорошее чувство. Виталий хотел обладать Алесей. И пока хотя бы то обстоятельство, что она является его женой и носит его фамилию, Виталия несколько успокаивало.
Она же не хочет ничего менять? Ну и хорошо. Вдруг, если Виталий раскроет нечто неприятное, она сама решит от него уйти?
Виталий представлял себе это, и вздрагивал. К этому он был не готов.
Тем не менее, желание знать правду, (но только для себя одного), толкало его на какие-то действия. Он решился на слежку. Благо, что Алеся сама заранее предупреждала, что задержится на работе.
Сейчас темнело рано, прятаться в темных углах было нетрудно.
Несколько раз Виталий зря проторчал около бывшего кафе; жена выходила одна, и сразу направлялась домой. Тогда муж более короткой дорогой бежал туда же, чтобы оказаться в квартире раньше супруги. Ему вовсе не хотелось, чтобы у нее появился аргумент против него — «А ты сам с работы позже меня приходишь»!
Но однажды ревнивый муж был вознагражден за предыдущие пустые хлопоты. Едва он успел занять свой излюбленный угол, как дверь типографии открылась, и показалась его жена. (Сегодня Виталий даже немного раньше ушел с работы. Если бы он пришел как обычно, то однозначно упустил бы супругу. Прождал бы, пока последний человек не покинет объект, а потом еще и дома получил бы от жены вопрос в лоб — «Где ты был»? И ответить было бы довольно затруднительно).
Алеся вышла не одна. Ее сопровождал высокий, светловолосый парень, по возрасту явно младше Виталия, (получалось, что он даже младше самой Алеси), хорошо, даже, можно сказать, шикарно одетый. Он постоянно шутил, сам смеялся, Алеся хихикала. Она взяла его под руку, и они куда-то неторопливо зашагали.
Виталий медленно двинулся за ними вслед, стремясь держаться в тени. Один раз Алеся повернула голову назад, и окинула взглядом улицу за своей спиной. К счастью, Виталий был в тени большого дома, и она, очевидно, его не заметила.
Виталий даже немного приотстал. Так, на всякий случай.
Это была удачная идея. Потому что парень снова сказал что-то веселое, Алеся еще раз захихикала, потом она снова осмотрела улицу, затем дала себя увлечь в темноту, и Виталий мог бы поклясться, что слышит звук поцелуев. Хотя расстояние было такое, что он мог без труда ошибиться.
Но он чувствовал, что не ошибается.
Парочка пошла дальше, а Виталий остался стоять в темном углу. Идти домой ему не хотелось. Не хотелось вообще ничего. Он прислонился спиной к дереву, так что слился с ним в темноте, и просто тупо стоял, не зная, что ему делать дальше.
В этот момент по улице проехал легковой автомобиль. Машина остановилась у одного из дворов.
Из-за дальнего от Виталия перекрестка вынырнула фигура. Человек держал руки в карманах, воротник его короткого пальто был поднят, закрывая уши, но шапки на голове не было. Он подошел к остановившемуся автомобилю, постучал в окошко, дверца приоткрылась.
Было заметно, что люди о чем-то говорят, но потом пешеход резко вытащил правую руку из кармана, сунул в окошко, и раздался выстрел. Затем стрелявший хлопнул передней дверцой, быстро огляделся вокруг, и пошел прямо в сторону Виталия.
Кузин вжался в дерево. Стрелявший прошел настолько близко, что Виталий великолепно рассмотрел его насупленное, злое, но нисколько не взволнованное и не испуганное лицо. Тонкие бледные губы, длинный, с горбинкой, нос, низкий лоб, серые волосы, и, несколько вдавленные в череп темные глаза.
Человек почти прошел мимо Виталия, вроде бы не заметив его. Внезапно он замедлил шаги… Кузин наяву почувствовал, что значит, когда душа уходит в пятки…
Но в этот момент на улочку повернули две пожилые тетки, они о чем-то громко взволнованно разговаривали. Стрелявший резко ускорился, прошел мимо них, повернул за угол, и исчез.
Все мысли о возможной, (почти доказанной), измене жены вылетели у Виталия из головы. Он постоял еще минут десять, (ему все казалось, что этот страшный человек будет ждать его за углом), и пошел в ту же сторону, куда ушел остроносый. Идти в сторону машины, из которой после выстрела не раздавалось ни звука, он побоялся.
Дорога домой стала для Виталия настоящим испытанием. Он думал только об одном — увидел его убийца или нет? Увидел или нет? Если не увидел, ну и черт с ним! А если увидел… И кого же он завалил-то все-таки, а?
Алеся, пришедшая довольно поздно, и совравшая о напряженной трудовой деятельности после трудового дня, была несколько озадачена. Она понимала, что сегодня немного хватила через край, и готовилась к скандалу… Но… Но Виталий не сказал ей ни слова, он был весь погружен в себя, отвечал ей невпопад, и вообще почему-то на нее никак не реагировал.
Первый раз в жизни ее благоверный сказал, что у него болит голова, и он не хотел бы не только заниматься с ней сексом, но и вообще, был бы не против лечь отдельно…
Когда на следующее утро Виталий узнал, что убили Артура, у него окончательно упало настроение. Он, в отличие от более старшего поколения, был наслышан о том, кто такой Артур, и даже — краем уха — о том, чем он промышлял.
Кузин пришел к однозначному выводу, что человек, который завалил Артура, прихлопнет его — Виталия — просто как муху.
Вскоре ему стало известно, что Колян — тоже более чем известный местный персонаж — ведет расспросы, и ищет того, кто Артура завалил.
Виталий сразу догадался, что если бы Колян знал о том, что знает он — Виталий — то картина стала бы совсем грустная. Как между молотом и наковальней.
Неожиданно Кузин помертвел. Ужасная мысль пришла ему в голову. А вдруг кто-то видел, что он — Виталий — выходил примерно в то же время, когда было совершено убийство, из этого переулка? Если этот кто-то шепнет на ушко Коляну? Или ментам? Что, впрочем, в этом городишке почти одно и то же? Мало ли? Убийца не видел его, хотя Виталий видел убийцу. Может быть, кто-то видел Виталия, хотя он не видел его?
Голова пухла. Кузин ходил на работу как автомат. Жена и ее похождения временно перестали его волновать. Если бы она вообще не пришла ночевать, Виталий, скорее всего, этого и не заметил бы.
Он — главный свидетель! Но, слава Богу, никто пока об этом не знает…
Кирилл Мелехов.
Как-то так, не особо того замечая, Кирилл пристрастился к раскопкам.
Наверное, во многом сыграло свою роль тихое, скрытое, внутреннее недовольство семейной жизнью.
Инга, похоже, начинала постепенно стесняться своего мужа — простого рабочего. Сама она не так давно удачно устроилась в местное отделение Сбербанка, и словно даже выросла в своих глазах.
Теперь она гораздо больше уделяла внимания своему внешнему виду, чем мужу, а по вечерам занималась взятой на дом из банка работой.
Потеряв внимание жены, Кирилл хотел было сначала протестовать… А потом махнул рукой.
У него нашлось занятие поинтереснее.
Так как пока в типографии платили неплохо и вовремя, Мелехов разжился большим количеством дорогих инструментов, отделал свой рабочий сарай, превратив его в настоящую мастерскую, и начал неторопливо заниматься реконструкцией винтовки.
