Ознакомительная версия.
– В холодильнике запас продуктов на десять дней, – медленно подбирая слова, говорил по-английски человек. – Так что выходить на улицу вам незачем.
– Это хорошо! – отвечал Исмаил.
Голос таинственного резидента показался ему странно высоким, легким для мужчины, внешность же его никак не удавалось рассмотреть. Человек, готовясь к встрече, постарался расположиться в комнате так, чтобы его не было видно.
– Чтобы вам не скучать, – продолжал резидент, – мы установили в комнате телевизор со спутниковой антенной. Она ловит и иранские телеканалы, и «Аль-Джазиру», вы сами можете в этом убедиться.
– Это хорошо! – повторил на самом деле очень довольный Исмаил. Ему, похоже, предстояло неплохо отдохнуть и отоспаться в этой комнате наедине с телевизором и запасами продуктов питания, пока резидент займется всеми делами.
– Я вас поселил в специально для этого случая снятой квартире, – продолжал резидент. – Она находится, как вы, наверное, уже заметили, в обычном жилом доме. Поэтому предупреждаю: возможны встречи со всякими посторонними людьми, соседями. Без знания языка я бы вам не советовал вступать в контакты со здешними жителями. Зачем вам это? Запас продуктов питания у вас есть, развлечения тоже. Полагаю, вам лучше вовсе не выходить из этой квартиры.
– Разумеется!
Исмаил был доволен. Ему только была не по нутру нелепая игра в таинственность. На самом деле Исмаил знал о сидящем перед ним человеке практически все, что нужно: его имя, место работы, домашний адрес. Так к чему же эта игра в шпионов? Зачем резидент прятал свое лицо? Или его, Исмаила, тут держат за дурачка?..
– Поговорим о деле, – сказал меж тем резидент. – Досточтимый Сумейни просто так не посылает людей в такую даль. Что привело вас в Дагестан, да еще такими неудобными путями? Какие-нибудь проблемы?
– Не так давно из порта Пехлеви ушел в море некий катер, а на нем милый такой, беззащитный ученый, профессор ихтиологии, занимающийся изучением рыбок… – В сумраке Исмаил мог видеть, как блеснули обнажившиеся в улыбке зубы слушающего его резидента. – Так вот… Профессор по национальности курд, а по паспорту американец. Его имя Шамседдин Халиф. Через несколько часов после выхода профессора из порта неподалеку от Пехлеви был потоплен сторожевой катер иранской береговой охраны, а вся команда его погибла…
– Думаете, это дело рук беззащитного профессора? – усмехнулся резидент.
– А больше было просто некому, – ничуть не смущаясь иронии резидента, отвечал Исмаил. – Сторожевик перед своей гибелью сообщил, что запеленговал выход в эфир неизвестного судна в акватории иранских территориальных вод. На тот момент поблизости не было других судов, располагающих аппаратурой для такого выхода, кроме катера беззащитного профессора ихтиологии…
– И ради этого вы совершили столь длинный и трудный путь?
– Этот профессор – шпион! – жестко возразил Исмаил. – Мы еще не знаем, на кого он работает. Но не на нас, а против нас, это ясно. У меня приказ: курда-ихтиолога найти и обезвредить. Этот приказ я намерен выполнить с вашей помощью…
Воцарилось молчание. Резидент сидел, задумчиво потупившись.
– Имя этого профессора? – заговорил он наконец негромко, но твердо. – Фотография? Марка или хотя бы описание его катера? Предполагаемый маршрут?
– Я уже называл его имя: Шамседдин Халиф, – отвечал Исмаил. – Последний раз его видели в порту Махачкалы. Вот здесь ксерокопии его паспорта и фотография катера…
Он извлек из внутреннего кармана куртки замызганный конверт, передал его резиденту. Тот принял его, сунул, не глядя, в карман пиджака.
– Что еще?
– Еще вопрос о нашем самом главном деле, – отвечал, улыбнувшись, Исмаил.
– Второй теракт пока под вопросом, – озабоченно, как показалось Исмаилу, отвечал резидент. – Из Москвы прислали русского офицера ГРУ. Толковый, лезет во все дыры… Кое о чем уже пронюхал…
– Вам самим решать, что делать с этим русским офицером, – сказал Исмаил. – На вас лежит ответственность за выполнение операции.
– При всем моем почтении… Надо понимать, что здесь не Иран. Здесь Дагестан, Россия. Своя специфика… Вопрос о втором теракте решенный, подготовка к нему идет полным ходом. И если я говорю о трудностях, то не потому, что хочу оправдаться или заговорить зубы. У нас должно быть тесное сотрудничество, а у сотрудников друг от друга никаких тайн…
Внезапно резидент поднялся с кресла, Исмаил сделал то же самое. Некоторое время они стояли, пристально вглядываясь друг другу в глаза.
– Все, мне пора идти, – сказал резидент. – Все у нас получится, не беспокойтесь. Прощайте… Аллах акбар!
– Аллах акбар! – только и успел повторить Исмаил, а резидент, мужчина небольшого роста и с совершенно лысой головой, уже вышел из затемненной комнаты.
– Да, грустно вы тут живете!
Жена подполковника ФСБ вызывающим взглядом окинула стоявшего перед ней Полундру с ног до головы, прошла мимо него внутрь. Полундра, несколько очумев от столь неожиданного визита, смотрел ей вслед, потом только сообразил, захлопнул входную дверь и прошел в гостиничный номер.
– Холостяцкая офицерская жизнь, одним словом, – своим певучим голосом заговорила Исрафилова. – Хотя я смотрю, вы тут чайком балуетесь!
– Да, вот присел поесть, – отвечал североморец, чувствуя, как первоначальное смущение проходит и сменяется удовольствием от присутствия молодой красивой женщины. – Кстати, не желаете? Вот у меня печенье есть…
– Печенье? – Исрафилова обернулась, посмотрела на него насмешливо. – А киселя с мороженым у тебя здесь не припасено?
Полундра чуть смутился, не сразу понял. Потом вскинулся было:
– Я сейчас сбегаю!
Но молодая женщина расхохоталась низким грудным смехом, вызывающе глядя североморцу прямо в глаза.
– Сиди, морячок! – сказала она иронически. – Ты на свои командировочные все равно тут много не накупишь…
И она открыла пластиковую сумку, которую принесла с собой, извлекла из нее бутылку коньяка и кое-какую снедь.
– Будем считать, что обменялись визитами, Сережа! – весело сказала она, выставляя выпивку и закуску на низкий журнальный столик.
Полундра как зачарованный глядел прямо в небесно-голубые, огромные, словно на картине старого русского художника, глаза жены офицера ФСБ.
– Абдул сам тебя к нам домой притащил? – спросила Исрафилова, усаживаясь в придвинутое к низенькому журнальному столику кресло и закидывая ногу на ногу.
– А ты подумала, я напросился?
Казачка снова расхохоталась, откидываясь на спинку дивана и глядя на североморца вызывающе. Полундра глядел во все глаза, как колышется от смеха роскошная грудь молодой женщины, и чувствовал, как мысли в его голове начинают путаться.
– Правильно, – проговорила Исрафилова. – К нему напрашивайся, не напрашивайся… Если Абдул не хочет, то черта с два ты к нему домой попадешь!
– Абдул? – переспросил озадаченно Полундра, припоминая имя подполковника ФСБ. – Вы зовете своего мужа Абдул? Мне кажется, он просил называть его Алексеем…
– Его и называют все Алексеем, – сказала жена Исрафилова зло и презрительно. – Но только в глаза. А за глаза называют Абдул. Абдул, он и есть Абдул…
– Почему?
– Да потому, что, кроме как обдуться, он больше ничего не умеет!..
Жена Исрафилова захохотала. Полундра как зачарованный не отрывал взгляда от ее колышущейся груди.
– Я слышал, что он работник великолепный, – осторожно заметил североморец. – Мужик вон какой… добытчик…
– Добытчик? – Исрафилова смотрела на североморца насмешливо.
– Ну, дом вон какой выстроил… И все такое…
– Дом, да! – сказала казачка, внезапно становясь серьезной. – Дом, он это сумел… Козел безрогий…
Она вдруг вспомнила про выставленную на стол снедь. Быстрыми движениями развернула сверток с холодным шашлыком, ловко принялась откупоривать бутылку.
– Не сиди, как ромовая баба, североморец! – задорно сказала она. – Неси рюмки, или что у тебя там… Не из горла же мы пить будем…
Полундра вытащил из шкафа разномастные рюмки, каким-то чудом сохранившиеся здесь от прежних постояльцев. Уверенным движением казачка разлила коньяк, взяла рюмку своими тонкими пальчиками. Глянув на ее ногти, североморец вдруг заметил, что они коротко острижены, без всяких следов маникюра, а на ногте указательного пальца чернел кровоподтек, как это нередко бывает на ногтях слесарей.
– Дверью прищемила, – сказала Исрафилова, пряча руку. – Ты думаешь, что я там как персидская княжна живу, в доме этого… Абдула? Да как бы не так! По хозяйству все самой приходится делать, убирать, следить за порядком. Вот потому-то и ногти такие… Ладно, североморец, не горюй! Давай за встречу!
Они чокнулись. Казачка привычно, по-мужски опрокинула коньяк себе в рот, причмокнула губами, подхватила кусок мяса, стала его жевать, держа его прямо в горсти и не сводя при этом нахального взгляда с Полундры.
Ознакомительная версия.
