Анатолий Гончар - Афганский компромат

Ознакомительная версия.

— Проверить наличие личного состава!

— Все, — докладывает Трясогузкин.

— Незаконно отсутствующих нет! — Васякин на всякий случай еще раз пересчитывает взглядом своих бойцов.

— Все. Все, — в один голос отвечают командиры остальных групп.

Ротный медленно расхаживает перед строем и говорит:

— Сейчас все вы пойдете домой. Командир части обещал три дня выходных. Но, мужчины!.. — Тут голос ротного делается слащавым, он хитро улыбается. — Завтра с утра все мы приходим сдавать имущество.

Вздох всеобщего разочарования.

— Да-да, именно так. И запомните, парни, если какая-то тварь опоздает, не придет, нажрется или что-то натворит, то я не буду разбираться с каждым в отдельности. Всем выходные на хрен! — Пауза. — Я тоже хочу побыть дома. У меня тоже семья. Потому, парни, прошу, требую: ведите себя как люди. Всем все понятно?

— Так точно, — прозвучало откуда-то с фланга.

— Не слышу. Я говорю, всем все понятно?

— Так точно! — На этот раз ответ прозвучал несколько громче.

— Прибытие завтра в восемь ноль-ноль. Убытие — как только сдадим имущество. Командиры групп, личный состав в вашем распоряжении, — заявил капитан Кречетов и скрылся в канцелярии роты.

Он должен был завершать какие-то неотложные бумажные дела.

Спецназовцы же, тут же отпущенные на волю командирами групп, дружно повалили на улицу.

Когда Ефимов, гремя каблуками, поднялся к себе на этаж и открыл дверь в квартиру, оказалось, что домашние не спали, ждали его появления. Как описать радость встречи? Да и стоит ли это делать, если каждый и без того все знает? Дом, семья, родители вместе с детьми. Все у всех хорошо. Не в этом ли и заключено самое настоящее счастье?

Спать легли полночь за полночь.

Следующее утро прошло быстро. К обеду личный состав наконец-то управился со всеми делами и был отпущен домой на выходные. Правда, от трех дней, обещанных щедрым командованием, оставалось уже меньше двух с половиной, но это уже как получилось.

Послеобеденное время и весь вечер Ефимов провел в общении с детьми и женой. Они вновь засиделись допоздна.

А под утро Сергею приснился все тот же самый сон. Но на этот раз он был короткий и мозаичный, будто сотканный из многочисленных лоскутков.

Ефимов словно сел в скоростной автомобиль и помчался по трассе со все нарастающей скоростью. Но вместо пейзажей обочины перед его глазами мелькали листы уже знакомых ему документов. Одни были написаны от руки, другие — напечатаны на машинке, но неизменно на двух языках.

Отдельные строки, подписи, печати, фотографии слились в единый документ и исчезли, оставив после себя всего один лист, в котором были лишь бесконечно повторяющиеся столбцы фамилий. Среди них было много слишком уж хорошо знакомых.

Вдруг носители этих фамилий начали появляться во плоти. Поправ ногами карту с надписью «Русь», они смеялись, издевательски показывали пальцами на Сергея, смотрящего на них.

Он разгневался и попробовал дотянуться до негодяев руками, но уткнулся в прозрачную стену. Издевательские крики стали сильнее. Тогда Ефимов попытался пробить стену ударом кулака, но только больно ушиб костяшки пальцев.

Смех за стеной стал громче и счастливее. Карта с надписью «Русь» с одного края занялась огнем. Субъекты, стоявшие за стеной, радостно залопотали, заулюлюкали. Сергей хотел защитить горящую Родину. Он со всей дури ударил в стену ногой, но тщетно.

«Ты не в силах что-либо изменить», — мелькнула мысль, пришедшая извне.

Страх сжал сердце. Безысходное отчаяние, порожденное собственным бессилием, заполонило душу.

Сергей почувствовал, как у него перехватывает дыхание, и проснулся. Сердце бешено стучало, по лицу тек пот. Ефимов откинул одеяло, сел в кровати, и тут же зазвонил телефон.

Это был командир группы.

— Сергей Михайлович, здравствуйте!

— Привет, Миша!

— Приходите на службу.

— Когда?

— Да прямо сейчас. Собирайтесь и приходите. Сегодня выезжаем на полигон. С понедельника у нас начинается боевое слаживание.

— Да, выхожу. Значит, у нас абзац, котенок сдох, кина не будет?!

Ознакомительная версия.