Преобладал, однако, усредненный женоподобный типаж: неброская косметика пастельных тонов, выбеленные пергидролью волосы и блудливая жеманная полуулыбка.
До братков, топтавшихся у входа в «Кресты», наконец-то дошло.
– Да это же гомосеки! – обалдело присвистнул один. – Наверное, под амнистию сниматься приехали!
– В нашем Бандитском Петербурге от этих пидарасов совсем житья нет! – засокрушался второй. – Все захватили! И телевидение, и эстраду, и моду… А теперь, значит, и за «Кресты» взялись!
Тем временем из автобуса вышел маленький юркий гомик с подвижным лицом ручной обезьянки и блестящим мобильником в виде фаллоса, болтавшимся на груди. Замечание пацанов явно пришлось ему не по вкусу.
– Отста-аньте, проти-ивные! Мы давно уже не пидара-асы! Мы – ге-еи! – дискантом заканючил он, соединяя обиду с кокетливой женственностью интонаций. – У нас ведь теперь все-е равны! В том числе – и сексуальные меньши-инства!
– Так, я это, типа, не понял, – агрессивно сощурился первый браток. – Это получается, что нормальный пацан равен проткнутому пидору? Да я, гей, я из тебя щас гейшу сделаю! – объявил он и, картинно размяв кулак, напоказ замахнулся.
– Давай лучше отойдем от греха подальше, – предложил второй, отдергивая товарища за рукав. – Я как-то в Политехническом лекцию про понятия слушал… Сам Экспонат читал, прикидываешь? Он так и сказал: никогда не трогай пидора!
– Почему?
– И сам не заметишь, как законтачишься!
– И то правда!
Братки, опасливо озираясь на автобус, поспешили укрыться в своем лимузине. Прибывшие педерасты с неожиданной дисциплиной выстроились в походную колонну по два. Колонна медленно двинулась вдоль по набережной. Кошки мяукали, старушки крестились, дети показывали на педиков пальцами. Огромная черная собака, стоявшая за парапетом, отчетливо зарычала, но на всякий случай отошла.
Маленький энергичный гомосек шел сбоку, как командир полка. Фаллический мобильник неприлично болтался у него на груди. Когда колонна его братьев по ориентации свернула к Неве, телефон завибрировал и мелодично прокурлыкал арию Фигаро из одноименной оперы Россини, перефразированную на «Пидоры здесь, пидоры там». Предводитель геев ласкающим движением приложил телефон к ушной раковине.
– Это из оргкомитета детского конкурса красоты «Голубой щенок»? – застенчиво улыбнулся он, норовя облизать трубку-символ. – Ой, Дмитрий Андреевич, господин Трубецкой, извините! Не узнал, богатым будете… Да-да, мы уже на месте! Идем к реке. Еще раз объясните, что нам там делать.
Телефон сурово помедлил и отозвался баритоном Димона:
– Видишь – плавучий ресторан с надписью «Блатхата» по борту? Ставлю задачу: сейчас ты со своими нестандартно ориентированными друзьями должен…
– Почему это «нестандартно»? – искренне поразился гомик. – Это вы, которые с этими гадкими женщинами спите… нестандартно ориентированы. Особенно – по нынешним временам!.. А мы – как раз очень даже стандартно!
– Вот и сориентируешь тех, кто сейчас на плавучем ресторане! – нетерпеливо перебил Димон. – Слушай дальше. Вам надо проникнуть на судно и всех там расцеловать. Обязательно облизать все столы, тарелки, рюмки, ножи, вилки, ложки и особенно поварские чаны. Иными словами – «законтачить» все в пределах досягаемости. Чтобы любой уважающий себя уголовник при одной только мысли о посещении «Блатхаты» начал испытывать рвотный рефлекс! Ты меня понял?
– А кто там на корабле? – томно поинтересовался гомик, подрагивая выщипанными бровями.
– Кто, кто… Ради баб я бы тебя не беспокоил. Мужчины, естественно!
– Хорошенькие?
– Я в этом не разбираюсь. Оцените сами. Кстати, даю тебе персональное задание. Найдешь на «Блатхате» хозяина. Кличка Гамадрил. Натуральный блондин, в твоем вкусе… Поцелуешь его в губы! Прочувственным и затяжным поцелуем, а-ля дорогой Леонид Ильич Брежнев. После чего поставишь его раком… У вас там активные – есть? Желательно подыскать ВИЧ-инфицированного…
– А если они по реке удерут? – на удивление здраво прикинул гомосек.
– Я все рассчитал. На плавучем кабаке сейчас топлива нету, заправщик ждут. Короче, задачу понял?
Педик изъявил согласие покорным движением пушистых ресниц.
Тем временем процессия гомосексуалистов организованно спустилась к Неве и остановилась у фургончика с надписью «Русская шаверма». Небольшая очередь, состоявшая преимущественно из освободившихся по амнистии арестантов, рассосалась мгновенно.
Педик с фаллическим мобильником подошел к сходням и обернулся к колонне.
– Ну что, мальчики? – подмигнул он накрашенным глазом. – Объясним этим отвратительным натуралам, кто в нашем городе главный?!
Человека, прошедшего нелегкий путь от тюремного вертухая до модного ресторатора, можно подозревать во многих грехах. Однако глупость и заторможенность реакций явно не будут входить в их число.
Заметив колонну, Заметалин сразу же понял, чем грозит ему массовое нашествие голубых. В случае захвата «Блатхаты» на ресторанном бизнесе можно было бы навсегда поставить крест. Да и татуированные завсегдатаи никогда бы не простили хозяину такой подляны…
В перспективе Гамадрилу явственно замаячила заточка под пятое ребро. Запахло гибелью по всем пунктам. Метровая пробоина ниже ватерлинии «Блатхаты» казалась ресторатору куда меньшим злом.
Тем временем маленький юркий гомик с обезьяньей мордочкой и фаллическим мобильником подал друзьям какой-то неприличный знак. В наманикюренных руках геев замелькали кружевные трусики. Пидорский реквизит полетел на «Блатхату», словно бутылки с «коктейлем Молотова» на растерявшуюся танковую колонну. Голова Ахмеда лишь на мгновение высунулась из рулевой рубки и тут же исчезла: увиденное повергло в шок даже его.
Спастись можно было лишь бегством. Однако проклятые гомосеки рассчитали абсолютно все. Топлива на плавучем ресторане действительно не было: заправщик ожидался с минуты на минуту.
Предводитель сексуальных меньшинств важно ступил на сходню, и лицо бывшего лагерного офицера прочеркнула истеричная искра. Схватив конец сходни, он с трудом поднял его и бросил вниз – незваный гость, нелепо взмахнув руками, заскользил по доскам и бултыхнулся в воду, к самому борту плавучего ресторана. Спустя секунду у ватерлинии «Блатхаты» мячиком колыхалась его мокрая голова.
– Ма-альчики! – донеслось снизу. – Ну что-о же вы?! Эти противные извращенцы на-ас, ге-ев, обижа-ают!
Этот истеричный возглас и послужил сигналом к всеобщему штурму.
Педерасты оказались куда более агрессивными, чем можно было предположить. Хлипкий фургончик «Русской шавермы» был разнесен ими в мгновение ока. Рифленые дюралевые плоскости заблестели в наманикюренных руках, как трехлинейки революционных матросов, идущих на штурм Зимнего.
Четверо мужественных геев, облаченных в кожу с заклепками, тащили к парапету набережной боковую плоскость вагончика, которую наверняка собирались использовать в качестве импровизированного трапа.
Жеманный трансвестит привязывал веревку к абордажному крюку, сооруженному из алюминиевых трубок. Раскрутив крюк над головой, словно лассо, он ловко забросил его на палубу, подцепив за леер.
Молоденький хореограф в обтягивающем розовом трико грациозно вспорхнул на швартовый. Раскинув руки крестом, словно цирковой эквилибрист на канате, он гусиным шажком двинулся к носовому кнехту плавучего кабака.
Пидоры, используя части раскуроченного вагончика, лезли на абордаж, словно отчаянные морские пехотинцы.
Ситуация была критической…
Схватив багор, Гамадрил ткнул в живот не в меру настырного хореографа – тот потерял равновесие, однако в падении успел-таки повиснуть на канате, по-обезьяньи зафиксировав его всеми четырьмя конечностями. В этот момент на корму с грохотом обрушилась дюралевая боковина вагончика, и четверка облаченных в блестящую кожу гомосеков полезла на борт плавучего кабака, словно пираты. За их спинами уже маячили трансвеститы, и их силиконовые груди колыхались, как воздушные шарики в праздник.
В край палубы впилось еще несколько абордажных крюков. Тем временем предводитель геев сумел-таки выбраться на набережную и как ни в чем не бывало отряхнулся.
– Вон тот высокий блондинчик – мой! – возбужденно проблеял он, указывая на Заметалина.
Гамадрил уныло взглянул на беснующуюся голубую толпу и, прикинув количество патронов в спаренном носовом пулемете, разделил их на численность штурмующих. Полученное число явно не соответствовало решению задачи.
– Ахмед! Эльбрус! Казбек! – заорал Заметалин, обозленный своими арифметическими упражнениями. – Ну где же вы! Если хоть одна голубая рожа проникнет на судно – это будет ваша вина!
