Ознакомительная версия.
– Утром группа вновь должна войти в сектор?
– Нет! Вроде нас хотели куда-то в другое место послать…
– Понятно! И что же ты, урод, товарищей своих предал? Родину предал? Ведь присягу принимал…
– Я… я… не по своей воле. Я… и сюда ехать не хотел, но… Диман… Градов уговорил. По пьянке!
– Протрезвел?
– Так точно!
– Знаешь, что положено за измену Родине?
– Нет! Не надо! – дернулся бандит.
Сомов коротким ударом вогнал нож в сердце предателю, насильнику и убийце. Выдернул клинок, тело упало. Взглянул на Руденко:
– А теперь пошли вместе. Спрячем трупы и вернемся.
– Сюда или к нашим в дом?
– Сюда, Паша. Бандиты оставили «УАЗ»; прикидываешь, как он может нам пригодиться?
– Рванем на нем к своим? Это дело! – Сержант повеселел: – Так реально можно прорваться.
– А я тебе о чем? Но не будем терять время.
– Блин, еще этих ублюдков таскать…
– Надо, Паша! Чтобы на семью подозрение не пало.
– Эх, война… Русских валим, чеченов спасаем…
– Вот такая война, Паша.
– Дембельнуться бы скорей!
– Дембельнешься, если прорвемся.
Спрятав в полуразрушенном подвале бывшего каменного дома, метрах в тридцати от жилища чеченцев, трупы предателей и бандитов, Сомов с Руденко подогнали «УАЗ» к своему дому. Поставили машину во двор. Войдя внутрь, замполит роты объявил сбор всему отделению, сняв наблюдателя с чердака. Обратился к бойцам, вставшим полукругом:
– Ну вот, мужики, и наступил, как говорится, момент истины. Через десять минут начинаем прорыв. Используем вражеский «УАЗ». – Капитан взглянул на механика-водителя БМД: – Павлов, ты обычную машину водить-то можешь?
– Конечно.
– Ну, тогда так: Павлов за руль, я рядом, пулемет на правый борт, туда же Алексеев, Руденко, на левый борт – Бобров и Никонов. Сзади кузова – Тарасюк. Порядок действий следующий…
Поставив боевую задачу, Сомов сказал:
– Ну, парни, с богом!
Отделение покинуло дом. Сомов взглянул на жилище Бэлы. Женщина стояла у крыльца, рядом с ней дети. Она помахала капитану рукой. Сомов ответил тем же. Отделение заняло места в открытом «УАЗе» согласно боевому расчету, определенному замполитом 9-й парашютно-десантной роты. Капитан взглянул на водителя:
– Вперед, Стас!
Павлов завел двигатель, посмотрев на приборы: правый бак заполнен доверху, в левом чуть больше половины. Хватит не только до парка добраться, а и до Моздока, до аэродрома, откуда улетали самолеты в центр России. Включив передачу, он плавно тронул армейский вездеход. Освещая карту почти севшим фонариком, Сомов исполнял обязанности штурмана:
– Пятьдесят метров прямо, затем направо, далее участок разбитой дороги сто метров, за ним – поворот влево. Скорость 40 км/час, свет не включать.
Вездеход медленно, объезжая колдобины и завалы, приближался к зоне дислокации боевиков.
Пройдя четыреста метров, у очередного поворота Сомов приказал Павлову:
– Стоп машина! – Обернулся к Руденко: – Сколько еще до позиций духов?
– Метров сто. Позиции расположены по ширине метров на пятьдесят-сто – где как.
– Значит, до духов сто метров, далее еще сто – их позиции, затем пост справа и прямая дорога до парка, так?
– Так точно. Но это если ехать по соседней дороге, слева.
– Я вижу.
Капитан ориентировался по карте:
– Так, Павлов, значит, смотри: сейчас поворачиваешь налево, через тридцать метров направо и, резко увеличивая скорость, идешь по улице до поста. У поста забираешь левее и выходишь на прямую до наших. Участок дислокации боевиков, включая пост, мы должны пройти на максимально возможной скорости. Понял?
– Так точно, товарищ капитан. Лишь бы пулю не словить, да машина не подвела. А так в минуты доскочим до парка.
Сомов повернулся к бойцам отделения:
– Внимание, выходим на рубеж прорыва и осуществляем его. По моей команде всем открыть массированный огонь во все стороны, исключая пространство перед машиной, с переводом огня – опять-таки по моей команде! – на вражеский пост, а в дальнейшем в тыл. Учтите, нас в парке не ждут. И охранение наверняка тоже откроет огонь. Так что быть в готовности мухами вылететь из машины и залечь. Переговоры с нашими в случае прорыва веду я, а вы лежите не двигаясь. Вопросы есть? Вопросов нет. Приготовить оружие к бою. Павлов, вперед!
Павлов вывел автомобиль на улицу, ведущую к вражескому посту, выжал до упора педаль газа, и «УАЗ» рванулся вперед. Его подбрасывало на кочках, колеса попадали в рытвины, бойцов трясло. Автомобиль вошел в зону дислокации боевиков. Десантники увидели небольшие группы дудаевцев у сохранившихся и полуразрушенных домов.
– По духам огонь! – крикнул Сомов.
Солдаты ударили из пулемета и автоматов. Стреляли по направлениям не целясь, да и в такой трясучке прицелиться в кого-то было просто невозможно. Фактор неожиданности сыграл свою роль. Боевики не успели сообразить, что произошло, и не применили оружие. Впереди показался пост. На нем тоже сразу не оценили ситуацию. И это спасло десантников. Алексеев накрыл пост плотным огнем из своего РПКСа. «УАЗ» проскочил мимо поста, и тогда все десантники разом ударили по боевикам. Те ответили разрозненными очередями, но было поздно: автомобиль быстро уходил к позициям российских войск.
Охранение в парке увидело издали несущийся к позициям «УАЗ», полный каких-то людей, стрелявших по боевикам. Но это могла быть провокация. А вдруг дудаевцы специально разыграли спектакль, и к парку несся автомобиль со смертниками, набитый взрывчаткой? Бойцы подразделения охранения дали предупредительную очередь. Пули легли внедолет, в десяти метрах от «УАЗа». Сомов понял: дальше сближаться с парком на автомобиле нельзя, свои же и расстреляют к чертовой матери. Там же даже не предполагают, что в парк прорывается отделение десантников. Поэтому он крикнул:
– Внимание: как «УАЗ» встанет, всем быстро покинуть машину и залечь рядом, прекратив огонь. Далее действовать по моей команде. Павлов, стой!
Механик-водитель нажал на педаль тормоза. «УАЗ», юзя по мокрой, покрытой снежной кашицей дороге, остановился. Сомов и бойцы отделения выпрыгнули из машины и тут же бросились на землю в грязь. Они находились в каких-то двадцати метрах от позиций российских войск. И тут очухались боевики, открыв по «УАЗу» и охранению массированный огонь. В ответ ударили крупнокалиберные пулеметы КПВТ на бронетранспортерах и пушки БМП. Боевики прекратили огонь. Замолчало и оружие позиций российских войск.
– Эй! Слышит кто-нибудь? – крикнул в сторону парка Сомов.
Ему ответил молодой голос:
– Слышит! Вы кто такие?
– Свои!
– Свои все дома!
– Передайте командованию дивизии, что к парку вышло отделение 3-го батальона 137-го парашютно-десантного полка во главе с капитаном Сомовым.
– Кем?
– Сомовым…твою мать!
– Че ругаешься? Я и выстрелить могу!
– Я тебе выстрелю, так выстрелю, что забудешь, что такое автомат. Связывайся с начальством, чудило!
– Всем лежать не двигаясь!
– Да быстрей ты, не май месяц, и духи вновь могут огонь открыть!
– Лежать!
Вскоре из парка раздался другой голос:
– Капитан Сомов?
– Да!
– Я представитель штаба дивизии. По световому сигналу фонаря по одному, держа оружие стволами вниз, бегом перемещайтесь в парк, прямо на фонарь. При входе на позиции охранения – оружие на землю. Как понял?
– Понял!
– Запускай бойцов! А тут разберемся, кто вы.
В 1.40, пропустив всех бойцов, на позиции благополучно вышел капитан Сомов. И тут сзади раздался взрыв: кто-то из боевиков с опозданием выстрелил по «УАЗу» из гранатомета. Автомобиль разнесло в клочья. Сомов оглянулся, затем, бросив автомат на землю, присел у дерева на корточки. К нему подошел представитель штаба:
– Капитан Сомов?
– Ну?
– Назовите свою должность в батальоне и фамилию комбата.
– Заместитель командира 9-й парашютно-десантной роты 3-го батальона, которым командует подполковник Голубятников.
– Ясно! Вам следует пройти со мной в штаб.
– Да погоди ты! Дай отдышаться!
– Я, между прочим, майор!
– А я капитан, и что? Большая разница? Лучше дай закурить.
– Не курю.
– Жаль. Не торопись, майор. Теперь торопиться некуда. Знал бы ты, каково почти неделю находиться в тылу противника… Ну спроси, что ли, у кого-нибудь сигарету!
Солдат, стоявший рядом с майором, протянул Сомову пачку сигарет:
– Курите, товарищ капитан!
– Спасибо, солдат!
Прикурив сигарету, Сомов проговорил:
– Хорошо! Как же хорошо!
В 2.0 °Cомов и бойцы отделения были доставлены в штаб дивизии.
Грозный, 6 января 1995 года, суббота.
Сержант Выдрин разбудил Голубятникова в 2.20:
– Товарищ подполковник! Вас командир дивизии на связь вызывает.
– Комдив? – удивился комбат. – Сейчас?
– Так точно!
– Странно!
Ознакомительная версия.
