Геннадий сидел в первом автобусе рядом с гробом и не отрывал взгляда от лица любимой. Над ним старательно потрудился косметолог, завуалировал кремом шрамы, подкрасил ресницы, брови, губы, и Лана лежала, как живая, будто уснула недавно; даже на губах обозначилась чуть заметная довольная улыбка.
Милая Лана! Как он любил ее! И как теперь будет жить без нее? Временами он не сдерживал вырывающийся из груди стон. Слезы уже не текли, как и у родителей Ланы и сестры: они выплакали их накануне; сидели молча, поддерживая друг друга.
Подождали, когда ливень кончится, и пошли за гробом к могиле. Там еще раз простились с незабвенной дочерью, сестрой, возлюбленной и просто замечательным, уважаемым человеком, известным не только в своем городе, в Удмуртии предпринимателем, но и по всей стране, в некоторых зарубежных странах. Она заслужила, чтобы ее любили, уважали и помнили, думал Геннадий.
Генерал произнес траурную речь. Хвалил убиенную как отличного руководителя, сильную, волевую женщину, верного друга и товарища, готового в любую минуту подать руку помощи.
Выступил и Геннадий:
– Генерал Дмитрюков верно оценил деловые и человеческие качества Ланы Чудородновой. Жаль и очень прискорбно, что уходят от нас такие замечательные люди. Уходят по чьей-то злой воле. Уверен, мы найдем убийц-негодяев и строго покараем. Найдем, где бы они ни прятались и какими бы щитами ни прикрывались. И все, в ком есть хоть капля человечности и сострадания, помогут нам и не будут стоять в стороне, когда совершаются зверские преступления…
Поминки устроили в самом престижном ресторане города с громким названием «Эверест», и народу пришло немало. Добро, Геннадий накануне догадался взять в банке кредит в миллион рублей. Как отдавать, тогда не задумывался, а когда после поминок Лаптев спросил, Геннадий пожал плечами.
– Не проданы еще завод бытовых услуг, особняк Ланы. Правда, мне ничего не положено, – мы не успели оформить брак, – и все-таки рассчитываю на какую-то сумму…
– Да, – помотал головой Юрий. – Хреново. Может, родители помогут – им-то положено. Или генерал.
– Может, – кивнул Геннадий.
Дмитрюков после поминок отозвал Геннадия в сторонку.
– Помоги Людмиле Петровне завершить дела с оформлением наследства. Куда потом намереваешься?
Геннадий пожал плечами.
– Еще не решил.
– Если будут затруднения, звони. Помогу. Мне нравилось, как ты помогал Лане Петровне и строил с ней свои отношения. И летчик, понял, профессиональный. То, что случилось с мобильниками, – не Ланы Петровны и не моя вина. Заказчики перестарались, жадность сгубила. Хотя, если смотреть с государственной точки зрения, они правильно оценили ситуацию: мобильники – отличное средство общения. А построить завод при нашей бюрократии и волынке – годы уйдут и миллионы разворуют. Вот и покупали миллионами. Кому от этого вред? Завистникам. К сожалению, и в нашем ведомстве нашлись такие. Вот и пришлось доказывать с пеной у рта, кто прав, кто виноват, утрясать отношения… Ладно, все позади. Желаю удачи, – он пожал Геннадию руку. – Звони…
А он-то думал о нем!.. Считал самым отъявленным мерзавцем: умолчал о сокращении эскадрильи, руководил, по существу, коммерческими перевозками… А оказалось… совсем забыл Геннадий о воинском постулате – держи язык за зубами. Не от генерала зависело, оставить эскадрилью в ВВС или расформировать. И с перевозками… Он курировал их и поступал мудро, заботясь о благе не только предпринимателей, но и государства. «Да, Геночка, здорово ты лопухнулся, ревность затмила твой разум, и ты чуть не наделал беды», – сокрушался теперь Геннадий.
Родители и Людмила остановились в особняке Ланы. Разместились в самой большой комнате, где еще недавно хозяйка справляла праздники, встречалась с друзьями. За ними ухаживала все та же помощница Ланы, Зара. В спальне даже Геннадий не решался лечь – кошмарные сны одолеют. И невольно вспомнилось недавнее сновидение с шаровой молнией. Вот какую трагедию оно предвещало!
Геннадию было так тяжко на душе, что он не находил себе места. Извинился перед родителями Ланы и перед Людмилой, и они с Юрием зашли в соседнее кафе и продолжили поминки.
– И что мы теперь будем делать, как без Властелины жить дальше? – спросил Лаптев.
– Ты будешь летать у другого хозяина, а я – все, отлетал. Уеду куда-нибудь, устроюсь сторожем и буду заливать свое горе водкой.
– Это не выход. Не наговаривай на себя. Я знаю – ты сильный, мужественный мужик, и ломаться от первой бури не в твоем характере.
Геннадий ничего не ответил. Налил полную рюмку и выпил залпом.
– Ты не очень-то расслабляйся, – напомнил Юрий. – Убийцы еще не найдены, и правы следователь и генерал, могут и на тебя охотиться.
Геннадий снова наполнил рюмку.
Наутро, протрезвев, он укорил себя: распустил нюни, как мальчишка. Надо убийц искать, а не плакаться в жилетку. Они, понятно, не дремлют, ищут свидетелей… Ждать от милицейских ищеек расторопности вряд ли стоит. Надо самому заняться этим делом. Хотя он и не профессионал, но немало прочитал детективной литературы и помнит основные методы поисков преступников.
Родители Ланы и сестра собрались к отъезду. Людмила, поблагодарив Геннадия за организацию похорон и теплый прием родственников, взяла его под руку и увела в соседнюю комнату.
– Знаешь… – сказала она озабоченно. – Перед моим отъездом сюда в Сочи звонил твой школьный друг Петр. Хотел приехать ко мне. Я рассказала о гибели сестры. Он очень удивился, долго молчал, потом спросил: что же теперь делать с коттеджем? Деньги он получил, на кого оформлять? И спросил: может, на тебя? Я ответила, что у сестры есть муж. Он возразил: гражданский, по закону нельзя… Чего он ко мне пристал, как банный лист? Неужели не понимает, что не ровня я ему.
– Может, и не понимает. Думает, деньги решают все. Не волнуйся, я с ним разберусь.
Хотя, как разбираться, не знал. Пока Геннадий занимается расследованием убийства, Петр может перепродать особняк…
Проводив родственников Ланы, он уговорил Юрия помочь ему опросить соседей Властелины, кого в канун взрыва машины они видели вблизи особняка.
Целый день они ходили из одной квартиры в другую и слышали неутешительный ответ: «Нет, никто тут, кроме соседей, не бродил».
Вечером Геннадий и Юрий зашли поужинать в то самое кафе, где накануне продолжали поминки. Заказали по сто пятьдесят, добро полеты на неизвестное время откладывались, новый хозяин все еще вникал в дела корпорации, и засиделись допоздна, обсуждая проделанную работу и планы на завтра.
К их столу подошел официант, предупредил, что кафе закрывается. Геннадий расплатился и, собравшись уходить, окинул взглядом зал. В углу сидел парень лет двадцати в камуфляжной, военного покроя куртке. Белобрысый, с широким курносым носом и толстыми, как у негритоса, губами. Кажется, он и вчера был в ресторане. Только в легком спортивном костюме. Тогда Геннадий не обратил на него особого внимания. А чего он сегодня задержался здесь допоздна?
Выходя, Геннадий поведал другу о своих подозрениях. И предложил: я ухожу в одну сторону, ты – в другую. И дождись за углом курносого. Проследи за ним…
Подозрения подтвердились: курносый, изображая пьяного, поплелся в отдалении за Геннадием.
Несомненно, это была слежка. Дмитрюков желает знать, какие действия предпримет его соперник? Возможно. Не легче ли убрать его сразу?.. А если он располагает какими-то документами?.. И такое может подозревать… Надо держать ушки на макушке…
Юрий оказался неплохим наружным наблюдателем – проследил за курносым до дома, где он живет – как раз напротив особняка Ланы. Правда, на следующий день выяснилось, что курносый не живет там, а снял у бабушки десять дней назад комнату с окном на офис Ланы.
Стали вдвоем следить за ним.
Обнаружился и сообщник курносого, мужчина лет сорока, кавказской внешности, недавний знакомый нового хозяина концерна «Янот», купивший у Пикалова три дня назад «Иж-ЛЮКС» с номером 21–21. И как это ему удалось так быстро оформить на машину документы? Хотя ныне за деньги многое можно сделать. Ему присвоили кличку Чурек.
У Юрия тоже была машина, месяц назад приобрел «Жигули-Лада», не люкс, но движок в 75 лошадиных сил не подводил, быстро набирал скорость и разгонял до 150 километров в час. Мог, наверное, и больше, но Юрий был рачительный хозяин и не нарушал инструкцию, которая не рекомендовала форсировать мотор, пока не закончится обкатка.
Когда Геннадий садился в машину Юрия, за ними увязывалась 21–21.
Так продолжалось три дня. А на четвертый, когда у магазина рядом с автомобилем Юрия припарковалась машина Чурека и оба «топтуна» отправились за покупками, Геннадия что-то подтолкнуло заглянуть в салон соседки. И он чуть не вскрикнул от удивления: на панели приборной доски блестел эмалью знакомый навигатор с приметной редкостной маркой, на которой был изображен конструктор первых машин Ж. Кюньо. Прибор, который подарил Лане заезжий француз. Воришка, видимо, принял марку за фирменный знак.
