Вахрушев пожал плечами.
— Кажется, сто восемнадцать…
— Кажется или точно?
Евгений взял с тумбочки халат и набросил на голые плечи Ершовой.
— Простынешь!
— Да плевать! — разгорячилась Екатерина. — Так сколько?
Вахрушев напряг память и сказал.
— Официально передали сто восемнадцать человек.
— Вот именно!
Катя сунула в руки мужчины снимок, а сама, плюхнувшись на диван, достала из пачки сигарету и с жадностью закурила.
— Что именно? — не сразу сообразил капитан.
— Десять негритят…
— Не понял!
— Считалка есть такая, — весело сказала женщина, — Агата Кристи!
— А при чем тут…
Катя не дала договорить собеседнику и произнесла:
— А ну, великий математик, посчитай, сколько там запечатлено покойников.
Капитан посмотрел на экипаж и занялся подсчетом. Их оказалось сто двадцать!
— Не может быть! — тихо воскликнул он, смотря то на одну, то на другую фотографию.
Катя победоносно посмотрела на мужчину.
— Эх ты, детектив! — добродушно усмехнулась женщина. — Вот в чем причина моих несчастий!
Вахрушев внимательно рассматривал фотографии, но его уже мало интересовал экипаж. На второй фотографии одно лицо на заднем плане показалось знакомым, но снимок был не очень качественным, и Евгений не был уверен в своей правоте. Зато другого человека, с лицом восточного типа, он знал по работе на Ближнем Востоке.
— Ну, как? — торжествовала Катерина. — Все просто и гениально! Это нужно отпраздновать!
— Да, — только и смог выговорить капитан ФСБ, а сам подумал: «Ну и в дерьмо же мы вляпались».
Однако мужчина не стал говорить о неприятностях, а задал вопрос:
— Катя, откуда эти снимки у тебя?
— Да это я к подруге в Североморск летала, — ответила хозяйка и, откупорив бутылку, налила в рюмки водки. — Кроме сигарет, закусывать нечем, — предупредила Ершова.
Евгений, казалось, не слышал. Он снова спросил:
— А где негатив?
Катя пожала плечиками, силясь припомнить.
— А-а! — вспомнила она. — У моего постоянного клиента, которому я отношу свои негативы, а он делает из них шедевр!
— А далеко он живет отсюда?
— Кто? Цигельман?
Евгений развел руками.
— Ну, твой «шедевр»…
— Прилично, — ответила хозяйка и, прикинув в уме, добавила:
— На тачке за полчаса добраться можно.
Она подняла рюмку и вдруг наконец-то заметила, что мужчина сильно взволнован.
— А зачем он тебе? — спросила Ершова.
— Из-за того негатива, — серьезным тоном произнес капитан, — и положили столько людей. Нам необходимо срочно достать фотопленку у твоего Цимермана!
— Цигельмана!
— Все равно.
Катя грустно вздохнула.
— Значит, пьянка отменяется?
Вахрушев развел руками.
— Сожалею, — сказал он, — но я за рулем! А ты выпей, тебе необходимо расслабиться.
Катя отставила рюмку.
— Нет, — возразила женщина, — выпьем, когда вернемся. Согласен, Вахрушев?
Евгений улыбнулся.
— С тобой я на все согласен, Ершова! — сказал мужчина и, обняв полуобнаженную женщину, нежно поцеловал Катю в губы.
— Ну, хватит! — нехотя вырвалась из объятий женщина. — Пить не хочешь, тогда и не приставай!
Ершова кокетливо рассмеялась, а Евгений возбужденно взъерошил свои волосы и подошел к телефону. Необходимо срочно позвонить полковнику Ватранову и предупредить, чтобы он подстраховал их с Катей…
Сосницкий любил попариться в свободное от работы время. У него были две слабости: банька и книги, которым он никогда не изменял. Как бы он ни был занят, он всегда находил время насладиться мемуарами великих и хорошо попариться.
В небольшой загородной сауне было немноголюдно: двое пожилых людей и высокий крепкий парень на входе. Помощник президента и контр-адмирал с наслаждением лежали в маленьком бассейне и негромко переговаривались.
— Так что, Кузьмин, — тихо сказал мужчина лет шестидесяти, — не всплывет ли наша «золотая рыбка»?
Сосницкий, не поворачивая головы, тихо заверил собеседника.
— Не беспокойся, Петрович, все под контролем!
Контр-адмирал молча кивнул головой.
— Смотри, — вздохнул он, — мне то что, я на пенсию уйду, а тебе может и влететь от нового президента.
Сосницкий недовольно взглянул на приятеля.
— Не боись, дружище! — огрызнулся Кузьмич. — Это я уж как-нибудь выкручусь, а вот тебя могут и под трибунал пустить!
— Да нет, — возразил Петрович, — на галеры сошлют!
Они встретились взглядами и пренебрежительно усмехнулись. И тот и другой понимали, что ни суда, ни трибунала не будет.
— Нас нельзя посадить, — устало вздохнул Кузьмич, — однако нервы могут попортить.
Высокопоставленные чиновники не боялись наказания, потому что были связаны одной цепочкой.
Тронь одного — потянется ниточка к другому. Однако отстранение от власти и богатства, к которым они привыкли, было равносильно смерти!
— Ладно, — сказал Кузьмич, — шутки в сторону!
Как у тебя дела с «Курском»?
— Все по-прежнему, — ответил Петрович. — Со своей стороны мы заблокировали все попытки поднять лодку. Теперь главное, чтобы ты не допустил иностранцев, особенно этих норвежцев.
Сосницкий вздохнул.
— Стараюсь, — пробурчал помощник президента, — но он что-то стал выходить из-под контроля. — Кузьмич многозначительно посмотрел на голого контр-адмирала. — Может, мы ошиблись в нем?
Петрович пожал плечами.
— Время покажет! — ответил он. — Сейчас оно неспокойное! Молодежь голову поднимает. Стариков не очень-то слушают!
— Твоя правда, — зло вздохнул Кузьмич, — сами виноваты!
Контр-адмирал ничего не сказал, и Сосницкий, махнув рукой, зажал нос пальцами и погрузился под воду. Когда он вынырнул, телохранитель подошел к бассейну.
— Александр Кузьмич, вас к телефону.
— Кто?
— Барышников.
— Давай.
Сосницкий неохотно взял трубку.
— Ну, что там у тебя?
Контр-адмирал внимательно следил за приятелем, который приходился ему дальним родственником. По нахмуренному взгляду Кузьмича и резким вопросам Петрович понял, что произошло нечто неприятное.
— Курск?
Кузьмич отмахнулся.
— Жди! — крикнул старик и отключил связь.
— Не дают жизни, Сашок.
— Мудаки! — зло проскрипел Кузьмин.
— Это плохо!
— Ничего, дружище, у меня все под контролем!
Сосницкий набрал номер телефона полковника Баранова.
Евгений Вахрушев не доехал до указанного дом" метров пятьдесят и припарковался на углу возле магазина «Хлеб». Отсюда хорошо был виден подъезд дома Цигельмана, а сама машина не привлекала особого внимания.
— Какой номер квартиры? — переспросил капитан у своей спутницы.
— Тринадцатый, — ответила Катя.
Мужчина недовольно скривил губы.
— Чертова дюжина!
Ершова насторожилась. Волнение Вахрушева передалось и ей.
— Ты в чем-то сомневаешься?
— Да вроде нет, — ответил мужчина, — просто многолетняя привычка.
Капитан повернулся к женщине.
— Значит, об этой квартире и Цигельмане никто не знает? — переспросил он.
— Нет! Я своих профессиональных секретов никому не выдаю, — произнесла Катя. — Ты первый, кому я их раскрываю.
Женя вдохнул полной грудью воздух и осмотрелся.
— Будем надеяться! — произнес капитан и приоткрыл дверцу салона. — Ладно, Катюша, я пошел!
Ершова спохватилась, также намереваясь выйти из машины вместе с Женей.
— Ты куда? Я с тобой!
— Нет! — решительно возразил Евгений.
— Почему? — удивилась женщина. — Ты ведь сказал, что ничего опасного!
— Береженого Бог бережет! — приказным тоном сказал капитан и добавил:
— Когда я войду в подъезд, ты спокойно выйди из машины и зайди в булочную.
— Зачем?
— Будешь наблюдать оттуда, — пояснил Евгений. — Машина моя «засвечена», и я удивляюсь, как нас не засекли «друзья» из психушки.
— Нет, Женя, — вздохнула женщина, — я очень волнуюсь за тебя! Я с тобой…
Вахрушев разозлился.
— Нечего за меня волноваться, — повысил он тон, — со мной ничего не случится! Понятно?
— Да.
Вахрушев сделал паузу и нежно посмотрел на женщину, Катерина ответила тем же.
— И запомни еще, — наставлял капитан, — если я не появлюсь через десять минут, значит, что-то случилось. Тогда постарайся где-нибудь укрыться на длительное время, а лучше всего уезжай из страны по чужим документам.
— Куда?
— Куда угодно! — вздохнул мужчина и продолжал наставления:
— И еще запомни: если я выйду из подъезда и направлюсь сразу к машине, то знай: ко мне нельзя подходить ни в коем случае, никому больше не верь, даже если я буду махать тебе руками и звать тебя!
Катя молчала.
— Ты поняла?
Ершова подняла глаза на Вахрушева и, ничего не сказав, крепко поцеловала в губы…
