В том смысле, что это же, Господи Иисусе, гениально.
— Это вопрос, а не возражение по сути плана, — ухмыльнулся Йегер. На его перепачканном грязью лице улыбка сверкала особенно ярко.
Повеса фыркнул:
— Ладно, а как насчет вознаграждения? Ты, похоже, знаешь до неприличия много о ливанском золоте. Если нам все же удастся выбраться из этого поганого дерьма, я хочу услышать, как мы сможем урвать и себе немножко!
Йегер расхохотался.
— Уговорил.
— Согласится ли с планом полковник Ивандру? — нахмурился Алонсо. — Идейка-то совершенно дикая.
— Согласится ли он? — с воодушевлением принял пас Йегер. — Ты не знаешь полковника. Такую идею он у нас с руками оторвет. — Он еще раз улыбнулся своей волчьей улыбкой. — Он хочет взять Каммлера так же, как и все остальные. Плюс его парни из ББСО — они и правда хороши. Способны справиться с задачей не хуже, чем любой другой.
— А кто сделает обманку? Да еще и привезет ее в эту глушь? — не унимался Алонсо. — Причем в такие сроки? Куча вольфрама, порезанного на части и замаскированного под уран, да еще и охренеть с каким здоровенным зарядом «Семтекса» [41] внутри…
— Дэниел Брукс, — ответил Йегер. — Он — директор самого крутого разведывательного агентства в мире. К его словам прислушивается президент США. Именно благодаря ему мы добрались сюда так быстро. Брукс разберется и с обманкой, и с доставкой. Это стопроцентно в его силах.
— Полагаю, что да, — кивнул Алонсо. — Если кто и может такое провернуть, то это он. — Американец на секунду задумался. — А вдруг мы ошибемся? Что, если Каммлер в Додже и сразу просечет подмену?
— Если Каммлер в Додже, то я — чертова обезьяна, — проворчал Повеса. — Это место — сущий ад. Никогда не поверю, что он работает там над своими СЯУ.
На мгновение воцарилась тишина.
Первой заговорила Нарова:
— Я не эксперт, но, насколько я понимаю, и очищенная вольфрамовая руда, и высокообогащенный уран — это чрезвычайно тяжелые серые металлы. Сомневаюсь, что их можно различить без серьезной технической экспертизы. К тому же нельзя забывать о свинцовой защите от утечки радиации. Люди Каммлера вряд ли станут снимать ее, чтобы проверить партию прямо посреди Доджа.
Тишина. Йегер услышал звук рассекавших воздух лопастей вертолета.
Это была «Супер-пума».
— Есть еще одна причина, по которой никто не станет проверять партию, — сказал он. — Все дело в том, что здесь к такому не привыкли. При передаче никто не проверял ни кокаиновую пасту, ни собственно кокаин. Почему? Да потому что любой, кто попытается провернуть хоть какой-нибудь трюк, умрет. Доверием здесь и не пахнет, зато страхом просто воняет. У Эль-Падре настолько длинные руки, что, если уран окажется не ураном, главарь молдавской мафии получит пулю.
Все согласно закивали.
— Ребята, поверьте, это выполнимо. — Йегера понесло. — Только представьте: мы отправим Каммлеру в руки его же собственную погибель…
— Вертушка уже здесь, — оборвал его Повеса.
Все четверо как один взвалили рюкзаки на плечи и приготовились убираться из джунглей…
Вперед, навстречу шторму.
38
Профессор Пак Вон Канджон взял палочки для еды, лежавшие рядом с компьютером. Перед монитором пролетела муха. В лаборатории было тепло, а у профессора оставалось несколько минут до прихода мистера Каммлера и попадания на вентилятор пресловутого дерьма. Нужно было чем-то себя занять.
Он щелкнул палочками в воздухе, пытаясь поймать назойливое насекомое. В старой китайской пословице говорится: «Человек, способный поймать муху палочками для еды, способен на все». А профессору Пак Вон Канджону немного удачи сейчас точно пригодилось бы. Он снова нервно щелкнул палочками и задумался о том, под какой же несчастливой звездой его угораздило родиться. Никто в мире не заслуживал таких злоключений.
Он сбежал от кромешного ужаса и безумия, царивших в Северной Корее, где, казалось, целую жизнь прослужил ядерному психу — тамошнему Славному Лидеру, — и все лишь затем, чтобы начать работать на другого, точно такого же.
Разумеется, его привлекли деньги. А как иначе? Если у тебя есть деньги, ты можешь заставить людей делать все что угодно.
В большинстве случаев.
Поначалу его осыпали относительной роскошью. Это было настоящим чудом. Отказаться просто невозможно. А теперь он, как говорится, увяз по самые уши. Да что там по уши — трясина уже сомкнулась над его головой, а он продолжал тонуть.
Изготовление СЯУ. Поначалу это казалось детской игрой в сравнении с теми задачами, которые перед ним ставились в рамках северокорейской ядерной программы. Однако затем его босс решил перевернуть все с ног на голову; он изменил планы, повинуясь снизошедшему на него озарению. Впрочем, скорее проблема заключалась в гордыне.
И она сильно осложнила задачу профессору Пак Вон Канджону.
Изменения, внесенные Каммлером в их план, оказались совершенно несусветными. Профессор был экспертом в сфере ядерного оружия, а не атомной энергетики. Он пытался объяснить разницу, но босс просто не слушал. Каммлер руководствовался единственным принципом: «Будет или по-моему, или никак», и профессор Канджон четко осознавал, каким темным и кровавым могло быть это «никак».
В теории, разумеется, все выглядело очень хорошо: ударить по атомной электростанции, вызвав расплавление активной зоны реактора. Хорошо на бумаге. Эффект храповика [42]. Использовать запасы урана на электростанции, чтобы увеличить силу взрыва СЯУ в несколько раз, не говоря уже о радиационном заражении. Больше жертв — больше паники.
Профессора Канджона не слишком-то тревожили неизбежные человеческие жертвы, хотя при взрывах такой силы их точное число сложно даже подсчитать. Насколько ему известно, целью должно стать население стран, издевавшихся над его некогда великой нацией и пытавшихся взять ее измором. Взять измором его родину. В душé профессор навсегда останется гордым северокорейцем.
Они открыто смеялись над его Славным Лидером, известным также как Товарищ Великий Лидер, Солнце Коммунистического Будущего и Отец Народа. Они насмешливо окрестили его Ракетным Карликом, Кимом III Пухлым и Толстячком Кимом.
И это приводило профессора Канджона в ярость. Те, кто унижал его родину, должны за все заплатить. Они этого заслужили.
Он даже пальцем не пошевелит ради их спасения.
Да, идея его босса умна. Очень умна. В теории. На практике все получилось совсем не так, и большей частью потому, что он, профессор Канджон, напортачил с расчетами. Во всяком случае, ему казалось, что напортачил.
Он предположил, что для того, чтобы вызвать расплавление активной зоны реактора атомной электростанции в странах первого мира [43], нужно преодолеть те же меры защиты, что и на обычном северокорейском ядерном объекте.
Неверно. В реальности оказалось, что высокообогащенного урана потребуется в два раза больше. Чтобы пробить более мощную защиту, нужно устройство, обладающее гораздо большей разрушительной силой. Значит, двадцати килограммов на
