— Что?
— Извините.
«Элвис Коул, Смущенный Детектив, пялящийся на Адвоката, пойман с поличным». Наверное, мой профессионализм произвел на нее впечатление.
Она устроилась поудобнее в кресле и надела очки в строгой оправе. Деловые женщины просто обожают такие.
— Вам приходилось работать с делами об усыновлении, мистер Коул?
— Да, пару раз. Но в основном я занимаюсь поисками пропавших людей.
— Выяснение деталей усыновления — это не совсем то же самое, что поиск пропавших людей. Для определения местонахождения биологических родителей необходимо предпринять похожие шаги, но сам контакт — дело тонкое.
— Разумеется. — Я сделал над собой усилие, чтобы не смотреть слишком долго на ее ноги. — Тонкое.
— Вы знакомы с законом об усыновлении, принятом в штате Луизиана?
— Нет.
Она сбросила туфлю и подобрала под себя ногу.
— Тридцать шесть лет назад Джоди Тейлор была передана на попечение государства с целью удочерения. Однако точной даты мы не знаем. По действовавшему тогда закону штата вся информация о ее биологических родителях закрыта. Когда мистер и миссис Тейлор ее удочерили, их имена внесли в графу «родители», а имя ребенка, данное при рождении — не знаю какое, — заменили на Джудит Мари Тейлор. Информация о смене имени также отсутствует.
— Понятно.
Может быть, мне следовало записывать, и тогда она поняла бы, что я настоящий профессионал.
— В Луизиане есть закон: так называемая добровольная регистрация биологических родителей и приемных детей. Если те или другие хотят войти в контакт друг с другом, то подают заявку в соответствующее государственное учреждение. Если зарегистрированы и родители, и ребенок, закрытые сведения открываются, а государственный служащий, отвечающий за организацию таких встреч, сводит их вместе.
— Джоди подала такое заявление?
— Да. Мы сразу это сделали. Но ни один из ее родителей такого заявления не подавал. Я сделала официальный запрос в надежде, что нам выдадут особое разрешение и мы сможем получить необходимые нам сведения, но получила отказ.
— Иными словами, вы исчерпали все законные способы, и теперь пришла моя очередь.
— Совершенно верно. Вы должны провести расследование и попытаться отыскать родителей Джоди или кого-нибудь из членов ее биологической семьи, кто сможет дать интересующую ее информацию, но не входить ни с кем из них в контакт. Это уже моя работа. Вы меня понимаете?
— Ясное дело.
«Сила есть — ума не надо».
Она достала из папки папочку поменьше и передала мне.
— Здесь карты с указаниями, как добраться до Вилль-Платта, а также обычная туристическая информация. Боюсь, не слишком много. Это маленький городок в сельской местности.
— Как далеко отсюда?
Я открыл папку, заглянул внутрь и обнаружил там карту штата, изданную Автомобильной ассоциацией Америки, карту Вилль-Платта и листок с рекомендациями на предмет ресторанов и мотелей, то есть все, что необходимо приезжему частному детективу, чтобы начать действовать.
— Чуть больше часа. — Она закрыла большую папку и положила на колени. — У нашей фирмы очень солидная репутация, поэтому, если мы сможем вам помочь с расследованием или вам понадобится связаться с какими-нибудь учреждениями, звоните не раздумывая.
— Непременно.
— Могу я спросить, как вы собираетесь действовать?
— Единственный способ что-нибудь узнать о ребенке, отданном на усыновление, — это спросить о ребенке, отданном на усыновление. Мне придется найти людей, которые могут располагать необходимой нам информацией, а потом немного их поспрашивать.
Она поерзала в кресле. Видимо, мой ответ ей не понравился.
— В каком смысле поспрашивать?
— Вопросы. Понимаете? «Где вы были ночью четвертого числа?» Ну вроде того, — улыбнулся я.
Люсиль Шенье дважды кивнула, затем нахмурилась:
— Мистер Коул, давайте убедимся в том, что вы понимаете всю сложность данной ситуации. Как правило, дело обстоит так. Родители ребенка, отданного на усыновление в пятидесятых годах, были молодыми и не состояли в браке, а потому старались сделать все возможное, чтобы скрыть факт рождения ребенка. Кроме того, здесь типичным является и то, что много лет спустя эти родители ведут совсем другую жизнь и их нынешние друзья и члены семей не в курсе о первой беременности, а факт рождения ребенка никому не известен. Таким образом, вы не должны говорить лишнее или совершать поступки, которые могут раскрыть их тайну. В ваши обязанности входит не только выяснение медицинской истории Джоди Тейлор, но и защита интересов ее родителей. Так хочет Джоди. И я тоже.
Я наградил ее своей самой обаятельной улыбкой.
— Я только кажусь тупым, мисс Шенье. А на самом деле могу даже без ошибок написать слово «благоразумие».
Она несколько мгновений удивленно на меня смотрела, и легкая краска смущения появилась на ее щеках и шее. Шея, между прочим, была украшена ожерельем из крупных серебряных ракушек, которые выделялись на фоне ее кожи.
— Что, было похоже на лекцию?
Я кивнул.
— Извините. Вы вовсе не кажетесь тупым. Возможно, мне следовало сказать, что данные вопросы очень для меня важны. Я сама выросла в приемной семье. И именно поэтому выбрала данную область юриспруденции.
— Вам нет нужды извиняться. Вы просто хотели убедиться, что я буду уважать чужие тайны.
Люсиль Шенье принялась энергично кивать.
— Именно так.
Я в свою очередь тоже кивнул.
— Думаю, в таком случае придется отказаться от объявлений.
Она склонила голову набок.
— Знаменитая актриса ищет свою биологическую мать! Нашедшему будет выплачена солидная награда, — продолжил я.
В уголках ее рта появились лукавые морщинки, и она перестала краснеть.
— Может быть, стоит выбрать более консервативный подход.
— Я могу всем говорить, что расследую появление в ваших краях инопланетян. Думаете, это сработает?
— Может, в Арканзасе?
Местный юмор.
Мы еще чуть-чуть поулыбались друг другу, а потом я сказал:
— Может быть, пообедаем вместе?
Люси Шенье еще радостнее улыбнулась и подошла к двери.
— Спасибо за приглашение, но у меня другие планы.
— А если я спою «Дикси»?[6] Это смягчит ваше сердце?
Люси Шенье открыла дверь и придержала ее для меня. Она изо всех сил сдерживала улыбку, но у нее плохо получалось.
— В папке имеется список очень неплохих каджунских[7] ресторанов. Думаю, вам понравится их кухня.
Я остановился на пороге.
— Уверен, что все будет в полном порядке. Может быть, со мной пообедает Поль Прюдом.[8]
— Не выйдет, даже если вы споете «Дикси». Поль Прюдом живет в Новом Орлеане.
— Вы разрушили сразу две мечты.
— Пожалуй, не стану спрашивать какие.
— До свидания, мисс Шенье.
— До свидания, мистер Коул.
Я вышел, напевая «Боевой гимн республики», и даже в лифте слышал смех Люсиль.
Я отлично пообедал зубаткой в ресторане, рекомендованном офисом Люсиль Шенье, а затем снял номер в отеле «Риверфронт Говард Джонсон», расположенном на набережной. Я попросил номер с видом на реку, и они с радостью выполнили мое пожелание. Южное гостеприимство.
Я заказал в номер две бутылки «Дикси» и сидел, потягивая пиво и наблюдая за буксирами, тащившими вверх по реке и против течения длинные цепочки барж. Мне пришло в голову, что если достаточно долго смотреть на реку, то можно будет увидеть плот, на котором плывут Том, Гек и Джим. Естественно, в 1800-х движение по реке было совсем не таким, как сейчас. В прежние времена по ней ходили колесные пароходы и баржи, которые волокли мулы. Теперь Геку и Джиму пришлось бы маневрировать между нефтеналивными танкерами, японскими торговыми судами и бесконечными сливными устройствами для отходов химических заводов. Однако я ни секунды не сомневался, что Гек и Джим легко справились бы со всеми трудностями.
На следующее утро я выехал из отеля, перебрался на другой берег реки, повернул на север и покатил по шоссе, идущему между полями хлопка и сахарного тростника, мимо крошечных городков с названиями вроде Ливония или Кротц-Спрингс. Хлопкоочистительные и сахароперерабатывающие заводы выплевывали вверх дымные струи, наполнявшие воздух горьковатым ароматом.
Я включил приемник, и автоматическая настройка пробежала по станциям: две местные, еще одна, где мужчина с писклявым голосом бубнил по-французски, пять религиозных станций, на одной из которых женщина объявила, что все дети Божьи рождаются в грехе, живут в грехе и умирают в грехе. Она надрывалась на тему, что грех может победить только другой грех и что греховные силы прямо сейчас стоят у нее за дверью, пытаясь ворваться к ней и положить конец передачам, несущим людям истинную христианскую веру, и что остановить их может только Дьявольская Долларовая Банкнота. Минимальное пожертвование — двадцать долларов, «Мастеркард» и «Виза» принимаются, «Американ экспресс», извините, нет. Наверное, один грех лучше другого.
