Уходя нырком под Амбалью правую, посланную в мой подбородок в надежде завершить нокаутом «комбинацию», я ткнул гада под кадык. Правилами такие удары не возбраняются, к тому же я дозировал свой удар. Амбал не ждал такого ответа, он булькнул, икнул и «поплыл». Мне осталось лишь провести классический боковой по открытой челюсти... Нокаут!
– Не узнаю тебя, парень. – Толя выглядел недовольным. – Надо больше тренироваться, иначе окончательно потеряешь форму.
– И часто этот Вышибала берет на калган[3] ? – спросил я, массируя уставшие мышцы.
– Первый раз. – Говор был недоволен сегодняшней встречей. И разочаровал его, как видно, не только я.
– Все нормально, Толя. – Я попытался успокоить президента «Русского поединка». – Он мне только губы слегка расквасил...
– С ним разговор будет отдельный, – твердо произнес Анатолий Алексеевич. – Пересчитай, здесь ровно пять кусков «зеленью».
– Спасибо, Толя...
– И тебе спасибо... Ты все-таки молодец.
Щенок, благополучно проспавший весь мордобой под Толиным столом, вылез на середину кабинета, зевнул. Затем расправил лапки, присел и сделал лужицу.
– И ты тоже молодец! Во какую лужу нарисовал... – Анатолий Алексеевич нагнулся и погладил юного художника по лохматой спинке.
Покидая Дворец спорта, я снова столкнулся с мощным парнем-секьюрити. И хорошо, а то я ведь совсем позабыл о нем. Он молча топтался около дверей, не решаясь, видимо, напомнить о моем обещании.
– Без проблем, братан. – Я сам подошел к нему и вручил обещанные пятьдесят баксов.
Тот, кивнув, не очень внятно выразил благодарность.
– Господин Гвардеец! – услышал я, открывая дверцу «Мерседеса».
– В чем дело? – обернулся я и увидел шустрых ребят с видеокамерами и фотоаппаратами. – А вот снимать не надо! – вежливо попросил я их, и они заметно сникли.
– Простите, пожалуйста! – зачастил самый шустрый из них, а остальные навострили уши. – Вы уже не первый раз побеждаете в «Русском поединке» противников, значительно превосходящих вас по росту и весу, побеждаете чемпионов европейских соревнований. Откуда вы взялись, господин Гвардеец, и где таких готовят?
Вот настырный размундяй. Сказал бы я тебе! Дожидайся...
Пятая отдельная гвардейская бригада специального назначения воздушно-десантных войск[4] . Вот так, ребята! И помимо Зимина Игоря Васильевича там таких гвардейцев немало...
– Девушка, вы не меня ждете?
Рита обернулась – перед ней стоял среднего роста, рыхловатый шатен, вызвавший у нее жгучую неприязнь. Толстые короткие пальцы мужчины были украшены синими татуированными перстнями. Рита не разбиралась в толкованиях татуировок, но то, что этот субъект провел не один год жизни в местах лишения свободы, не вызывало у нее сомнений.
– Нет, вы ошиблись, – коротко, стараясь говорить без акцента, произнесла женщина и отвернулась.
Шатен не торопился уходить. Он продолжал стоять рядом с Ритой, ощупывая ее с головы до пят крохотными наглыми глазками. Так продолжалось около минуты.
– А по-моему, все-таки меня, – наконец проговорил татуированный все тем же хамским тоном. – Вас зовут Рита?
Женщина вяло повернула голову. «Ну здрасьте! С кем только не приходится контачить...»
– Так Рита или нет? – уже более нетерпеливо переспросил шатен, решив, что действительно обознался.
Женщина еще не совсем привыкла зваться Ритой.
– Да, я Рита... – чуть помолчав, отозвалась она и, стараясь не смотреть в лицо собеседнику, уточнила: – Вы сами по себе или кого-то представляете?
– Я от Арбитра, по уговору с нашим калининградским знакомым. Есть там такой Генрих Георгиевич. Слыхали, нет?
Да, придется ехать с этим дегенератом. Ничего не поделаешь, Генрих подписался под это дело с ее согласия.
– Тогда едем. – Рита тряхнула аккуратно подстриженными короткими волосами и подняла с асфальта спортивную сумку. – Прошу вас, давайте в дороге помолчим. Я устала после перелета и неважно себя чувствую.
– Как хотите, – пожал плечами шатен, открывая дверцу иномарки.
«Старается без акцента говорить, сучка чухонская, – думал он. – „Давайте помолчим...“ Тварь белесая. На хрен она нужна Арбитру?»
Красавец мужчина с атлетической фигурой и благородной сединой на висках обаятельно улыбался. Затем сделал неуловимое движение рукой, нанеся в воздухе резкий рубящий удар. Брови его нахмурились, нижняя челюсть выдвинулась вперед – он моментально приобрел агрессивный, даже пугающий облик. Затем мужчина столь же неожиданно шагнул назад, расслабил мышцы круглого лица, ухарски гикнул, ухмыльнулся в тридцать два зуба, хлопнул в ладоши и... исчез.
Нельзя сказать, что общение с собственным зеркальным отражением было любимым занятием Егора Альбертовича Кононова, тем не менее, оставаясь в одиночестве, он иногда подолгу общался с полуметровым стеклом. Известный предприниматель и меценат, независимый депутат Государственной думы, друг спортсменов и актеров кино, Егор Альбертович был просто обязан заботиться о своей внешности и нравиться другим. А в первую очередь он должен нравиться самому себе. И это у него получалось неплохо.
Телефонный звонок не был для него неожиданностью, напротив – он ждал его уже минут двадцать.
– Егор Альбертович! – услышал Кононов в трубке голос Геры Кохана, личного депутатского помощника. – Я из аэропорта! Встретил нашу знакомую. Куда теперь ехать – к вам или в гостиницу?
– Давай ко мне... – с деланной небрежностью распорядился депутат.
Скинув халат, он снова застыл перед зеркалом, раздумывая, в каком виде он предстанет перед незнакомкой, о которой был много наслышан.
Женщина по имени Рита оказалась хрупкой, невысокой блондинкой. Одета она была просто, но элегантно: длинный белый плащ с большими пуговицами, узкие брюки, изящные сапожки на тонком, копьеобразном каблуке. У нее были правильные тонкие черты лица, яркие светло-синие глаза. Взгляд умный и холодный. Гера рядом с ней выглядел законченным придурком.
– Здравствуйте, – первой поздоровалась Рита и тут же задала вопрос: – Вы Арбитр?
Егор Альбертович предстал перед ней в темном двубортном итальянском костюме и белой рубашке с галстуком.
– Здравствуйте, Рита. – Кононов тоже придерживался официально-делового тона. – Арбитр – это мой, гм... рабочий псевдоним... – Он немного помолчал и добавил: – Такой же, как Кельт – у нашего уважаемого Генриха Георгиевича.
Уголки Ритиных губ слегка дернулись.
– То, что вы знаете Кельта, дает основание доверять вам, – произнесла она и расстегнула верхнюю пуговицу. – Куда можно повесить плащ?
Через некоторое время они сидели за большим круглым столом у открытого окна. Их было четверо – помимо Арбитра, Риты и Геры присутствовал начальник кононовской службы безопасности Миша Клименко, бывший сотрудник ФСБ. (Службы как таковой не имелось, была просто охрана, но «начальник службы безопасности» звучит куда внушительней, чем «начальник охраны».) Гера пил пиво, Миша – боржоми, Рита отказалась от напитков, хозяин тоже воздержался; тихо жужжавший на подоконнике вентилятор гнал прохладный ветерок, напоенный ароматом раскинувшейся под окном лесопарковой зоны, и для Арбитра это было куда приятнее пива... Вначале из соображений конспирации он не хотел встречаться с «зарубежным специалистом», к тому же дамой, но потом передумал – какая уж тут конспирация, она знает Кельта, а тот знает о нем столько... Нет, лучше держать все нити в своих руках.
– Работа предстоит серьезная... – Арбитр не спешил излагать суть дела, хотелось присмотреться к гостье получше. – Оплата соответствующая. Нам нужен специалист высочайшего класса, при этом никогда не светившийся ни в Москве, ни в области. Кельт порекомендовал вас, Рита. Надеюсь, он не ошибся.
– Говорите по существу... – Голос Риты был уставшим и бесцветным, как ее волосы. – Я привыкла к серьезной работе. Оплата, как сказал Кельт, двадцать тысяч за акцию. Это так?
– Разумеется. – Арбитр неторопливо разглядывал исполнительницу. – Но акции будут ответственные.
– Вы это уже говорили, не надо повторять одно и то же.
Манеры этой штучки сбивали с толку. В беседу вступил отставной чекист Клименко:
– С каким оружием привыкли работать?
– Стандартное – «СВД», нестандартное – «зимсон». Малокалиберные винтовки типа «ТОЗ»... Что вас конкретно интересует?
– Вы занимались биатлоном?
– Нет. Моя спортивная специализация пистолет. Винтовки я осваивала самостоятельно. Мой дядя бывший биатлонист, у него их несколько.
– Говорят, вы работали... – Клименко сделал паузу, – в Чечне?
– Я в разных местах работала, – голос Риты остался бесцветным и усталым. – Это не имеет отношения к делу.
– Действительно, Миша. – Арбитр, красуясь, пружинисто поднялся и направился в дальний угол, к несгораемому сейфу. – Рита, подойдите, пожалуйста.
