– Я вас слушаю, – Кеслер поправил тонкие очки на носу.
– По моим данным, ваша амбулаторная бригада на послезавтра планирует выезд в село Асамги.
– Да. Выезд запланирован на двенадцать часов. Мы собираемся работать там трое суток малой бригадой. Оповестили жителей. Они нас ждут. Вам не нравится такая акция?
Кеслер насторожился. Врачи международных миссий не любят, когда военные пытаются втянуть их в свои дела, а начало разговора предвестило именно это. Они прибыли в Чечню во многом именно для того, чтобы вернуть, что разрушила война. Медицина и боевые действия – противоположные понятия. Разин отдает себе в этом отчет, хотя, как воин по духу, врачей традиционно не любит и старается без необходимости к ним не обращаться.
Разин словно прочитал мысли Кеслера.
– По данным нашей разведки, полевой командир Батухан Дзагоев планирует захватить в селе вас и ваших специалистов с требованием последующего выкупа.
– …Мы едем с охраной, – сдержанно возразил врач.
И снова поправил очки, забыв, что поправлял их только что. Подполковник из этого жеста без труда сделал правильный вывод – Кеслер его сообщение принял к сведению. И не проявил, естественно, буйной радости. Заволновался до растерянности.
– Какая у вас охрана?
– В Министерстве внутренних дел Чечни нам выделили четырех милиционеров.
Усмешка подполковника насторожила врача еще сильнее. Она очень значительна, эта усмешка, и несет в себе больше информации, чем целая фраза. Он даже с подоконника спрыгнул и снова очки поправил.
– Вы считаете, этого мало?
Разин сам знает, что лицо у него серьезное. И всегда выражает то, что он хочет выразить. Если он хочет запугать человека, он его запугает только одним немигающим взглядом. Это привилегия военных – так смотреть. Опасность приучает. Врачам подобного, как правило, не дано. А в полумраке любое выражение лица можно принять даже за зловещее.
– Я не считаю это охраной. Могу гарантировать: боевики разоружат их без выстрелов, дадут каждому по паре увесистых пинков и увезут вас без помех.
– Мы не можем отказаться, потому что уже объявили жителям села о приезде амбулатории. Нас там ждут больные. Как нам поступать? Что вы посоветуете? Попросить усиленную охрану?
– Вам выделят еще пару милиционеров. И на этом помощь окончится. В МВД, к сожалению, еще верят по наивности в свою милицию.
Подполковнику хотелось добавить, что это касается всего МВД России. Но промолчал.
А Кеслер проявил рациональный европейский разум:
– Я понимаю, что вы пришли сюда не для того, чтобы предупредить нас о неизбежности плена. Я готов вас выслушать.
Подполковник умело добился того, чего желал добиться. И даже с меньшими трудностями, чем предполагал вначале. Теперь необходимо вторую часть плана исполнить так же.
– В настоящее время в заложниках у Батухана Дзагоева находится три человека – француз и два итальянца. Бывшие наблюдатели на выборах. Он готовит их к отправке в Грузию, где намеревается получить выкуп. Кажется, родственники уже собрали солидную сумму. Отправлять думает вместе с вами. Но нам неизвестно, по каким тропам он пойдет. К тому же устраивать засаду на тропе – подвергать жизнь заложников лишней опасности. Он их просто пристрелит, чтобы уйти самому.
– Радужная картина! Вы хотите сделать нас приманкой для поимки этого бандита?
Кеслер уже понял, зачем пришел этот подполковник.
– Вам самим выбирать… Без лишних слов. Коротко и ясно. Предельно жестко. Выбор может быть только один – или согласиться, или отказаться от поездки.
– Мы имеем возможность посоветоваться?
– Желательно, чтобы советы не выходили за пределы вашей миссии. Иначе может пойти слух, Дзагоев просто махнет на вас рукой и уйдет с тремя заложниками. По слухам, они в тяжелом состоянии. Особенно один из итальянцев. Его ударили прикладом и повредили позвоночник. Сейчас ему трудно ходить. И в дороге его, скорее всего, пристрелят, чтобы не задерживал других… Еще и это прошу учесть – без вашей помощи мы до них не доберемся.
Фантазия подсказала, как добавить красок для усиления колорита. Про поврежденный позвоночник Разин впервые услышал только что от себя самого.
– Мы подумаем… – сказал Кеслер. – Где мне вас найти?
– Я сам зайду к вам утром. В шесть часов вы уже встанете?
– Лучше в семь.
– В семь ноль-ноль я буду у вас. Откровенно говоря, я не рекомендую вам отказываться. Это для вас гарантия безопасности. Нам же поможет спасти заложников.
– Мы подумаем…
Разин вышел на школьное крыльцо, осмотрелся и достал трубку сотового телефона. Набрал свой домашний номер. Трубка два раза пискнула, и на табло высветилась надпись: «Номер абонента занят». Наверное, телефон дома не работает. Не может же жена без конца говорить по телефону. Это не в ее привычках…
Считая поломку телефона причиной, Разин сам себя успокаивает. Жене сейчас одной очень тяжело. И морально, и физически тоже. А он прочно застрял здесь. Правда, постарается, чтобы это «застрял» не стало хроническим. В такое время покидать дом надолго нельзя. Если операция против Меченого пройдет успешно, можно надеяться на быстрое возвращение.
* * *
Подполковник покинул школьный двор. Учебный год должен уже начаться. Но в городке три школы. Детей обучают только в двух. Для этого есть объективные причины. Во-первых, детей в городке меньше стало – за время войны женщины почти перестали рожать. Во-вторых, это здание просто не на что ремонтировать. И потому используют его по разным нуждам, не требующим предварительных хлопот. То как склад, то как гостиницу, то как временную казарму.
До комендантского часа совсем мало времени осталось. Улица пуста. Единственно, мимо с частым лязгом гусениц проехала БМП. Спешит из города. Это что-то новое. Впрочем, если бы какое-то чрезвычайное происшествие, БМП не выезжала бы в одиночестве, а подполковника Разина уже нашли бы с посыльным и затребовали бы в штаб. Скорее всего, это поездка какого-то командира на один из блокпостов. Проверяет. Спецназ ГРУ такая поездка касаться не может.
Уже на подходе к военному городку Разину попался навстречу тот же самый патруль.
– Моцион завершился благополучно, товарищ подполковник?
Начальник патруля, похоже, спутал его с Парамошей. Это Парамоша долго решает, к кому ему идти ночевать в очередной раз. Иногда так долго сомневается, что остается в казарме.
– Да. Хорошо прогулялся.
В маленькой штабной комнате – одном из двух помещений, занимаемых спецназовцами, сидит за столом только капитан Ростовцев – дежурит. Долил в командирскую кружку кипяток. Не любит крепкий чай. Попивает и рассматривает карту. Мурлычет под нос колыбельную мелодию – заставку из телепередачи для малышей. Руки по-прежнему в перчатках. Он их только ночью снимает. В темноте. Чтобы кожа подышала. Показывать другим свою экзему стесняется.
– Что, Толя, не спится? – относительно «не спится» – традиционная шутка. Дежурному спать не положено, потому он и дежурный.
– Дурные мысли, командир, голове покоя не дают.
Голова у капитана стоит его мыслей. Разин не однажды в этом убеждался. Математический склад ума позволяет просчитывать все варианты и видеть порой то, что другие упустили. С такой головой надо шахматную корону оспаривать, а не по горам с «калашом» бегать…
– И что твоя голова надумала дурного?
Ростовцев выпрямился, оглядывая карту района сверху, как с вертолета.
– Думаю вот, что захватим мы Меченого, а заложников освободить не сможем.
– Почему?
– Батухан до конца драться будет. Живым сдаться не пожелает. И его орлы тоже. Даже если захватим живыми, они нам ничего не скажут. Сказать – это подтвердить обвинения в свой адрес. Нет заложников – нет обвинения. Так наши итальянцы вместе с французом в какой-нибудь пещерке и останутся – связанные и запертые, пока ноги с голода не протянут. Найди-ка пещерку в горах… Их тут тысячи…
– Так-так… – подполковник отхлебнул из своей кружки чужой чай. – Твои дурные мысли мне кажутся здравыми. Ты что-то, я вижу, придумал?
– Придумал. Смотрите сюда…
Палец капитана, тот самый, где перчатка обрезана, лег на карту.
Машины остановились у ворот дома. Двигатели не выключили, потому что в Грозном в это время суток опасно останавливаться с выключенным двигателем. Не только боевики из леса могут применить оружие, но и простые горожане, молодежь, которая болтается без дела, не найдя себе работы. Горские нравы лояльно относятся к любым видам разбоя. И многие пытаются за счет этого выжить. Кто может осудить человека за желание выжить?…
Вышел из машины только охранник, удивленно, с настороженностью осмотрелся по сторонам и нажал на кнопку звонка под металлическим козырьком. Это показалось охраннику странным. Обычно внутренняя охрана сразу по приезде калитку открывает. Только сам хозяин дома догадался, что произошло. Должно быть, приход брата что-то изменил в расстановке охраны.
