– Это как же – без напарника? – удивился Петрович. – Разве ж можно в котельной без напарника? Там же круглые сутки дежурить надо.
– Так а я ж тебе про что, – снисходительно усмехнулся Аркадий. – Васька Рукавишников, напарник мой, по пьяной лавочке в бане угорел. Говорил я ему, дураку: бросай, говорю, пить, помрешь…
– Накаркал, выходит дело, – авторитетно заявил Петрович.
Аркадий внимательно посмотрел на него, подавшись вперед, чтобы не мешал сидевший между ними Федор.
– Вот дать бы тебе, пердуну старому, по шее, – задумчиво сказал он, – да грех на душу принимать неохота. Нет, ты слышал? – с почти комичной обидой обратился он к Федору. Тот кивнул, не открывая глаз, показывая, что да, слышал. – Ну вот хоть ты нас рассуди, Федя. Ты человек столичный…
– С чего это ты взял, что я столичный? – поинтересовался Федор, открывая глаза и поворачивая к Аркадию осунувшееся за время болезни лицо.
– Так видно же, елы-палы, – просто ответил Аркадий. – По походке, как говорится, видать. Фасон у тебя нездешний, да и подобрали тебя, говорят, на московской трассе… У меня мент знакомый есть, так он говорит, что у них там от твоего дела крыша едет. Никто тебя не ищет, документов при тебе никаких… Машина твоя сгорела.., если, конечно, она твоя была. И заметь, номеров на ней не было.
– Ну и что? – жадно спросил Петрович.
– А ты молчи, таракан плешивый, – сказал ему Аркадий, все еще, похоже, обиженный на ядовитого старца. – Что, что… Ничего! Откуда я там знаю – может, это и не машина вовсе была, а, скажем, летающая тарелка…
У Петровича отвисла челюсть. Такая мысль ему в голову явно не приходила, и теперь он, похоже, готов был рвать на себе остатки волос от лютого огорчения, потому что сплетня могла бы выйти первостатейная. Собственно, Федор почти не сомневался в том, что в ближайшее время разговорчивый старикан наверстает упущенное, и слух о том, что в крапивинской больнице почти месяц находился на излечении потерявший память в результате аварии пилот НЛО, засверкает всеми цветами спектра.
Что-что, а врал Петрович мастерски и вдохновенно, так, что после третьего повтора сам начинал верить в собственное вранье.
– Вот я и говорю, – безо всякой видимой связи со сказанным раньше продолжал Аркадий, – тяжело мне без напарника, а ты, Федя, человек свободный. Я таких свободных даже и не встречал ни разу. Наши менты на тебя ориентировку разослали еще месяц назад – и ничего, представляешь? Идти тебе некуда, да и на хрена тебе куда-то там идти?
Чем тебе здесь плохо?
– Да ничем, – сказал Федор, аккуратно затаптывая окурок подошвой больничного шлепанца. – Подумать надо.
– А чего думать? – горячо заговорил Аркадий, наклонившись к нему. – Куда тебе деваться?
В бомжи, что ли, Христа ради просить? На нормальную работу тебе без документов не устроиться… Ну, разве что в какую банду.., в душегубы, значит. Передохнуть тебе надо, осмотреться, а там, глядишь, и вспомнишь, кто ты да что…
– А он правильно говорит, облом этот тамбовский, – неожиданно поддержал Аркадия Петрович. – Тем более, что лето на носу, в котельной не переработаешь.
– А? – склонив голову набок, спросил Аркадий. – С нашим главным я уже поговорил, он не против. Решайся, Федя. Обижать не буду, не беспокойся.
– Гм, – сказал Федор. Ему почему-то и в голову не приходило бояться Аркадия.
Так или иначе, в предложении истопника что-то было. Федор ненадолго задумался, но тут же оборвал себя: о чем тут, собственно, было думать? Пока что его кормили в больнице… Неважно, хорошая или плохая, но это была еда. Однако продолжаться вечно это не могло.
– Ладно, – сказал он Аркадию, – уговорил.
Вот так и получилось, что капитан ФСБ Глеб Петрович Сиверов по кличке Слепой сменил специальность, устроившись сменным оператором котельной в больнице подмосковного поселка Крапивино.
Полковник Малахов прошелся по захламленному помещению редакции, осторожно переступая через обломки мебели и куски рухнувших перегородок.
Под ногами хрустело битое стекло и мелкий мусор.
Забиравшийся в здание сквозь огромный пролом в наружной стене ветер, налетая порывами, поднимал с пола едкую известковую пыль. Брезгливо подобрав полы длинного черного плаща, полковник перешагнул через большое, уже основательно подсохшее кровавое пятно и, протяжно, с тоской вздохнув, вытащил из кармана пачку сигарет. В воздухе отчетливо и пронзительно воняло гарью, и Малахов торопливо закурил, чтобы перебить этот запах.
По помещению с озабоченным видом сновали незнакомые полковнику люди. Трупы уже убрали, и теперь специалисты пытались выяснить причину взрыва, хотя все было в общем-то ясно и без них.
По мнению полковника, случайность была исключена: налицо был явный и недвусмысленный террористический акт, совершенный в самом центре Москвы, прямо под носом у ФСБ и милиции.
Он подошел к зияющему пролому в полу помещения, которое, судя по всему, служило кабинетом главного редактора «Молодежного курьера», и заглянул в контору, размещавшуюся этажом ниже.
Там тоже были жертвы: двоих человек увезла «скорая» и еще двоим уже ничего не было нужно. Похоже, именно на этом месте было размещено взрывное устройство.
– С-с-суки, – сквозь зубы процедил полковник и бросил в пролом недокуренную сигарету.
– Товарищ полковник, – позвал его один из экспертов.
Малахов обернулся. Эксперт сидел на корточках в углу кабинета, держа в руках какой-то черный обугленный лоскут. Полковник отошел от края пролома и вопросительно поднял брови.
– В общем, так, – сказал эксперт, рассеянно похлопывая своей находкой по ладони левой руки. – Предварительные результаты осмотра можно огласить уже сейчас, хотя, сами понимаете, возможны неточности…
– Ладно, ладно, – раздраженно перебил его полковник. – Валяйте. Только не говорите, что взорвался баллон со сжиженным газом.
– Хорошо бы, кабы так, – невесело усмехнулся эксперт. Он поднялся с корточек и рефлекторным жестом отряхнул колени, продолжая держать в правой руке горелый лоскут. Теперь полковник мог разглядеть, что это кусок какой-то сумки или портфеля – на нем даже сохранилась горелая, оплавленная пряжка. – Взрывное устройство. Сила взрыва была эквивалентна примерно десяти – двенадцати килограммам тротила.
– Ото, – сказал полковник и снова полез в сигаретную пачку. – Хорошо, что не ядерный заряд.
Здорово они кого-то допекли. Выживших, как я понимаю, нет?
Эксперт пожал плечами.
– Очень сильно шарахнуло, товарищ полковник, – почти виновато сказал он. – Уцелеть можно было только случайно. Принесли сюда это дерьмо, похоже, вот в этом портфеле… Взрыватель, судя по некоторым данным, был дистанционный, мы обнаружили фрагмент какой-то электронной схемы. Впрочем, это пока предположения. Сами видите, какая тут каша…
– Да, – сухо сказал полковник, – вижу. Что ж, работайте…
Он круто развернулся на каблуках и вышел из помещения, забыв попрощаться.
Внизу его дожидалась черная «Волга», двигатель которой урчал на холостых оборотах. Полковник раздраженно уселся на переднее сиденье, хлопнул дверцей, выругался, высвободил защемившуюся полу своего плаща и снова остервенело хлопнул дверцей. Водитель сделал официальное лицо и стал старательно смотреть прямо перед собой, жалея о том, что нельзя хотя бы временно сделаться прозрачным.
– В управление, – буркнул полковник, и «Волга» сорвалась с места, нырнув в сплошной поток транспорта на Тверской. – Вот что, майор, – продолжал полковник, не оборачиваясь, – надо будет поднять публикации этого их «Курьера» хотя бы за последние полгода. Кого-то они здорово приложили, эти брехуны…
Сидевший сзади майор Колышев с трудом сдержал мученический вздох.
– Трудновато будет, Алексей Данилович, – сказал он. – Знаю я эту газетенку, читал. Те еще плюралисты – в том смысле, что плевались направо и налево, что твои верблюды.
– Плюралисты, – ворчливо повторил Малахов. – Надо же, что вспомнил. Н-да, – протянул он почти мечтательно, – много вам тогда эти плюралисты крови попортили…
– Зато теперь полный консенсус, – поддержал его майор.
– Дерьмо, – скривился полковник. – Так ты говоришь, что среди их публикаций искать бесполезно?
– Ну, почему же, – не удержавшись, вздохнул майор. – Поищем, не без этого. Только, товарищ полковник, это будет иголка в стоге сена, – За это нам и деньги платят, – тоже вздохнул полковник. – Черт, угробили мне отпуск, уроды…
Жена уже чемоданы собрала… Представляешь, что будет?
Колышев дипломатично промолчал, отвернувшись к окну. Он отлично представлял себе, что будет, когда супруга полковника Маргарита Викентьевна Малахова узнает, что ее поездка в Париж накрывается одним интересным местом. – А вы отправьте ее одну, – осененный идеей, посоветовал он.
