– Сережа! – окликнул Ушакова Груздев, как только машина тронулась. – Сегодня вечером у меня корт и бассейн.
– Я помню, – отозвался Адмирал, стараясь быть максимально любезным.
Часов до двенадцати ночи господин Груздев будет то шарик через сетку перекидывать, то в теплой водичке бултыхаться, а Ушаков и его ребята должны будут смотреть в оба, как бы в бассейне, под водой, не сотворили что с Рыжим Толиком какие-нибудь морские диверсанты, как бы в теннисный мячик не вмонтировали гранату Ф-1. Все это входило в функции бойцов, которые по старинке именовали себя собровцами.
– Сережа! – вновь окликнул Адмирала Анатолий Львович, как только машина выехала на основную магистраль.
– Слушаю вас, Анатолий Львович. – Ушаков повернул голову в сторону Груздева.
Тот успел произнести слова «А скажите-ка мне…», и в ту же секунду джип подбросило вверх, у Адмирала заложило уши, шоссейный пейзаж за окном запрыгал и задергался в разные стороны. «Радиоуправляемый фугас!» – тут же понял Адмирал, прошедший и первую и вторую чеченские войны. Далее командир собровцев действовал чисто автоматически. Распахнув дверцу джипа, выкатился из машины, держа наготове свой «Кипарис».[3] О господине Груздеве теперь позаботятся сидящие рядом с ним личные охранники. Сергей успел отметить, что бронированный джип хоть и подбросило, но колеса и стекла целы, да и внутренности, скорее всего, лишь тряхануло. И тут же со стороны леса послышались хлопки. Адмирал пригнулся, перекатами ушел в кювет, стараясь определить, откуда ведется стрельба. Милицейский джип сопровождения проехал чуть вперед, закрыв собой охраняемую машину, трое бойцов выскочили из него и тут же открыли огонь по кустарнику. Видимо, они немногим раньше командира сумели определить, откуда раздавались хлопки. За спиной Адмирала послышался громкий неприятный звук. Обернувшись, он увидел покореженный дорожный знак «Осторожно, дети!», именно в него попала пуля. «Неприцельно бьют, – отметил командир. – Палят в белый свет, как в копейку!» Раздался еще один хлопок, подчиненные Ушакова дали еще пару выстрелов по кустам, и на некоторое время на шоссе воцарилась тишина. Так продолжалось около минуты, пока Адмирал не счел нужным осторожно приподняться из траншеи.
– Не, ну ты видал, чего творится?! – услышал Сергей за спиной голос капитана Кузнецова по прозвищу Кузьма.
– Шестнадцать км, – только и произнес Адмирал, по-прежнему держа наготове «кипарис».
– Чего? – не понял приблизившийся к командиру Кузьма.
– До резиденции господина Груздева шестнадцать км, – пояснил Адмирал, чуть расслабившись.
– Намекаешь, что могут штурмом взять? – сообразил Кузьма.
Адмирал лишь молча махнул рукой. Пару дней назад они с Кузнецовым внимательно изучали маршрут движения груздевской машины и никак не предполагали засаду в столь неудобном месте.
– Мина, как в Чечне, – сообщил собровец, имеющий саперно-пиротехническую подготовку и уже осматривающий место взрыва. – Судя по всему, кустарной сборки, но с радиопередатчиком.
– Кто-то знал наш маршрут, установил фугас, но не рассчитал мощность, – продолжил Кузьма, ранее служивший в угрозыске. – А стреляли по нам чуть ли не из обрезов. Или из самопалов…
– Стреляли или полуслепые, или обделавшиеся с испугу, – кивнул Адмирал. – Погляди, вон в знак попали, – указал он в сторону знака «Осторожно, дети!». – А он чуть ли не в полутора метрах над нашими головами.
– Дилетанты хотели завалить Рыжего? – вполголоса спросил Кузьма.
– Нет, отряд техасских рейнджеров, – зло отозвался Ушаков. – Только к нашему климату адаптироваться не успели.
– Сергей Михайлович, – к командиру подошел его подчиненный по имени Андрей. – Я, кажется, одного зацепил. Не насмерть, но зацепил…
– Успел заметить? – с сомнением в голосе поинтересовался Адмирал. – Или, кажется, заметил?
– Не совсем, но чувствую.
Расстояние до огрызнувшейся огнем неудавшейся засады было приличное, заросли густые, однако старший лейтенант по имени Андрей был одним из лучших стрелков в отряде и галлюцинациями не страдал.
– Вы трое! – кивнул Адмирал самым молодым бойцам. – Остаетесь с Анатолием Львовичем и ждете подкрепления.
– Через пятнадцать минут подъедут! – кивнул на рацию один из лейтенантов.
– Вы, Анатолий Львович, из машины пока не выходите, – произнес в открытую дверцу бронированного и оттого ничуть не пострадавшего джипа командир.
– А вы уверены… – раздался возглас из чрева броневика.
– Анатолий Львович, – не очень вежливо перебил охраняемое лицо Адмирал. – Покушение провалилось, все позади, иначе мы все здесь сейчас уже остывали бы. Через пятнадцать минут подъедут дополнительные машины из нашего управления и вашей «лички». А мы сейчас по местным больницам и медпунктам проедемся. Вы ведь хотите знать, чьих это рук дело.
Некоторое время в чреве броневика молчали.
– Вот что, Сережа, – произнес наконец Анатолий Львович, – если вы сумеете выйти на тех, кто стрелял… Сообщите об этом сперва мне, а потом вашему милицейскому начальству. Как вы понимаете, я не поскуплюсь!
Ушаков кивнул и тут же вместе с Андреем и остальными бойцами спецназа занял места в не пострадавшем во время скоротечной стрельбы джипе сопровождения.
– Не может быть! – полушепотом произнес Кузьма после минутной беседы с дежурной медсестрой.
В самом деле – редкое везение. В первой же районной больнице раненый с огнестрельным, причем говорит, что баловался с папиной двустволкой.
– Сейчас разберемся, – кивнул Андрей, в котором проснулся охотничий азарт.
Как-никак, дичь подстрелил именно он, а не более опытные и матерые Кузьма с Адмиралом.
– Тихо, парень!
Андрей быстрыми движениями обыскал только что перевязанного парня и жестом дал знать Ушакову, что оружия у раненого нет. На вид подозреваемому было не более двадцати лет. Обычный парнишка, без особых примет. Не сильно накачанный, без серьги в ухе и кольца в носу.
– С папиным ружьем баловался? – миролюбивым тоном поинтересовался Кузьма.
– Ну да… – кивнул тот, не глядя на собровцев. – Получилось так, я же не думал…
Кузьма переглянулся с командиром. Может, не врет пацан?! Не верилось, что вот такой вот парниша мог менее получаса назад обстрелять кортеж самого Груздева. Будь Кузьма уверен, что стрелял в них именно этот парень, то он для начала слегка «погладил» бы его по перебинтованному плечу. Между тем в дверь заглянула пожилая медсестра и жестом попросила Ушакова, как старшего, выйти в коридор.
– Он ведь не один пришел к нам, – негромко сообщила женщина, когда оказалась с Адмиралом наедине. – С ним еще девчонка была… Когда его бинтовать начали, она ушла. А сейчас вернулась.
– И где она? – спросил Ушаков.
– Да вон, в коридоре сидит-дожидается, – кивнула медсестра на дверь, ведущую в приемный покой.
Ушаков, в свою очередь, кивнул двум своим бойцам.
Девушка была такой невысокой и худенькой, что Ушаков поначалу сильно смутился – перед ним на больничной кушетке сидела даже не девушка, а девочка-восьмиклассница, никак не старше. Если бы сообщником раненого стрелка был бугай с бычьей шеей, Адмирал привычным движением шарахнул бы его сперва по печени, потом стриженым затылком о больничную стену, затем сомкнул бы на широченных запястьях наручники. Такую процедуру Адмирал проделывал не один, не два и не три раза, но так вот обойтись с маленькой девочкой… Как ни крути, времени на раздумья не было, и Адмирал шагнул навстречу девице.
– Все в порядке, дочка! – только и произнес он, зафиксировав одной рукой тонкую шейку девушки и одновременно проведя второй рукой по худенькому телу.
Девушка вздрогнула, попыталась отшатнуться, но Адмирал слегка надавил ей на шею, и она села на прежнее место, лишь ойкнула. Свободная рука Ушакова тут же прошлась по ее джинсам, и Адмирал отметил, что и в них оружия (по крайней мере огнестрельного) не было.
– Ну, ну, ну… – успокаивающе произнес Сергей Ушаков, стараясь не делать девушке слишком больно.
И тут же извлек из внутреннего кармана легкой весенней курточки документ, оказавшийся студенческим билетом. С двух боков от девушки тут же выросли два бойца из адмиральского спецназа.
– Денисенко Анастасия Васильевна, полных шестнадцати лет, – прочитал Ушаков в студбилете. – Студентка второго курса медицинского колледжа. Что же вы, Настя, в людей стреляете? – тут же перешел к делу Адмирал.
– В кого?! – изумленно переспросила Анастасия Денисенко.
– Дурочку не валяй, – встрял в беседу один из бойцов, взяв на себя роль «злого следователя». – Горя не видала, сейчас увидишь! Руки! – гаркнул боец и тут же ударил Настю ногой по пальцам правой руки.
Девушка попыталась было сунуть руку в карман, но после удара пискнула и, закрыв лицо руками, тихонько заплакала. Ушаков жестом показал бойцам, чтобы девушку больше без нужды не трогали.
