Они, конечно, вернутся, ибо они там нужны. Но это будет потом, когда-нибудь, в будущем. А сейчас каждый думает о другом. О том, например, что за грядой невысоких холмов, на склоне ближайшего из которых расположилась группа прикрытия, находится просторная, довольно ровная, свободная от растительности площадка. Если двигаться в хорошем темпе, то всего на час ходу. И хотя командир хранит молчание, совершенно ясно: группу будут снимать сегодня, ближе к сумеркам, а посадку на вертолет, дабы не светиться перед чеченцами, удобнее всего осуществить с вышеназванной площадки.
Поэтому в душе бойцы дружно материли зенитчиков. Какого хрена они здесь тормознули?! Им что, места на земле мало? Убирались бы они поскорее! А то, не ровен час, у командира лопнет терпение, придется этих семерых мочить, и тогда неизвестно, чем вся эта история закончится.
* * *
Бушмин по-прежнему не дергался — наблюдал за нохами. Но пока не понял, что нужно здесь этим людям. К тому же, как и все остальные, он втайне надеялся, что они вскорости уберутся, освободив для группы проход по дну котловины.
Но вскоре кое-что стало проясняться.
Как минимум двое из этой публики, судя по говору и другим отличительным признакам, были арабами. А один, тот, что с отсутствующим видом перекуривал у капота «КамАЗа», одетый в стандартного образца армейский камуфляж, был, похоже, славянином. На голове у него красовалась черная вязаная шапочка; когда же он снял ее, чтобы утереть пот со лба, обнаружилось, что волосы у него цветом отличались от щетины и были светло-русыми.
По другую сторону грунтовой дороги, по каменистому ложу, протекала речушка. Собственно, даже не речушка, а ручей. Его можно было перейти, ступая по валунам, даже не замочив ног. Именно к ручью подались две личности, смахивающие на афганских моджахедов. А вслед за ними, как бы нехотя, тронулись трое нохчей, включая щенка, который явно пытался «откосить», за что был награжден легкой затрещиной.
Они разулись, обмыли ноги в ледяной воде. Затем вытерли руки о бушлаты и дружно опустились коленями на импровизированный коврик — в качестве такового служила полоса брезента.
Один же из группы правоверных возился с переносным магнитофоном. Наконец ему удалось вставить должным образом кассету и нажать нужную кнопку. Поставив включенный магнитофон на капот, он поторопился присоединиться к остальным, уже начавшим усердно отбивать поклоны.
По округе разносился гнусавый голос муэдзина.
Славянин бросал в сторону молящихся недовольные взгляды. Швырнув в их сторону окурок, он зашагал в сторону подступающего к самой дороге леса.
— Козлы черножопые, — проворчал он довольно внятно. — По пять раз на дню молятся, тоже мне, вояки...
Рассупонившись, он присел на корточки, намереваясь справить большую нужду. И только сейчас, когда с расстояния полутора метров в лицо ему посмотрел черный зрачок автомата, он понял, что в лесочке он не один.
Этот тип, конечно же, не прав, подумал Бушмин. Мусульмане вояки неплохие. И по пять раз на дню, как того требует ислам, они не молятся, потому что у войны нет перерыва на молитвы.
Но сегодня пятница, священный для мусульман день.
Время полуденного намаза. Час, когда души правоверных напрямую общаются с небесами.
Инш Аллах...
* * *
— Собрать оружие, проверить карманы, изъять документы, — распорядился Бушмин. — Трупы погрузить в «КамАЗ»! Обе машины на просеку, с глаз долой! Леший, следи за дорогой из села! И давайте в темпе, бойцы, пока нас не засекли!
Правоверные отправились в «сады эдемские» раньше, чем им того хотелось бы. Автоматная очередь сбила щенка в ручей, и ледяная вода окрасилась кровью. Однако угрызений совести никто не испытывал — отправляясь за взрослыми, пацан оставил свой подсумок и автомат в кабине, следовательно, Волчонок был убит по делу.
— В грузовике, под брезентом, еще два трупа, — доложил Минер. — Похоже, что эти во время налета погибли...
Бушмин забросил «абакан» за спину.
— Транспорт подготовишь вместе с Зайцем к подрыву. Придумайте что-нибудь похитрее, ясно?
— Гарантирую «эксклюзив», — заверил Минер. — Трупы минировать будем?
— Нет, я против беспредела... Только долго не возитесь! Поставите для нохов «сюрпризы» — и в темпе обратно. Мы без вас с места не тронемся.
Андрей с беспокойством глянул по сторонам — нет ли признаков опасности? Акция носила «тихий» характер, так что вроде бы должно обойтись. Но ему следовало решить судьбу еще одного участника событий.
Славянин находился на прежнем месте. И почти в той же позе. Только теперь, сидя на корточках, ему еще приходилось держать руки на затылке.
— Сидеть, сволочь! — Иван Гарас, заметив приближающегося командира, решил продемонстрировать служебное рвение. — Держать руки на затылке!
Иван, державший Славянина на мушке, был детиной двухметрового роста. За свою гвардейскую стать и за полулитовское происхождение он удостоился прозвища Сабонис, сокращенно Сабас.
Пленник кряхтел, уж больно неудобной была поза, но подчинялся. Ему было чуть за тридцать. Лицо бледное; глаза потупил. Как угораздило его оказаться в такой компании?
— Ну что, тварь, прогадился? — спросил Бушмин. — Кто такой?
— Я гражданин Грузии, — с трудом разлепив губы, сказал пленник. — Паспорт в бушлате, во внутреннем кармане...
— Еще одно слово не по делу, и ты сдохнешь на куче собственного дерьма!
Бушмин задумался. Что прикажете делать с таким субчиком? Прихватить «языка» с собой? А надо ли? Зачем ему эти хлопоты? Только лишняя бумажная волокита. Ведь не только людей из разведотдела придется подключать, но и особистов.
Опять же — свидетель... Если оставить жизнь и передоверить его в Моздоке особистам, то неизвестно, какими сказками он начнет их потчевать. В таких делах, как нынешнее, лучше избавляться от очевидцев.
— Зенитчик?
— Нет.
— Не соврал. — Бушмин усмехнулся. — Пару-тройку секунд еще поживешь... Знаешь, как поступают с наемниками?
— Да. Но я не наемник.
Бушмин чуть отступил в сторону, чтобы его не забрызгало кровью. Славянин, мигом врубившись в ситуацию, заголосил:
— Мужики, не губите! Лучше вам взять меня с собой...
— Зачем? — удивился Бушмин. — На хрена ты мне сдался?
— У меня ценная информация...
— Говори.
Пленник облизал пересохшие губы.
— Если все расскажу, вы меня здесь же и кончите.
— Умный, — похвалил Бушмин. — Но все равно говори.
— Два важных совещания... Полтора суток назад собирались в Шатили, а прошлой ночью была сходка в Итум-Кале...
Только сейчас, повернув голову, он заметил, что еще один боец снимает допрос на видеокамеру.
— Басаев на совещании в Сванетии присутствовал? — спросил Бушмин.
— Нет, но был его представитель.
— Кто был из полевых командиров в Итум-Кале?
Пленник скороговоркой выпалил десятка полтора фамилий, известных и не очень.
— Ты тоже там был?
— Н-нет, но я в курсе. Знаю кое-какие подробности от одного из участников совещания.
— Что там решили?
— Намечается крупная акция...
— Не смеши меня, — перебил Бушмин. — И не отнимай время!
— Но я честно... По Чечне кое-что планируется, в Шалях и Аргуне — точно... Но не это главное. Есть намерение провернуть акцию в Москве...
Бушмин тут же насторожился:
— Отвечаешь за свои слова?
— Да.
— Что намечается? Новые теракты?
— Не совсем... Точно знаю, что принято решение по Хитмэну, но кто возьмется... Короче, у меня найдется что в этом плане подсказать.
— Кто такой Хитмэн?
— Под этим прозвищем зашифрован один известный человек.
— Русский или чеченец?
Пленный покачнулся, но все же умудрился восстановить равновесие.
— Все, начальник... Ты только учти, что от дохлого от меня не будет никакого прибытку.
В этот момент Бушмина окликнули. Со стороны дороги к нему спешил Маркоша. В руке у него был трофейный «Кенвуд», мощная портативная многоканальная УКВ-рация. Примерно такая же наисовременнейшая рация была и у «капитана Андреева».
— Свяжи руки засранцу! Заткни ему пасть кляпом! — приказал прапорщику Бушмин. — А ты, урод, особо не радуйся, потому что окончательного решения по тебе я еще не принял.
Вдвоем с радистом они отошли в сторону.
— Где ты эту станцию надыбал?
— В кабине «КамАЗа». Включил на сканирование, и тут р-раз... Ну, думаю, ни фига себе...
— Короче и яснее.
— Прослушал фрагмент чужих переговоров. На русском. Позывные «Горец» и «Энигма». «Горец» сообщил, что примерно через полчаса будет на месте. Место встречи в пяти километрах севернее села. Какого именно села, он не сказал.
— Что еще?
— "Энигма" сказал следующее: «Коридор для тебя готов. Я лично тебя встречу и сопровожу до места».
К ним подошел еще один боец. Он продемонстрировал Бушмину новые трофеи: бинокль «Лейка» с дальномером — очень крутая и дорогостоящая штуковина — и не менее крутой снайперский винтарь английского производства «AW», хранившийся в разобранном виде в продолговатом чемоданчике.
