— Разберемся, — сказал Султыбеков. — Приготовьте ваши документы и выйдите, пожалуйста, из машины. Мы должны осмотреть ваше транспортное средство.
— Не имеете такого права, — подал реплику Алексеич, хотя ему и было наказано помалкивать. — Что еще за проверки?! Да я не то что Рамзану, самому вашему президенту пожалуюсь! Султыбеков, говорите? Гм... Султыбеков, Султыбеков... а может, я не расслышал? Султыгова вот знаю... А-а-а, да какая разница! Вы или пропустите нас... а еще лучше сопроводите до места... или уже сегодня распрощаетесь со своими «корочками»!..
«Дур-рак! — подумал про себя Бушмин. — Велено же было помалкивать... Ну и чего пасть, спрашивается, разинул?!»
Султыбеков, или как там зовут на самом деле этого вайнаха, чуть отклонившись в сторону, вновь заглянул в салон армейского «уазика», где заблокировались четверо людей в униформе охранников компании «Ространснефть». Вначале он поглядел на экс-гэбиста — единственного из всей компании без закрывающей лицо маски, чья личность и должностное положение, вполне возможно, были ему известны. Затем перевел взгляд на переодетого в униформу операциониста, задержавшись чуток взглядом на видимом ему краешке кейса, который вопреки усилиям Георгия целиком спрятать от чужих любопытствующих глаз так и не удалось. И наконец, уставился сквозь прорези маски глаза в глаза, на сидящего рядом с Жоржем Бушмина, безошибочно определив именно в нем старшего.
— Мы должны осмотреть машину, — раздельно произнес старший чечен. — Мы должны знать, кто вы и что вы везете! Имеем на то полное право... И если вы те, за кого вы себя выдаете, мы сопроводим вас под охраной в указанное вами место!
Глаза в глаза. Но Бушмин пока помалкивал. Левая рука Андрея покоилась на «калаше», правую его руку, чуток опущенную вниз, вайнах пока не видел. Плохо, конечно, что имя главы службы безопасности президента — и его родного сына — на этого Султыбекова совершенно не действует. Но может, подействуют какие-нибудь иные аргументы?
* * *
— Немедленно выйдите все из машины! — резко скомандовал старший, одновременно с этим сделав рукой какой-то знак своим людям. — В противном случае мы вынуждены будем применить силу!
— Погоди, Султыбеков, я скажу, — во второй раз разлепил губы Бушмин. — Тебя интересует, что мы везем?
— Ну?! — Чечен вновь пригнулся и зыркнул через полуоткрытое окно «уазика» на человека в маске, сидящего на заднем сиденье автомобиля. — Так что везем, служба?
— "Цитрусовые" везем, — вкладывая в свои слова вполне подходящий их случаю двойной смысл, — сказал Бушмин. — Могу, кстати, предъявить для осмотра.
Андрей поднял правую руку, в которой была зажата граната «Ф-1». Но одним только этим жестом он не ограничился: продолжая удерживать на весу ребристую зелененькую «лимонку», Бушмин, глядя глаза в глаза Султыбекову, потянулся к гранате левой рукой, взявшись за кольцо. Обжал ладонью, чтобы освободившийся рычаг раньше времени не активировал «Ф-1» с боевым запалом. И выдернул чеку, продев колечко через указательный палец левой руки.
— Ну что, приятель? Не желаете, часом, угоститься?
В следующее мгновение старший из вайнахов резко отшатнулся и, развернувшись по ходу этого подсказанного ему инстинктом самосохранения движения, оказался спиной к «УАЗу» и даже успел опуститься на корточки, одновременно закрывая голову руками...
«Богатырь», стоявший ближе к корме машины, мигом отпрянул от «уазика», почти в точности скопировав движения своего командира.
Прочие чеченцы — или кто там они были, люди в масках, — хотя и не могли видеть того, что происходит в салоне «уазика», как-то вмиг подобрались, пригнулись, взяли оружие на изготовку. Да, они были готовы в любую секунду вонзить в борта и стекла пятнистого армейского «УАЗа» раскаленные струи свинцовых очередей.
Под оглушительные удары сердца прошла секунда... другая... третья...
Бушмин заметил, как окаменела вдруг спина его напарника, сидящего в кресле водителя. Алексеич сидел, полуобернувшись к нему: голова втянута в плечи, глаза крепко зажмурены, лицо его мгновенно покрылось каплями пота. Георгий, инстинктивно отодвинувшись к правой дверце, как завороженный уставился на правую руку Михайлова, в которой покоился смертельно опасный для их жизней предмет...
* * *
Первым пришел в себя Подомацкий.
— Оп-па... — сказал Леший, рывком развернувшись в своем кресле. — А я-то думаю, че это они так резко отскочили... Крепко держишь, командир?
— Держу пока... А ты смотри по сторонам!
— А она... она не взорвется? — крупно сглотнув, поинтересовался Георгий. — У меня, знаете ли, большие планы на будущее...
Последним от поразившего его столбняка очнулся Алексеич.
— Ну вы и психи! — сквозь зубы сказал он, после чего нецензурно выругался. — Угораздило же меня сесть с вами в одну машину... Немедленно «законтри» обратно гранату, майор! А-а, черт!.. Я сам переговорю с их старшим, пока вы тут не наломали дров!
Экс-гэбист попытался разблокировать свою дверцу, но Подомацкий успел вырвать пистолет из кобуры и, ловко его взведя, приставить к левому боку своего соседа.
— А ну сидеть! — угрожающе прошипел он. — А не то схлопочешь пулю в живот.
Полковник процедил под нос ругательство, но новых попыток выскочить из машины более не предпринимал.
— Значит, так, — подал реплику Кондор, решив прояснить ситуацию. — Мы либо выкарабкаемся все, либо — никто!
* * *
Султыбеков, врубившись, что взрыва не последует, во всяком случае пока, поднялся с корточек, отряхнул перчаткой левую коленку, затем жестом подозвал к себе одного из вайнахов.
Отойдя от «уазика» на несколько шагов — вероятно, чтобы обезопасить себя на случай взрыва, — они устроили нечто вроде короткого совещания. Остальные же нохчи продолжали удерживать армейский «УАЗ» под прицелами своих «калашей».
«Пару-тройку минут мы выиграли, — промелькнуло в голове у Бушмина, продолжающего сжимать в своей ладони „лимонку“ с выдернутой чекой. — Но что дальше? И куда, спрашивается, подевались остальные двое бойцов? Они ж не слепые, должны были заметить, что какие-то люди отсекли напрочь хвост колонны...»
Словно в подтверждение этой его мысли в динамике «Кенвуда» раздалась короткая серия щелчков. Точно такие же звуки донеслись из портативной рации Подомацкого.
— Командир, мы сейчас шагах в тридцати от вас, по носу, слева от «бэхи», ныкаемся за оградой, — отчетливо прозвучало в ушном динамике, который Бушмин, отключив основной динамик, быстро вставил себе в ухо (поскольку рация находилась очень близко, говорящего было хорошо слышно даже сквозь густую пелену помех). — Выбирайтесь из тачки, мы прикроем! Ну что?! Прикажете мочить?!
— Отставить! — поднеся к губам «Кенвуд», скомандовал Бушмин. — Мы остаемся в машине. Не высовывайтесь пока! Ну а в целом... Действуйте, короче, по ситуации.
Прошли еще две или три томительные минуты.
Султыбеков, совещавшийся о чем-то с одним из своих людей, поднес к губам портативную рацию. Бушмин, внимательно наблюдавший за ним через стекло «уазика», предположил, что тот, скорее всего, лишь имитирует переговоры с некими вышестоящими инстанциями, поскольку эфир на УКВ все еще был плотно забит помехами. Спустя короткое время старший вайнах сунул переговорник в карман бушлата и вновь подошел к «УАЗу».
Дождавшись, когда боковое стекло скользнет вниз, чечен сказал:
— Извините, уважаемые, ошибочка вышла... Вы ведь входите в делегацию «Ространснефти», не так ли?
— Ну а я, брат, о чем тебе говорил, — подал реплику Леший.
— Ваша колонна уже прибыла на место, — сказал Султыбеков. — Мне приказано сопроводить вас до правительственного квартала. Вам придется переместиться в нашу БМП. — Повернувшись, он указал рукой на застывшую поблизости «бэху». — Это будет более безопасно для ваших жизней, чем перемещаться по району, где сейчас рыскает бандгруппа, на обычном «уазике»...
«Ваша хитрость шита белыми нитками, — подумал про себя Бушмин. — Если все сделать по-вашему, то меня и Лешего вы наверняка шлепнете здесь же, возле машин. Может быть, приговорите и Алексеича — на хрена он вам сдался? А вот операциониста, вы и вправду вывезете отсюда, вместе с „софтом“, находящимся в кейсе, и знанием всех процедурных тонкостей доступа к счетам, на которых размещена некая кругленькая сумма. То есть вас наверняка интересует не только кейс, но и те знания, что содержатся в голове у парня...»
Султыбеков, уже заметно начинающий нервничать, непроизвольно положил свою правую руку поверх приспущенного бокового стекла. На короткое время из-под манжеты бушлата показались его наручные часы. Андрей, всегда внимательный к деталям, успел их «щелкнуть» — это были часы марки «Ролекс», и явно не серийные, а «эксклюзив». Ну и откуда, спрашивается, у чеченского мента, за которого здесь выдает себя этот тип, часики стоимостью от десяти тысяч евро и выше?..
