— Надо же! У нас, оказывается, были планы, — проворчал Боксер. — Только я почему-то о них ни ухом, ни рылом.
— Теперь уже не важно. Важно, что все составные элементы бомбы готовы. Почти все.
— Какой еще бомбы?
— После взрыва которой от Васильева и Светлова не останется и мокрого места. Вот только капсюля у нас нет, который привел бы эту бомбу в действие.
Боксер понял, что Полярник говорит в переносном смысле.
— Я думал, что капсюль — это мы.
— Мы молоток, который ударит по этому капсюлю.
Полярник объяснил, что на роль капсюля, по его мнению, больше всего подошел бы спутник Расулова Димон, которого собирались принести в жертву, взорвав вместе со лже-Светловым. Раз ему не суждено было погибнуть, значит, он по-прежнему находится где-то на орбите «КомпТрейда». Вот только где?
— Может, он сообразил, что его собирались подставить, и сделал ноги?
— Для этого он слишком туп.
Полярник понял, что должен найти способ заглянуть в рабочий компьютер Светлова. Виктор Сергеевич имел хорошую привычку хранить информацию обо всех сотрудниках, начиная от заместителя и заканчивая уборщицей. Причин, почему Димон должен стать исключением из правил, Полярник не видел.
— Мне нужно попасть в кабинет Светлова.
Услышав это, Боксер от волнения едва не врезался во впереди идущую маршрутку.
— Самоубийство — это грех. Большой. Даже не думай.
— Я ходил туда каждый день на протяжении недели. Как видишь, до сих пор жив.
— Тогда ты там был официально. А теперь Светлов тебя разыскивает.
— Рядовые работники службы охраны «КомпТрейда» ничего не знают про двойника. Вечером, когда в офисе никого не будет, я войду под видом директора, как будто что-то забыл. Может же Светлов что-то забыть? Ключи от квартиры, например.
— Ключи! Совершенно верно. Как ты туда войдешь? Разве Светлов не закрывает кабинет?
В голосе Боксера звучала надежда, которая исчезла, стоило ему услышать, что Полярник в свое время позаботился о том, чтобы сделать копию ключа от кабинета Светлова.
С ключом, однако, не все было гладко. Он хранился в арендованной Полярником ячейке-сейфе в банке вместе с заработанными на службе у Светлова сбережениями. Это был не тот банк, в котором «КомпТрейд» имел открытые счета, а ячейку Полярник снял под своим собственным именем. Другое дело, что ключ от этой ячейки, в свою очередь, остался в квартире, предоставленной фирмой. Стало быть, прежде чем появиться в офисе, Полярник побывает у себя на квартире. Боксер, узнав об этом, счел, что благоразумнее будет взять вправо и остановить машину.
— Ты чего, Боксерушка?
— Пытаюсь угадать: тебя убьют сразу, как только ты покажешься там, или подождут приезда Светлова, чтобы его гениальный ум придумал для тебя особо изощренную пытку?
— Может, все не так и страшно. Светлов знает, что я не такой идиот, чтобы сунуться по этому адресу, где на меня сто процентов устроена засада. А это значит, что в квартире вообще никого может не быть. Поехали.
— Что я могу сказать? Ты таки да, идиот.
Чтобы не светиться непосредственно перед окнами квартиры, Полярник с Боксером через первый подъезд поднялись на крышу и уже по ней перешли к пятому, где на шестом этаже находилась служебная квартира Полярника. Боксера Полярник оставил на площадке между восьмым и седьмым этажом.
— Будь здесь. Если услышишь шум и поймешь, что мне кранты, вызывай ментов, а сам сматывайся.
Боксер был в отчаянии. В который раз он попытался отговорить товарища от такого опрометчивого шага, но тот ничего не желал слышать.
— Нет там уже никаких ключей, люди Светлова все давно подчистили.
— Спорим, что есть?
— Хоть бы парик с усами надел для такого случая.
— Если я пойду в парике, тогда точно кирдык. Запомни, единственный способ выжить, — это идти туда с открытым забралом.
Полярник спустился вниз, подошел к дверям квартиры. В верхней части, чуть ниже косяка, поблескивал маленький кружочек недавно установленной камеры наблюдения.
Подняв лицо, он уверенной рукой, по-хозяйски несколько раз нажал на кнопку звонка. Секунд через двадцать за дверями послышался приглушенный шорох. Полярник позвонил еще раз и прикрикнул:
— Открывай, чего возишься! Замерз?
После короткой возни с замками дверь отворилась. На пороге стоял… Димон. Тот самый, ради которого и была затеяна вся эта возня. «Это я удачно сюда заглянул. Не придется теперь пробираться в офис, — подумал Полярник. — Интересно, сколько их тут, в этих стенах? Один, два?»
— Что стоишь, глазами хлопаешь? — сурово проговорил он, ступив через порог. — Проверка караула.
Димону ничего не оставалось, кроме как посторониться.
— Почему так долго не открывал? — Полярник не менял тон, чем полностью деморализовал противника.
— Так я это…
— Дрых, что ли?
— Зуб даю, Виктор Андреевич, не спал.
— Сергеевич, — поправил Полярник. — А где напарник твой? Где он?
На лице Димона отразилась высочайшая степень недоумения, такая, что даже конченый болван, и тот бы понял: Димон в квартире один.
— Напарник? В каком смысле? Вы, наверно, хотите сказать «сменщик»? Так он утром только появится. А Герасимчук, что внизу, так он это… внизу и есть. Вы его разве не видели?
— Я-то его видел. А вот он меня вряд ли. Зачем только его здесь поставили, ума не приложу. В носу ковырять? А ну, давай его сюда.
Но тут переговорное устройство на поясе у Димона зашипела само.
— Этаж, ответь земле. У тебя все в порядке?
Димон взял трубку. Рот его растянулся в злорадной ухмылке.
— У меня все в порядке, земля. А у тебя не очень. Ты шефа профукал. Он здесь, зовет тебя.
Пока Герасимчук поднимался, Полярник осмотрел помещение. Все было как раньше, только напротив дивана на принесенном из кухни табурете стоял монитор, экран которого был разделен на две части: на одной был виден вход в парадное, на другой — площадка перед дверью.
Обойдя квартиру, он остановился в прихожей, и, когда за поднявшимся наверх Герасимчуком закрылась дверь, Полярник выхватил из-за пояса пистолет и ручкой ударил его по голове. Герасимчук упал, опешивший Димон побледнел и застыл на месте, все еще считая Полярника настоящим хозяином, которому вдруг приспичило устроить образцово-показательную экзекуцию нерадивому подчиненному. Тем более что большую часть жизни он как раз и провел в такой среде, где подобное обращение считалось едва ли нормой. Только когда в квартире появился Боксер, Димон понял, что он перепутал хозяина с человеком, которого они с Усманом Ахмедовичем метелили в какой-то стремной хрущобе на окраине и которого он и должен был тут караулить.
— Мужики, вы кто?
— Сам-то что думаешь по этому поводу? Волыну давай… Да не бойся, по голове тебя бить не будем. Не звери. Два раза уже получал, боюсь, третьего можешь не пережить.
Полярник разобрал пистолет на несколько частей и разбросал их по комнате. Вынул из магазина и рассыпал по полу патроны.
— Знаешь, почему я это делаю? — спросил он.
— Чтобы у вас было время смыться, пока я буду собирать оружие, — догадался Димон, хмуро поглядывая на Боксера, который держал его на прицеле.
— Верно. А что это значит?
Уставший играть в загадки Димон нахмурился и опустил лицо. Он уже утомился напрягать голову, чтобы находить ответы на глупые вопросы.
— Не знаю.
— Затем, что, когда будем выходить, мы оставим тебя как есть. Живого и здорового. В полном порядке. И все потому, что ты мне глубоко симпатичен. Напоминаешь меня самого, каким я был лет десять, двенадцать назад. Таким же молодым, глупым и лоховатым, как ты.
Полярник снял с крючка в прихожей ключ на проволочном кольце. Помахал перед носом Боксера.
— Когда в следующий раз захочешь что-то заныкать, положи на самое видное место, и никто не найдет.
Боксер отвернулся.
— Чего это я лоховатый? — вдруг вклинился в разговор Димон, до которого наконец дошло, что, во-первых, его назвали лохом, во-вторых, пацаны, которые его так назвали, вовсе не отморозки и перед ними он, Димон, может и пальцы веером сделать.
— А кто ты еще? Тебя Светлов на тот свет собирается отправить, а ты ему верно служишь, жизнью для него рискуешь. Один раз едва не отправил.
— Ты чего гонишь? Когда это меня на тот свет отправляли?
Возмущение Димона было таким высококачественным, что он даже забыл на время, что он пленник. Грозно сдвинув брови, он сам сделал шаг навстречу Полярнику, но тот и глазом не моргнул.
— Гонят самогон. А я собираюсь тебе объяснить, где ты лоханулся.
Полярник рассказал, почему взорвалась машина, но Димон, до которого все доходило с третьего раза, отказывался верить.
— Сам посуди, для чего тогда Расулов велел мне переодеться в новую одежду? Чтобы все подумали, что я — это Светлов, когда меня по частям собирать будут. Зачем меня усыплять понадобилось? Это чтобы я тебе по дороге шею не свернул раньше времени, потому что Усман Ахмедович ехать с нами не собирался. Ты знаешь, что наличие у Светлова двойника — это страшная тайна?
