Ознакомительная версия.
Когда «Ниссан» влетел в Шандык, на поле полыхал еще один костер. Спецназовцам удалось подорвать головную БМП.
Одна боевая машина устремилась в погоню за «Ниссаном», две другие пошли дальше, брать в клещи врагов, оставшихся в поле.
Павел в отчаянии кусал губы. Своим уже не помочь. Надо же влипнуть в такую передрягу!
Дорога была изрыта воронками от бомб и снарядов. Полгода назад здесь шли бои, после которых подразделения ополченцев отошли за Олдынь.
Но эта позиция была невыгодна и украинским силовикам. Они ушли из села.
Жители покинули свои дома, от которых теперь мало что осталось. Соколовский заметил лишь несколько уцелевших строений, другие были взорваны или сгорели. Кругом валялись груды мусора, деревья и столбы, выкорчеванные снарядами.
Дорога уходила влево, за полуразрушенное здание, над крыльцом которого не очень-то горделиво висел желто-голубой флаг. Видимо, здесь располагалась управа. Вместе с дорогой плавно поворачивал мощный кирпичный забор, окружавший владения местного кулака.
– Яков, РПГ к бою! – рявкнул Павел. – Серега, стоп!
Корвич врезал по тормозам, Винничук вытащил из-под сиденья гранатомет, зарядил его. Павел выхватил у него эту трубу, вывалился на улицу и бросился к забору. Винничук и Шумский передернули затворы и побежали за ним.
Командир был уверен в том, что ему хватит одной гранаты. Он и сам не знал, почему так решил.
В памяти капитана осталось дикое выражение глаз медсестры Риты, съежившейся на сиденье, и крик Борисова:
– Мужики, дайте мне автомат.
Картинка за забором была безрадостной. До БМП оставалось метров сто, она шла мимо сельских горелых хат. На броне восседали несколько вояк в касках, при полной амуниции. Рожи взрослые, небритые, исполненные решимости. В отдалении шли еще две БМП. С поля за пределами села продолжали доноситься автоматные очереди. Там что-то ухало.
Павел глубоко вздохнул, восстановил ритм дыхания. Он вышел из-за угла, встал, раздвинув ноги, прицелился. Укропы, сидевшие на броне, загорланили, увидев гранатометчика. Капитан спустил курок с боевого взвода.
Граната ударила под башню, прогрызла броню. Машина вздрогнула, потеряла управление. Было видно, как ее внутренности охватило пламя.
Соколовский отбросил гранатомет, стряхнул со спины автомат, что-то дико заорал и принялся поливать огнем подбитую машину.
Его товарищи занимались тем же. Они стояли плечом к плечу и уничтожали пехоту, схлынувшую с брони. Плевать, что у вас есть матери и дети! Не хрен было лезть на чужую землю.
В критической ситуации бойцы батальона «Волынь», обычно весьма уверенные в себе, потеряли самообладание. Только двое или трое пытались вести ответный огонь, но их быстро успокоили. Солдаты заметались. Пули рвали некачественные бронежилеты, открытые конечности, деформировали каски и головы.
Внутри горящей машины выжил лишь один член экипажа. Он лез из люка с перекошенным лицом, в которое и угодила пуля.
Соколовский и его бойцы побежали обратно к машине. Корвич нетерпеливо газовал. Снова тряска по раздолбанной дороге.
Село оказалось не таким уж и маленьким. Новый поворот направо, околица, несколько заброшенных хозяйственных строений, по уши заросших бурьяном, взорванная силосная башня. До опушки леса оставалось метров двести.
Противник вел огонь – боевые машины висели на хвосте. Стрельба уплотнялась, снаряды ложились все ближе и точнее.
Павел в отчаянии обернулся и увидел, что погоня настигала их. Не уйти! За околицей двести метров открытого пространства, расстреляют как на полигоне! Черт!
– Серега, влево!
Корвич обливался потом, высунул язык от усердия. Он как будто тащил машину на канате.
Спецназовцы ругались. Они понимали, что командир прав, но какого дьявола? Обидно же! Спасение было так близко.
Плакала Рита, наклонившись вперед и закрыв голову руками. Она не желала видеть то, что происходило вокруг.
Внедорожник проломил худой забор, разбросал штакетины. Он пролетел мимо сараев, какого-то длинного строения с зияющими брешами, похожего на хлев или конюшню, задубевшего сена, спрессованного в гигантские брикеты.
В них-то и взорвался снаряд, выпущенный из пушки БМП. Машину засыпало всякой дрянью. Корвич чертыхался, но передние колеса в чем-то увязли, внедорожник накренился.
– Всем наружу! – страшным голосом проорал Павел. – В хлев, занять оборону!
Он тащил девушку, полумертвую от страха. Рядом возились товарищи, выволакивали из машины кряхтящего Борисова. Корвич разбрасывал сено, фыркал как лошадь.
Что у них оставалось в запасе? Секунд тридцать?
Павел крикнул девушке, чтобы бежала самостоятельно, нянек нет. Он оттолкнул ее от себя и начал палить в сторону дороги, где все плавало в дыму и пыли. Капитан швырнул одну за другой две гранаты, чтобы укропы не лезли раньше времени.
Шумский и Винничук волокли Борисова, который терял сознание от боли. Нога его подкосилась, и вся компания ухнула в старую силосную яму, обложенную бревнами.
Шумский начал вытаскивать комбрига, а Винничука вдруг озарило.
– Товарищ майор, оставайтесь там, падайте, зарывайтесь в эту гниль! – выкрикнул он, повалил Борисова и стал забрасывать его чем попало.
Шумский все понял, притащил охапку соломы:
– Заройтесь, майор, скорее!
Избавившись от проблемы, бойцы побежали к хлеву, уже и не чая догнать девушку, словно сорвавшуюся с цепи. Ее гнал страх. Она первая влетела в пролом. За ней посыпались спецназовцы, разбежались, залегли у окон и проломов.
Первая БМП уже свернула с дороги. Силовики потеряли время, двигаясь осторожно. Они памятовали о судьбе своих товарищей. К сожалению, второго заряда для гранатомета у спецназа не было.
БМП снесла угол сарая, высунулась, показала пушку. Гавкнул выстрел. Видимо, наводчик страдал косоглазием. Снаряд ушел за крышу.
Расстреливать внедорожник, застрявший неподалеку, украинские силовики не стали. Действительно, зачем? Хорошая машина, в хозяйстве пригодится. Тем более что в багажнике лежал полковник Вишневский, вряд ли пребывающий в сознании, а где-то на корме валялся мешок с валютой, золотом и бриллиантами, который очень ждали голодные дети Донбасса.
На силосную яму укропы внимания не обратили. Пехота накапливалась за сараями, мелькали шлемы, массивные очки от дыма и пыли. Супермены, блин! Они уже стреляли, перебегали.
Соколовский понял, что самое страшное случится, если противник сразу же пойдет в обход. Держать все здание у ополченцев не хватит ни сил, ни боеприпасов.
Стрельба усиливалась. Спецназовцы успешно огрызались. Атака в лоб захлебнулась.
Приподнялся какой-то «мотоциклист», намереваясь швырнуть гранату. Корвич выстрелил одиночным, укроп уткнулся обратно, и граната рванула среди бойцов, приготовившихся к рывку.
Истерика была отменная. Они лупили из всего, что у них было, бросали гранаты, ложившиеся с недолетом. Пули кромсали полуразрушенное строение, летели во все стороны ошметки бурьяна. Где-то падали сгнившие перекрытия. Бог с ними, лишь бы не на головы.
Неподалеку урчали двигатели, приближались другие боевые машины. Только бы не пошли в обход!
Командир прокричал Корвичу, чтобы тот полз в дальний конец хлева и контролировал ситуацию на фланге. Отсекать пехоту, если решат окружить, не давать им спокойной жизни!
Павел вставил новый магазин, выхватил телефон. Надо же, связь имелась! Тут не до кодированных звонков, ситуация критическая.
Соколовский услышал голос начальника разведки Бакатина и заорал:
– Село Шандык, мы на восточной околице. Нас окружили…
Он не слышал, что отвечал ему Бакатин, различил лишь последнюю фразу:
– Постарайтесь укрыться в лесу.
Черт бы побрал этих тыловых крыс! В лесу, значит? А как насчет двухсот метров простреливаемого пространства?
Павел обернулся.
За его спиной съежилась Рита Мордвина, чумазая, трясущаяся. Она хлюпала носом, ладошкой размазывала слезы.
«До чего же огромные глаза! В них запросто можно утонуть. Хорошо бы видеть эти глаза не только сегодня, но и завтра, послезавтра. Можно и потом, каждый день», – подумал вдруг капитан спецназа.
– Господи, спаси и сохрани, – прошептала Рита. – Сейчас я умру. Боже правый! – Она схватила его за локоть и спросила: – А как это, когда ты умираешь?
Павел пожал плечами.
– Пока не умирал, не знаю. Думаю, банально и заурядно. Как телевизор выключить. Нет, Рита, не сегодня. – Он встряхнул девушку. – Лежите, не поднимайте головы. Все образуется.
Противник приближался. Спецназ продолжал хладнокровно отстреливаться. Винничук вытащил гранату, выдернул кольцо, как-то жутко засмеялся.
– А что, мужики, красиво это колечко смотрится на пальце, – сказал он и перебросил гранату через порог.
От взрыва заложило уши. Метательный снаряд достиг цели, закричали раненые.
Командир моментально принял решение.
«Незачем ждать! Обложат, потом мы точно отсюда не выберемся. А вражеские БМП сейчас стоят на такой позиции, что могут обстреливать хлев. Они не делают это, чтобы в своих не попасть. Но опушку леса наводчики не видят, ее строения заслоняют».
Ознакомительная версия.
