В книжном шкафу стояли самые разные книги – классическая революционная стратегия Мао, Дебрэ[44], Гевары и Троцкого, не говоря про Сунь Цзы[45] и Макиавелли[46], «Колумбайн» Дейва Каллена, подборка армейских наставлений по проведению террористических и контртеррористических операций, справочники снайпера, пособия по изготовлению самодельных бомб, брошюры о психологической войне, тактике партизанских действий и слежки за людьми, выпущенные различными радикальными издательствами.
– Разумом он готовился к войне, – заметил кто-то.
– Если говорить о разуме, то это полный псих, – возразил другой агент.
– О господи, – пробормотал третий, – вгляните-ка вот на это.
Он показал пачку газетных вырезок, посвященных преподобному Риду Хобарту из баптистской церкви Спасителя в Миннеаполисе, который прославился шумными демонстрациями перед мечетями в центре города, но затем внезапно бесследно исчез.
– Возможно, это наш Эндрю помог мистеру Риду отправиться на тот свет, – предположил один из агентов.
– Ладно, – подвел итог Саймон, – на мой взгляд, этого уже достаточно. Я свяжусь с Кемпом, а вы тем временем сфотографируйте и опишите все это. Тут надо все проверить.
– Интересно, а что в этом шкафу? – сказал другой агент, открывая дверцу.
Взрыв проявил себя еще до того, как превратился в лезвие ослепительного света. Стена огромной энергии на какую-то долю секунды остановила ход времени, а в следующее мгновение всех, кто находился в комнате, отшвырнуло назад до тех пор, пока они не остановились, налетев кто на что. Грохот получился оглушительный, во все стороны яростно понеслись куски расщепленного дерева, впиваясь в тела сотней ран.
Саймон, который в момент взрыва находился в глубине комнаты и поэтому избежал основного удара, обнаружил, что у него сломаны три ребра. С трудом переборов страшную гнойную вялость, которая сковала свинцом его члены и попыталась отключить головной мозг, он заморгал, выдохнул облачко ядовито-горького воздуха, огляделся по сторонам и сквозь дым, затянувший все вокруг, увидел у стены молодого агента, совершенно неподвижного, по всей видимости мертвого. Саймон внезапно разозлился на себя самого за то, что не смог вспомнить его имя. Нужно было брать себя в руки, подниматься, принимать командование, составлять отчет, вызывать сюда санитаров и взрывников из УАТО, и все это одновременно.
Затем он разглядел сквозь пелену отца парня, стоящего в дверях.
– О боже, Эндрю, – воскликнул тот, – что ты натворил!
«Тик-так, тик-так», – думал Джеффри Нил. Оглянувшись вокруг, он увидел сверлящие его насквозь взгляды собравшихся. Но ему никак не удавалось связать воедино разрозненные элементы. Сначала «извращенцы» и «торговый центр», затем… затем что-то еще, но что? Нилу казалось, его осенило, он увидел возможность, шанс…
– Извините. Мне показалось, у меня что-то есть. Я ошибся.
– Ладно, – сказал доктор Бенсон, – наверное, тебе нужно просто еще раз попробовать проникнуть в программу комплекса, вдруг…
– Так, так, так! – вдруг быстро повторил Нил. – Следите за ходом моей мысли, хорошо? Мы отслеживаем извращенцев, так?
– По-моему, с этим все согласны, – подтвердил кто-то.
– Итак, у меня в прицеле есть один тип из Калифорнии. Его зовут Брюс Уайетт, тридцать четыре года. Я досконально исследовал жесткий диск его компьютера. Малыши, одетые ковбоями, больше вам ничего знать не нужно. Так вот, этот Уайетт работает, кажется, в отделении корпорации «Рил-дил» в Сакраменто. И я собираюсь зайти на его жесткий диск и поискать связи. Он вроде как системный администратор, и у него есть выход на сервер своей корпорации. Вот через него я свяжусь с корпорацией «Рил-дил». Я войду в ее главную программу, не на открытую интернет-страничку, доступную всем лохам, а заберусь в самое нутро, где находятся все данные по обслуживанию, безопасности и финансам, и, возможно, там будет выход на все отделения, хотя бы через электронную почту. После чего мне, возможно, удастся определить, которое из пятидесяти или сколько их там отделений…
– Джефф, их, вероятно, больше пятисот.
– Итак, я проникаю в операционную систему, а оттуда в подсистему в торговом центре, в большом магазине на четвертом этаже, и в зависимости от того, кто все это разрабатывал и сколько денег было потрачено, вполне, может быть, найдется какой-нибудь незадокументированный портал, связанный с общей ССИКУ, и я смогу им воспользоваться. Тогда я войду в систему.
– Принимайся за работу, – сказал доктор Бенсон.
– Значит, мы ждем, когда станет тихо, и только тогда выходим из укрытия, – спросила Лавелва Оутс. – Вот что нам говорят?
– Вот что нам говорят. Все кончено, террористы одержали верх. Заложников обменяют на заключенных. После того как освободят заключенных, освободят заложников.
– И что будет потом?
– Не знаю, – сказал Рей. – Пусть над этим думают умные головы.
– Это неправильно, – сказала Лавелва. – Неправильно, что боевики убили столько людей, перевернули здесь все вверх дном и в конце концов добились чего хотели.
– Но готова ли ты убить тысячу невинных, чтобы наказать человек пятнадцать боевиков? Ответ я не знаю, но я полагаю, что смысл всех этих отрядов полиции спецназначения заключается как раз в том, чтобы можно было убить этих пятнадцать, не жертвуя тысячей. Однако, похоже, сегодня это не сработало, так?
– Нет, не сработало.
– Тот, который собирался меня придушить, наказан по полной. Так что сегодня справедливость хоть в чем-то восторжествовала, все благодаря тебе, поэтому ты можешь гордиться этим до конца жизни.
– И все равно это неправильно, – смущенно промолвила Лавелва.
Они сидели на полу за прилавком парфюмерного магазина, в окружении таких сладостных ароматов, что от них начинала кружиться голова. Крусу казалось, что его вырвет. Однако у него есть приказ, так что он будет сидеть смирно, а все объяснения оставит на потом. Никакая иная линия поведения даже не рассматривалась.
У него завибрировал сотовый телефон.
Выудив аппарат из кармана, он нажал кнопку ответа.
Они заговорили все сразу: Макэлрой, но также Уэбли, и Ник Мемфис из далекого Вашингтона.
Затем разговор взял на себя Мемфис:
– Крус, ты сейчас где?
– В парфюмерном магазине, по-прежнему на втором этаже. Мы убили еще одного боевика, но, по-моему, никто этого не заметил.
– Отлично, мы установили личность главаря. На самом деле это парень двадцати двух лет. Работает здесь, в торговом центре, управляющим в магазине под названием «Стрельба от первого лица». Это он обманом заказал оружие, он смыслит в компьютерах, и, возможно, он собирается повторить «Колумбайн», но только уже накачанный стероидами.
– Значит, за всем этим стоит какой-то долбаный юнец?
– Он работает в комплексе, ему должны быть известны все средства безопасности, коридоры и проходы, и в прошлом у него уже были нелады с законом, хранение наркотиков, рассылка угроз через Интернет, даже поджог, но каждый раз все заминалось деньгами папаши. Он уже много лет наблюдался у психиатра и в последнее время вроде как «пошел на поправку».
– Значит, не пошел, – заметил Рей.
– Ты наш единственный человек в комплексе. Нам нужно, Рей, чтобы ты нашел способ подняться на четвертый этаж и прошел в пассаж «Рио-Гранде». Эта «Стрельба от первого лица» находится там, «Рио-Гранде» 4-312. Мы полагаем, именно там ублюдок устроил свою штаб-квартиру, и туда переключено все управление. Ты поднимешься и будешь ждать снаружи. Если все пройдет хорошо, возможно, ты нам и не понадобишься. Если же дела будут плохи, тебе придется ворваться туда и быстро замочить этого парня и всех, кто вместе с ним. Извини, не могу тебе достать ни бронежилет, ни оружие. Вообще-то ты можешь никуда не идти, но, с другой стороны, если во всей Америке кто-то и способен это сделать, то только ты.
«Да, я, – подумал Рей. – Всегда я. Я, воин. Я, герой. Я, морпех. Я, снайпер».
– Крус, почему молчишь? – встревожился Мемфис. – У тебя все в порядке?
– Уже в пути, – ответил Рей.
– Послушай, – сказал Мемфис, – я все понимаю. Тебе казалось, что война осталась в прошлом, однако это все никуда не делось, и даже дома тебя по-прежнему пытаются убить. У тебя очаровательная невеста, куча заманчивых предложений насчет работы, будущее видится в розовом свете, и тут появляются эти уроды с автоматами. Сожалею, но так уж получилось.
«Держись подальше от слова на букву «п», – напомнил себе Крус. – В этом мире нет никаких «почему». Есть только «есть», а именно, то, что нужно делать дальше, и это нужно сделать. Отец без раздумий пошел бы на это, и если бы его убили в самую последнюю секунду, его смерть не была бы омрачена пустыми сожалениями. Нет никаких «почему», есть только «есть».
