– Крус, ты сделаешь это?
– Я пропустил время послеобеденного сна, – усмехнулся Рей, – но, похоже, мне придется провести без него еще один день.
– Крус, когда все это закончится, я куплю тебе целый магазин матрацев, и ты сможешь спать целый день напролет.
– Ловлю тебя на слове, – сказал Крус.
Он устало поднялся на ноги.
– Не знаю, куда ты собираешься идти, – сказала Лавелва, – но я иду с тобой.
Некоторые вещи не оправдали своих надежд. В частности, видеокамеры на автоматах. Время от времени, как, например, при казни заложников, они предлагали кое-что очень интересное. Но по большей части видеокамеры просто отслеживали случайные перемещения дул автоматов в руках боевиков, причем скорость движения приводила к тому, что изображение становилось полностью абстрактным, а его информативность уменьшалась до нуля. Эндрю довольно быстро перестал наблюдать за этими камерами. Они чем-то напоминали лавовые лампы[47] на стене: очень мило, когда выпьешь или наширяешься, но в остальном совершенно бесполезно.
Эндрю сидел в кресле в своем командном пункте в служебном помещении магазина «Стрельба от первого лица» перед целой стеной таких абстрактных бестолковых изображений. На другой стене, что было гораздо важнее, выводились изображения с камер видеонаблюдения. Они, по крайней мере, позволяли отслеживать развитие событий. Например, с помощью камер, установленных у наружных выходов, Эндрю видел, что мрачные ниндзя в черном из отрядов специального назначения отошли назад или по крайней мере скрылись из виду, и теперь у всех дверей выстроились вереницы автобусов. В соответствии с инструкциями Эндрю водители всех автобусов открыли двери и вышли на улицу, встав впереди с поднятыми руками, без курток, чтобы продемонстрировать свой безоружный статус.
Хо-хо, еще один день в офисе[48]. Все шло прекрасно.
На большом мониторе, на который выводились данные ССИКУ, полученные программой МЕМТАК-6.2, ничего не было. Все, что должно было быть заперто, оставалось запертым, все, что должно было быть открыто, оставалось открытым.
– Что происходит с номером шесть? – вдруг встревоженно спросил имам.
– Я ничего…
– Он неподвижен. Лежит на полу. Что с ним случилось?
Эндрю посмотрел на шестой монитор на стене, куда выводились изображения с видеокамер на автоматах. Ему потребовалось какое-то время, чтобы разобраться в том, что он увидел, но затем он сообразил, что изображение перевернуто набок. Вывернув голову, чтобы найти правильный ракурс, Эндрю разглядел, что это нечто, снятое с уровня пола, то есть не пол, не коридор, ничего, содержащего информацию, но при внимательном рассмотрении это оказался нижний фут стены под витриной какого-то магазина, на уровне пола.
– Автомат лежит на полу, – сказал Эндрю. – Похоже, парень просто бросил его и отправился за мороженым. Или, быть может, камера оторвалась от дула в какой-то переделке и упала набок на пол. Сам парень этого не заметит. Он даже не знает о том, что она там.
– Или его убили, а автомат положили на пол, и он просто лежит, ничего не показывая.
– Вызови его, – распорядился Эндрю.
Имам заговорил по-сомалийски:
– Номер шесть, Хамад, ты меня слышишь? Хамад! Кто-нибудь видел Хамада?
Выслушав ответы, он доложил:
– Хамад отправился на второй этаж вместе с Фейсалом.
– Какой это монитор?
– Номер восемь.
Эндрю перевел взгляд на восьмой монитор. Гм, похоже, тут все было в порядке – мельтешение и дрожь дула, увлекающего за собой видеокамеру.
– Асад! Где Асад? – продолжал имам. – Я час назад отправил его за детьми. Где Асад?
Асад был под номером четыре. Эндрю и имам уставились на монитор, и какое-то время на нем не было ничего определенного, те же самые дрожь и мельтешение. Но затем изображение стабилизировалось. Камера нацелилась вместе с автоматом на дверь. Потом она поднялась к потолку, слева появилась чья-то рука, крепко насадившая на дуло какой-то большой предмет неправильной формы.
Эндрю едва сдержал смешок. Этот предмет был похож на картофелину.
После чего дуло опустилось и снова навелось на дверь, остановившись чуть выше запора, управляемого компьютером. Дуло дернулось, предмет неправильной формы – это действительно была картофелина! – растворился в облаке мельчайших брызг, и запорная скоба вылетела из дверного косяка, освобождая замок. Гм, любопытно. Стрелявший знал, что стрелять надо не в сам замок, стальной и неуязвимый, а в косяк, который был сделан из дерева и не мог устоять перед кинетической энергией стремительной пули. Этот тип – он что, профессионал? Все это напомнило Эндрю то мгновение, когда Грязный Гарри прыгает на крышу школьного автобуса с железнодорожного моста, приводя Скорпиона в бешенство[49].
На мониторе дуло опустилось на пол, показывая кроссовки «Нью бэленс», и Эндрю понял, что их владелец прошел в дверь, которую только что вышиб, и начал подниматься по каменной лестнице.
Внезапно все это приобрело смысл. Кто-то охотится за боевиками. Какой-то партизан бесшумно расправился с Асадом, завладел его автоматом, после чего смастерил из картошки импровизированный глушитель – это было прямиком из «Боевого наставления морской пехоты», инвентарный номер МК-118-341: «Способы изготовления глушителей из подручных средств». И вот теперь этот человек расчистил себе путь на запертую лестницу и поднимается наверх, то есть к нему, к Эндрю. Кто это, Бронсон – молодой Иствуд, Брюс Уиллис[50]? Или же это просто какой-нибудь неуклюжий пожиратель гамбургеров, который в нарушение внутреннего закона торгового центра пронес оружие и теперь ведет войну в одиночку?
Нет. Этот человек знал, как выбить замок; он профессионал. Может быть, «Дельта», «Морские котики» или толковый парень из группы специального назначения ФБР.
На такое развитие событий Эндрю никак не рассчитывал, однако вместо страха он испытал возбуждение. Это уже становится действительно интересно. О, в итоговом документе все будет просто классно. Каждому повествованию нужен трагический герой; таким героем станет этот тип. Это также дополнит повествование новой сюжетной линией. Эндрю ощутил прилив адреналина.
Он сообразил, что на огромной карте памяти где-нибудь должны быть зафиксированы те моменты, когда этот таинственный человек расправляется с Асадом, Фейсалом, Хамадом и со всеми теми, с кем он уже успел расправиться. И еще Эндрю понял, что теперь охотник несет с собой автомат, не догадываясь, что под стволом закреплена видеокамера.
Подойдя к экрану системы комплекса, Эндрю выбрал в меню управление лифтами и включил все лифты.
– Скажи Махиру, чтобы он направил двух человек на четвертый этаж. Пусть они поднимутся на лифте и займут позицию в магазине напротив нас. Скоро к ним пожалуют гости. – О, – добавил он, – в игре это будет смотреться просто классно!
– Вот оно, решающее мгновение, – сказал мистер Ренфроу.
Он и полковник Обоба стояли в штабном автобусе и смотрели прямую трансляцию по каналу Эн-би-си. На экране трое парней Каафи бежали по трапу самолета компании «Эр-Сауди». В каждом их движении сквозила бесконечная радость. Еще два часа назад эти трое молодых ребят не сомневались, что ближайшие десять лет проведут в жуткой, грязной западной тюрьме; а теперь они могли мечтать и строить планы на будущее, вдыхать свободу и предвкушать прикосновение к женской плоти, гордиться тем, что они выполнили волю Аллаха, и принимать поздравления от имамов и собратьев по вере. Возможно, со временем им представится еще одна возможность нанести удар по неверным, неся смерть и отмщение за жестокое убийство Святого воина.
– Ты молодец, – сказал мистер Ренфроу.
– Это ты молодец, – поправил полковник.
– Мы оба молодцы, – заключил мистер Ренфроу. – А теперь смотри, мир, мы идем!
– Меньше чем через полчаса самолет покинет американское воздушное пространство, и уже ничто не сможет помешать этим ребятам вернуться домой, к свободе. Наши военные ни за что не станут сбивать самолет, а саудовские пилоты не подчинятся приказу развернуться назад. Заложники будут освобождены, братья Каафи окажутся в Йемене и вскоре переправятся в Могадишо, и тогда, пожалуй, я предоставлю своему доброму другу Майку Джефферсону возможность зачистить комплекс, он у нас так любит все эти «бух-бух». Он сможет войти в торговый центр и вступить в перестрелку с боевиками. Тем самым зло будет наказано, мои руки останутся чистыми, и, как ты верно сказал: смотри, мир, мы идем.
– Полковник, тебе пора дать эксклюзивное интервью Эй-би-си. Это единственный общенациональный канал, на котором ты еще не засветился. Да, и «Фокс-ньюс»…
– «Фокс» меня терпеть не может.
– Однако сегодня и он будет пресмыкаться перед полковником Обобой.
