— Давайте не будем зря таращиться на черепаху, — сказал Мазур, знавший уже эту местную поговорку, аналогичную русским «брать быка за рога» и «не будем тянуть кота за хвост». — Мы с вами люди военные, дипломатии не учены… Визит мой к вам совершенно неофициальный, но дело может оказаться очень серьезным… Я помню когда мы с вами летали в ту деревушку, вы без трагического надрыва в голосе, но достаточно ясно жаловались, что особой карьеры вам, похоже, сделать не удастся…
— Ну да, — сказал Бернадотт все с тем же веселым цинизмом. — А уж теперь особенно. Ни покровителей, ни помощи со стороны. У отца, хотя он и входит в «Клуб носителей славных имен», всего-то и есть, что два кафе и мастерская по починке велосипедов. Кафе маленькие, а в бизнесе с починкой велосипедов огромная конкуренция. Ну, а Клуб — организация без всякого влияния, несколько раз в год устраивает банкеты, и только. Одним словом, отец меня смог выучить не в самой худшей, но и не самой лучшей школе, а вот на университет его уже не хватило бы. Пришлось, как многим, надевать погоны, для людей вроде меня это единственный способ хоть как-то выйти в люди, — он печально вздохнул: — После пары удачных операций полковник Лавута стал меня самую чуточку отмечать, появились кое-какие шансы, но теперь…
Он печально покосился на занавеску: конечно, хотелось еще глотнуть, но согласно той же субординации лейтенант не имеет права предлагать выпивку полковнику, пусть и из другого ведомства.
— Ладно уж, — усмехнулся Мазур. — Доставайте бутылку, мне тоже не помешает стаканчик. Разрешаю. В случае чего — это я принес бутылку, что субординации ничуть не противоречит, наоборот, не можете не выпить, коли уж полковник угощает…
Не особенно и жеманясь, Бернадотт извлек бутылку не самого скверного джина, стаканчик синего стекла, достал из сейфа второй для Мазура. Виновато улыбнулся:
— Вот льда у меня нет, не дорос по должности до холодильника в кабинете…
— Пустяки, — сказал Мазур, принимая стаканчик. — Русского офицера отсутствием льда не запугаешь, как, впрочем, я вижу, и вас… Ваше здоровье! Так вот, Бернадотт… Нельзя исключать, что в моем лице к вам явилась мадемуазель Фортуна или Дядюшка Нгобо (он и это знал — аналог местного Деда-Мороза, ночью оставлявшего подарки хорошим детям, а плохих дергавшего за волосы, правда, появлялся он не под Новый год, а в День Большого Лунного Бегемота, который праздновали открыто язычники и втихомолку — католики из местных). Кого я представляю, нет нужды объяснять?..
— Конечно, — сказал Бернадотт.
Лицо его озарилось яростной надеждой на Фортуну — или Дядюшку Нгобо, тут уж никакой разницы.
— Неплохо было бы получить протекцию известной вам особы, а? — спросил Мазур. — Лучшего для карьеры и желать не стоит… Один маленький нюанс. Жизнь — штука жесткая, и никто не станет вам протежировать только оттого, что вы молоды, смышлены и честолюбивы. Всегда нужно что-то сделать, чтобы стать полезным…
— Чем я могу быть для вас полезным? — тихо спросил Бернадотт.
— Это мы сейчас и выясним, дело нехитрое, — сказал Мазур. — Тут уж как в картах — либо вам повезет, либо нет… Лейтенант, вы работаете исключительно по линии военной контрразведки, значит, у вас должны быть осведомители, там и сям. Боже упаси, я не буду вас уговаривать нарушить служебную тайну, спрашивать, кто они и где сидят. Я просто хочу знать — они есть?
— Разумеется, — без особых колебаний кинул Бернадотт. — Должность такая, пусть и не высокая…
— Уже лучше, — сказал Мазур. — Теперь главное. Вы можете при экстренной необходимости, в особых случаях своей волей поднять хоть сколько-то солдат?
— Увы, немного, — сказал Бернадотт, опять-таки без промедления. — Взвод солдат, пару вертолетов. Все, на что я имею право…
Он чуть погрустнел, глядя с тревогой — опасался, конечно, что этого может не хватить, чтобы быть принятым в друзья.
— Прекрасно, — сказал Мазур. — этого вполне достаточно. Вы сможете завтра поднять их еще затемно, посадить на вертолеты и вылететь к северной границе?
— Смогу, — сказал Бернадотт, к которому вернулась прежняя яростная надежда на удачу. — Неужели этого будет достаточно, чтобы…
— Вполне достаточно, слово офицера, — сказал Мазур. — Такая уж игра. Сами понимаете, в данных условиях сам я не могу привлечь солдат с надежным офицером, так что достаточно и взвода. Мотивировка… Она, право же, несложная: от одного из ваших информаторов вы получили столь важную информацию, что решили действовать немедленно, не ставя в известность начальство, на свой страх и риск. Предположим, начальство прекрасно поймет потом: вы хотели, чтобы все лавры достались не ему, а вам… Ну и что? Победителей не судят. А буквально через несколько дней в соборе святого Христофора состоится известное событие, после которого мы не дадим вас в обиду никакому начальству.
— Что нужно сделать? — решительно спросил Бернадотт.
— Завтра утром границу пересчет поезд, — сказал Мазур. — Там в мешках с кофе упрятано оружие — стволов двести, для немаленькой банды, явно настроенной против… известной особы. Мы должны его остановить, что будет не так уж трудно, и отыскать оружие. Вполне достаточно, чтобы оказаться в милости у… Вы взрослый человек и прекрасно все понимаете. Либо вы держите наш разговор в тайне и завтра помогаете мне во всем, либо…
— Слово офицера, — серьезно сказал лейтенант. — Полная тайна и всевозможное содействие… тот поезд и правда есть?
— Разумеется, — сказал Мазур. — Сведения самые точные. Ну что же, обговорим детали…
Через четверть часа, заметно повеселев, он поехал в расположение элитного парашютного батальона, предварительно выяснив, что командир на месте. Он сделал лишь маленький крюк, заехал в дорогой винный магазин и купил бутылку весьма недурственного шотландского виски восемнадцатилетней выдержки. Ехал туда, куда он тогда и направлялся с покойным Мтангой — да не доехали…
Пикантность ситуации в том, что батальон не числился в списках военного министерства и был подчинен лично Верховному Главнокомандующему — а теперь, соответственно, пока что вообще никому. Сие не означает, что подполковник мог ходить на голове и откалывать, что его душеньке угодно — но имел полное право сиднем сидеть у себя на базе, не слушая абсолютно ничьих приказов. Прекрасно понимая ситуацию и проистекающие отсюда выгоды, за времена безвластия подполковника несколько раз пытались привлечь на свою сторону иные влиятельные семьи — но он всякий раз деликатно отказывал. Одна немаловажная тонкость: среди тех, кто к комбату приходил, ни разу не было людей Натали…
Еще перед поездкой Мтанга показывал ему досье на комбата: в общем, практически та же самая история, что с Бернадоттом или Жюльетт-Жулькой: не из полных низов, но у папаши всего-то и было добра, что лесопилка, не столь уж и большая, серьезного дохода не приносившая, вот и пришлось в свое время надеть погоны — и, в отличие от Бернадотта, сделать кое-какую карьеру… при нынешних условиях повисшую в воздухе. Как знать, быть может, новый Верховный Главнокомандующий пожелает видеть на этом посту кого-то другого, всецело своего. Вероятность такая существовала, и бравый служака не мог о ней не подумать…
Хотя Мазур и не предупредил звонком о визите (мало ли кто мог сейчас слушать командирские телефоны), в расположение части его пропустили и к комбату провели без всяких возражений и вопросов, едва увидели удостоверение начальника охраны «известной особы». Мазуру показалось, что комбат, усатенький крепыш годочков на несколько его старше, держался так, словно ждал подобного гостя, ничуть не выглядел, в отличие от Бернадотта, удивленным. Возможно, это могло облегчить Мазуру задачу…
Адъютант вмиг спроворил закуску, а бокалы и лед нашлись у комбата в холодильнике — ему-то по должности холодильник в кабинете как раз полагался. Поначалу разговор носил некоторые черты дипломатии: комбат интересовался, как в Советской армии обстоит с тем и с этим (причем, похоже, с искренним интересом). Когда бутылка опустела наполовину, Мазур перешел к делу, с чуть простодушным видом напомнив, что они не дипломаты, а военные (с чем подполковник тут же согласился с тем же чуточку напускным равнодушием).
И очень скоро выяснилось, что дела идут прекрасно: полковнику нравилось и скорое производство в следующий чин, и будущее переименование его части в «Отдельный лейб-гвардии Ее Величества воздушно-десантный батальон», и все прочие выгоды, очерченные Мазуром крайне туманно, но безусловно проистекавшие из грядущей ситуации. Полное впечатление, что именно этого бравый комбат и ждал — когда появится кто-то от Натали. Что ни говори, самое выгодное предложение — ну, а идеалистов или романтиков среди здешних людей в офицерских погонах как-то не водилось отроду…
