Противник успел подцепить его сзади под коленку, и, падая, Николай извернулся, как кошка, выброшенная из окна, чтобы приземлиться на четыре лапы. И при этом оказаться сверху.
Борцовским приемом, встав на мостик, противник попытался перекинуть его через себя, но в драке за жизнь нет правил, и поэтому Николай решительно ударил его по незащищенной шее…
И тут же почувствовал, как в затылок ему уперлось что-то твердое, очень похожее по ощущению на ствол огнестрельного оружия…
«Щелк», — сказало оружие.
— Ой! — ответил Николай, наглядно представив, как заряд размозжит ему голову.
* * *
Скрипнула, поворачиваясь, дверная ручка. Ники замер, и палец нежно касался спускового крючка. У него оставался один патрон.
Теперь Ники прятался на кухне, и в воздухе очень вкусно пахло специями и жареным мясом.
Дверь распахнулась, прижав его к стене. Свет из коридора вычертил на полу тень широкоплечей фигуры. Некоторое время человек стоял в дверном проеме, вглядываясь в темноту. Затем сделал несколько осторожных шагом, и Ники увидел его спину.
Палец на спусковом крючке дергался, словно пойманный пескарь. Ники понимал, что может запросто единственным оставшемся в запасе выстрелом свалить противника.
Но на звук сбегутся остальные.
А он слышал их осторожные голоса в коридоре.
Преодолевая страх, Ники заставил себя броситься вперед, перехватив дробовик, и изо всей силы ударил врага прикладом по затылку. В последний момент тот успел увернуться, но все же скользящий удар заставил его потерять равновесие.
Пистолет, который тот держал в руках, отлетел в сторону, но безоруженный он, оказалось, представляет не меньшую опасность.
Поймав дробовик, которым Ники пытался его оглушить, противник сначала попытался вырвать оружие, а потом, неожиданно поменяв тактику, боднул макушкой, твердой, как бетонный столб, прямо Ники в челюсть.
Почувствовав солоноватый вкус разбитого рта, Ники зацепил его ботинком сзади за ногу и рванул на себя.
Но тот успел схватить его за отвороты пиджака, и падая, потянул за собой.
— Ух! - выдохнул Ники, грохнувшись наземь, и прежде чем он пришел в себя, противник был уже сверху и старался пятерней выдавить ему глаза.
Ники уперся пятками в пол и выгнувшись в пояснице, попробовал перебросить противника через себя. Они перевалились на бок, и тут он отпихнул его коленом. В тот же момент Ники почувствовал боковой удар в шею, отчего в глазах вспыхнули зеленые всполохи…
* * *
— Ты могла меня убить, — Николай растеряно смотрел то на Машу, испуганно сжимавшую обрез, то на Ники, распростертого на полу.
— Что ты с ним сделал?! — Маша склонилась над Ники и, положив обрез рядом на пол, обеими ладонями дотронулась до его лица.
Руки у нее были в крови.
— Ошибочка вышла, — хмыкнул Николай. — Мы с ним приняли друг друга за врагов.
Надо было вначале повязать белые повязки на рукав. Чтобы отличать своих.
— Вот, блин, — наконец произнес Ники, приходя в себя, — вместо чтобы бороться за светлое будущее, мы мочим друг друга.
— Хорошо сказано, — заметил Николай. — Если придать всему этому глубокий философский смысл. Интересно, а в этом котле человек уместится?
— Кого ты собираешься туда засунуть? — спросила Маша.
— Тебя.
— Вот уж спасибо. Не знала, что тебе нравятся вареные женщины, — добавила кокетливо.
— С чего ты взяла, что я собираюсь тобой полакомиться? — он улыбнулся. — А вот стенки у котла толстые. Нержавеющая сталь! — уточнил он таким тоном, будто произнес: «чистое золото».
Ники, кряхтя, поднялся и тоже подошел к котлу. Засунул внутрь руку и постучал костяшками пальцев по стенке.
— Выдержит прямое попадание, — согласился он.
— Смотря чего, — уточнил Николай. — Попадание смотря чего.
— Но я там задохнусь! — возмутилась Маша, заметив, что оба мужчины оценивающе смотрят на нее, словно снимают мерку.
— Все дело в клапане, — обнадежил Николай. — Тут есть клапан для выпуска пара.
Если его зафиксировать, то воздух будет поступать внутрь. Немножко воздуха, но тебе хватит.
— Вы хотите, чтобы я там спряталась?
— Вот именно.
— А вы оба? Вас обоих тем временем…
— Им нужен только я, — сообщил Ники.
— Зачем?
— Потому что я — единственный ключик к тому чемодану с деньгами.
— Чемодан с деньгами — это уже какой-то образ, — заметил Николай. — В том смысле, что символ.
— Да помолчи ты, — оборвала его Маша. — какой еще такой ключик?
— Не говори ей, — предупредил Николай.
— Почему?
— МЕНЬШЕ ЗНАЕШЬ, ЛУЧШЕ СПИШЬ, — сообщил он и огляделся, где бы это можно было начертать.
— Быстрее, — Ники прислушался к шагам в коридоре, и почти насильно подсадил Машу, чтобы она могла забраться в котел.
— Я боюсь замкнутого пространства, — застонала она, но крышка уже захлопнулась над ее головой…
Дверь выбило взрывной волной, и в ощеренном проеме показался похожий на гоблина воин. Маленькие черные глазки сквозь прорези в маске просканировали помещение.
Обладатель этих глазок машинально провел ладонью по лбу, словно стирая пот, хотя на голову была натянута шапочка-маска, и пот вытирать было бессмысленно.
— Первой в дверь входит граната, — пробормотал он золотое правило.
Обыкновенная операция по зачистке. Обладатель глаз-буравчиков только зачищать и умел делать. В том смысле, что именно это он умел делать лучше всего.
Наступательная граната предпочтительнее в городских условиях, в этих современных «крепостях», где стенки сделаны из говна.
Меньше риска, что случайным осколком, пробившим переборку, достанет и тебя.
— Во, реклама, а шуму-то, — сообщил он вслух невидимому собеседнику, глядя на покореженную посуду фирмы «Цептер» и тефлоновые сковородки, пробитые насквозь. — А гундят — ковыряйте только деревянной лопаточкой…
Внимание привлек электрический котел, корпус которого пострадал больше всего.
Именно такой котел, забираясь внутрь, приходилось ему драить на «учебке». В котле варили кашу под кодовым названием «кирза». Она и пахла, как поношенные сапоги. А, может, потому и пахла, что в котел залезали в сапогах.
* * *
— Проверь, — раздался позади приказ, и человек в шапочке-маске оглянулся на мужчину в добротном синем костюме и в точно такой-же шапочке-маске на голове.
— Проверь, — повторил мужчина в костюме и без оружия, — не прячется ли кто-нибудь здесь.
— Если бы и прятался, — хмыкнул воин.
— Все равно проверь, — приказал тот.
Мужчина в синем костюме вызывал у воина уважение. Он был заказчиком, он оплачивал работу пушечного мяса, и мог бы отсиживаться в розовой спальне. Но нет, он разгуливал по простреливаемому зданию, как будто плевать хотел на смерть.
— Здесь никого нет, — ударом ноги воин отбросил в сторону сваленную на полу посуду и заглянул под стол. — И здесь никого нет, — наигранно повторил он, распахивая дверцы шкафа, пробитые осколками. — И здесь никого нет, — он поднял вверх ствол автоматического оружия и, выстрелив, продырявил в нескольких местах жестяной вентиляционный короб. — Чисто.
Мужчина в дверях указал взглядом на электрический котел.
— И здесь, — воин поднял крышку, заглянул внутрь… и встретился взглядом с женщиной.
Она забралась туда, подтянув коленки к груди, и с ужасом смотрела на нависшего над ней воина в маске.
— И здесь никого нет, — спокойным голосом сообщил воин и захлопнул крышку обратно.
Убивать мужчин — это естественно, считал он, так задумано природой, самцы должны друг друга уничтожать.
Убивать женщин — извращение.
Воин презирал извращенцев…
— Так-таки никого и нет? — усмехнулся мужчина в синем костюме и шагнул вперед…
* * *
— Ники, — прошептал Николай, они вместе втиснулись в какой-то шкафчик, где хранился пожарный шланг и дряхлый огнетушитель, — теперь, когда мы стали так близки, кстати, убери локоть, он мне дышать мешает, так вот, теперь разъясни мне про «ключик». Про ключик к тому чемодану с бабками.
— Представь, я оказался посреди Альп…
— Уже представил, — вздохнул Николай.
— С документами этого, как его, двойника, и без копейки денег. Ну, то есть, копейки были…
— Альпийское нищенство — святое дело.
— В общем, понищенствовал и попал в госпиталь. В больницу, с переломами всех костей…
— Всех? И даже… — Николай округлил глаза.
— Везунчик…
— Смотря с какой стороны посмотреть…
— Короче, там меня и нашел юрист.
— Что еще за Юрист. Это какая-то бандитская кличка?
