– Жопа у тебя есть, – произнес Ширман и тут же захохотал и почти одновременно, чередуя смешки с фразами, сообщил следующее: – Ты чего думаешь – ты экономист, да? Уродина ты носатая, гнида ты жирная! Сейчас прирежу тебя, как свинью, и зажарю...
Госпожа либеральный экономист стала хватать ртом воздух, точно задыхалась в приступе астмы. На самом деле у нее просто не было слов, пожалуй, впервые с ней разговаривали в таком тоне.
– Нет, прежде чем зарезать, я отпилю тебе ноги и сделаю из них холодец! – продолжил Иван. – Вот такая экономика!
Будущая Шпазма вскочила со стула, рванула к двери, но та оказалась запертой, а выломать ее было не так-то просто.
– А ну-ка вернись! Комсомольское собрание не окончено! – рявкнул Ширман.
Команда прозвучала столь грозно и при этом голос Ширмана показался ей настолько знакомым, что Будущая Шпазма покорно выполнила приказ. И только вернувшись в кресло, она наконец узнала этого «лысеющего юношу». Много лет назад он был худеньким, беззащитным, с длинными, неподатливыми расческе космами. Да-да! Без всяких сомнений, она попала в лапы к своему бывшему однокласснику Ване Сидорову. Ныне весьма вовремя сменившему фамилию матери на отцовскую и весьма неплохо нашедшему себя в новой жизни. Мир тесен, и с этим ничего не поделаешь.
– Если ты думаешь, что я хочу отомстить тебе за свое исключение из школы, то это не так, – неожиданно перейдя на спокойный, даже миролюбивый тон, продолжил Ширман. – Конечно, ты тогда мне основательно подгадила, но я окончил вечернюю школу и сумел получить целых два высших образования. Так вот, я предлагаю тебе очень выгодную работу. Твои экономические статьи будут печататься в лучших изданиях, в том числе зарубежных. Ты будешь иметь возможность выступать на конгрессах, ездить в деловые поездки по всему миру, а заодно и отдыхать на лучших курортах. И все это буду оплачивать я... Не задавай вопросы, я сейчас все объясню. Как экономист ты полное говно, уж извини! Я читал твои статьи, и все они сводятся к одной нехитрой мысли – экономика должна быть либеральной. Точно так же экономика должна была быть экономной в годы твоей комсовой юности. Но я своими деньгами буду поддерживать твой имидж. А ты в свою очередь будешь развлекать меня и моих приятелей.
– Что? – изумленно переспросила Будущая Шпазма.
– Шутом у меня будешь! – пояснил Ширман. – В старину все знатные люди имели собственных шутов. Вот и я решил восстановить традицию... Напялишь колпак и будешь чего-нибудь нам изображать. Например, трахающегося кашалота! – Ширман вновь захохотал. – Но, главное, о том, кем ты здесь будешь работать, никто не узнает, – отхохотавшись, сообщил бывший Ваня Сидоров, – здесь ты будешь в шутовском колпаке, а за пределами офиса – в дорогом парике и костюме, будешь блистать на либеральных тусовках... Ну а если откажешься, я тебя раздавлю, как вонючего клопа! Найму хороших спецов по тем вопросам, которые ты пытаешься освещать в своих писульках, и они раздолбают тебя по всем пунктам. И куда ты тогда денешься? У нас, конечно же, демократия, но не все, далеко не все в нее вписываются.
Некоторое время Будущая Шпазма сидела молча. «А почему бы и нет? – вдруг подумала она. – Ведь Сидоров (то есть Ширман) говорит, что меня в шутовском одеянии никто не узнает, чего ж тогда стыдиться?! Ведь деньги и возможности он предлагает очень неплохие. Мне таких в ближайшее время не заработать...» Точно прочитав ее мысли, Сидоров-Ширман назвал такую сумму ее месячного жалованья, что у Будущей Шпазмы отвисла челюсть.
– Ответ мне нужен немедленно! Никаких «дайте подумать!» – категорично закончил Ширман.
Добавлять – «иначе задавлю» Иван не стал. Насчет этого уже и так не было ни малейших сомнений.
– Я согласна! – выпалила Будущая Шпазма. – Но только при условии, что меня никто не узнает.
– Я не бросаю слов зазря! Утром ты шут, вечером светская дама! Или наоборот, в зависимости от того, когда мне потребуется расслабиться и похохотать.
– Я принимаю ваше предложение, – окончательно согласилась Будущая светская дама.
– Имя твое теперь будет – Шпазма! – перешел к делу Иван Эмильевич. – Смешно, правда? Я сначала хотел назвать тебя Клизмой, но Шпазма еще смешнее. Эдакий сюр... В ближайшее время тебе нужно будет выстричь себе лысину... И раздобыть где-нибудь пенсне.
– Зачем? – спросила Шпазма, уже перестав быть Будущей.
– Поспрашивай мне тут! – грозно, но в то же время шутейно взмахнул пухлым кулачком Ширман. – Будешь участвовать в конкурсе двойников Берии. Твой основной конкурент – бультерьер Лаврентий. Видела при входе? Вот такие дела! Колпак для прочих представлений получишь завтра. Его шьют по моему спецзаказу в «Доме моды» Виталия Юмашкина. Для тебя стараются лучшие модельеры страны!
Теперь уже вне всяких сомнений – гнусное письмо о сходстве с Берией в те уже далекие перестроечные годы прислал ей Ваня Сидоров – Ширман.
Ширман сдержал свое слово. Вечером шут, утром – светская дама. Утром – шут, вечером – светская дама. Именно так покатилась жизнь бывшей выпускницы МГУ, вечной активистки и комсорга. Бывший Ваня Сидоров безраздельно повелевал ею, унижал всеми доступными способами...
А сегодня у нее появилась возможность отыграться.
И она ее не упустит!
Совсем недавно она навела справки о судьбе самого красивого мальчика, который столь бессовестно обхохотал ее на том треклятом собрании. Оказалось, что после окончания школы синеглазый герой ее грез пристрастился к спиртному и наркотикам, а в перестроечные годы угодил в тюрьму за торговлю этими самыми наркотиками и, отсидев год, умер в тюремной больнице... О том, что Ширман под прикрытием антинаркотического союза как раз и приторговывает зельем, Шпазма прекрасно догадывалась. Вот так, второй раз он отнял у нее красивого синеглазого мальчика.
В наушниках послышался голос Ивана Эмильевича:
С желаньем кого-нибудь трахнуть
На дискотеку пришел бегемот,
Но рухнул без чувств он от страха,
Увидев, как Шпазма му...ми трясет!
Ведущие прослушивание Сократ Иванович и Николай молча переглянулись. Оба они сидели уже не в микроавтобусе, а в специальной машине, оснащенной пеленгатором, которая была замаскирована под «аварийку». Сами они были одеты в рабочие робы, поэтому могли, не привлекая особого внимания, находиться в двадцати метрах от ширмановского офиса, остановив машину во дворе соседнего дома. Возможности у Сократа Ивановича оказались вполне соответствующими ситуации. Он и в самом деле многое мог как частное лицо. Сейчас они имели возможность слушать все, что происходило в кабинете Ширмана. Шут был вызван туда для своего привычного занятия – развлечения Ивана Эмильевича и его деловых партнеров.
– А если на время деловых переговоров они включат какую-нибудь глушилку вроде скеллера? – спросил находившийся рядом Петр.
– Не включат, – покачал головой Прохоров. – Тогда весь кабинет лишится связи. А как деловым людям без связи? Нет, на наличие прослушки кабинет проверили пять минут назад, перед тем как все собрались там. Поводили приборчиками, убедились, что ничего нет, и достаточно.
– А после выступления Шпазмы проверять не будут? – спросил Водорезов.
– Думаю, нет, – уверенно отозвался Сократ Иванович. – Гостям Ширман доверяет в этом плане. Слишком много сам про них всего знает, тем «сдавать» его, как говорится, «западло» будет.
В самом деле – покривлялся шут и был таков. Перед ответственными заседаниями Ширман всегда хоть на пару минут вызывал Шпазму, чтобы поднять настроение. Так произошло и сейчас...
В кабинете Ивана Эмильевича в данную минуту происходило следующее. Деловые партнеры были в полном сборе, присутствовала и неожиданно приехавшая к отцу дочь Машенька, которая так же любила смотреть представления Шпазмы. Ей было всего девять лет, она была еще худенькой и хорошенькой, и частенько отвлекала отца в самые неподходящие моменты... Например, ей не терпелось срочно нажаловаться на няню или рассказать отцу о только что вычитанной информации о кружевных бюстгальтерах в детском журнале «Отбойный молоток».
– Машенька, я очень занят! – увидев на пороге дочь, всплеснул руками Ширман. – Может быть, подождешь часик-другой?
– Хорошо, – на радость отцу неожиданно согласилась дочь. – Посмотрю на Шпазму, потом съезжу в детское сюр-кафе, а потом вернусь к тебе.
– Замечательно, – кивнул Ширман. – Итак, друзья мои! – Иван Эмильевич обратился ко всем собравшимся в кабинете. – Для начала – приятное, потом – полезное! Начинай! – Ширман щелкнул пальцами топтавшемуся у дверей шуту.
Тот начал с уже традиционной программы. Для начала покосился на Машеньку, но когда Ширман сделал разрешающий жест, прочитал матерный стишок. Затем была включена музыка в стиле СКА, и шут начал отбивать под нее чечетку.
