– Мы вызвали группу военной полиции, имеющую специальную подготовку по передвижению в горах. Они спустятся прямо сверху, вот здесь, по скальному кулуару, он рассекает скальный контрфорс над фермой, с которой его желоб не просматривается. – Ральф уверенно водил пальцем по крупному фотоснимку, полученному только что от группы визуального наблюдения.
– Верно, есть там щель, я помню. Она идет почти вертикально на пару сот метров, стенки гладкие. Не думаю, что там можно спуститься. – Местный скептик не сдавался. – Лучше идти справа от этой щели, здесь скалы не отвесные, когда-то тут даже спортсмены ходили от фермы вверх на перевал. Вот здесь даже что-то вроде тропы видно от фермы к скалам.
– Этот маршрут отпадает, он очевиден и потому наверняка контролируется обитателями фермы. – Ральф принял решение и не хотел от него отступать.
– Ну, тогда надо пробираться лесом от дороги, цепью, окружая ферму полукругом. Только как бы в темноте своих не перебить, если начнется стрельба. – Старожил, видно, привык последнее слово оставлять за собой.
– Это мы уже обсуждали. Горные стрелки будут здесь через час, тогда и распределим роли окончательно. – Ральф прекратил дискуссию.
Через час прибыли не только горные стрелки, как окрестил спецгруппу горной полиции Ральф, но и Саня с Костей. Каменев хотел было отправить их досыпать, однако ребят поддержали Игорь и канадские коллеги: было ясно, что никакие силы не заставят их спать, зачем зря людей мучить, тем более что они, можно сказать, «первооткрыватели»…
Горные стрелки, внимательно изучив фотоснимки, высказались категорически: скалы проходимы в любом месте, легче всего – по спортивному маршруту, хотя ночью и он не будет легкой прогулкой даже для тренированного спортсмена-скалолаза. Можно пройти и кулуаром, используя специальную альпинистскую технику: веревки, карабины, скальные крючья, а бить крючья – это шум, который ночью будет слышен за километр. Другого варианта нет. Без крючьев и днем эти скалы непроходимы, а ночью туда нечего и соваться.
– Я бы сунулся, – заметил Саня по-русски. Он понимал английский достаточно, чтобы уловить, о чем идет речь; альпинистская терминология была ему знакома и помогала там, где ускользал смысл обычной разговорной речи.
– Саня, не лезь, здесь толкуют профессионалы, не хватало нам еще твои кости везти домой. – Каменев шипел, как Змей-Горыныч. – Ты что, в детсаду? Помолчи, а то отправлю спать.
– Нет, я серьезно, Михаил Петрович. – Саня говорил спокойно, уверенно. – Я вам как-то говорил, что занимался скалолазанием. Тренировались мы в карьерах под Москвой, и крючья били, и разную технику применяли, а вот когда выезжали на красноярские Столбы – я там пять раз бывал, слеты-соревнования устраивали любители, неофициально, – так у них никаких крючьев и веревок не было, там уникальная техника применяется, она оттачивалась из поколения в поколение, оттуда братья Абалаковы в большой спорт пришли, слыхали о них, наверное?
– Я слыхал, – отозвался Игорь, – и о красноярских столбистах слыхал. Но там работают, как в цирке, каждая зацепка знакома, трюки отрабатывались годами на одних и тех же скальных маршрутах. – Чувствовалось, что Игорю предмет знаком. – А здесь в первый раз, в темноте, один… Нет, несерьезно.
– Почему один? – вдруг встрял в разговор Костя. – Я тоже пойду.
– А ты что, тоже красноярский столбист? – съязвил Каменев.
– Нет, конечно. В Чечне с горами познакомиться пришлось. У нас была двухнедельная подготовка, как-никак спецбатальон. И в основном скалы. Правда, там тоже были веревки, карабины, обвязки. Битьем крючьев нам мозги не пудрили, считалось, звук демаскирует. А потом пришлось и в боевой обстановке по скалам поползать. Так что понятие имею.
– Ну вот видите, – Саня буквально расцвел. – Вдвоем мы – это минимум взвод!
– Помолчи, болтун! – рассвирепевший Каменев поднял кулак, чтобы грохнуть по столу, забыв, что он не в своем кабинете, но Громов, переводивший канадским коллегам смысл разговора, успел перехватить его руку:
– Миша, остынь. Ребята, выйдите на пять минут, мы обсудим ваше предложение, и если оно не будет с ходу отвергнуто, вас позовут для более подробного разговора. Выполняйте! – повысил голос полковник, заметив, что Саня открыл рот. Насупившись, практикант направился к двери, Костя за ним.
Пяти минут начальству, разумеется, не хватило, однако через двадцать решение было принято и объявлено добровольцам: ребята идут вдвоем, наверх с двумя местными проводниками их забрасывает вертолет со стороны хребта, высаживает на зависании и продолжает барражировать над долиной, как сегодня утром, для маскировки намерений. Проводники подводят ребят к верхней точке кулуара, дальше ребята действуют самостоятельно. По их сигналу им будет оказана поддержка снизу, со стороны шоссе. Оставалось утрясти детали.
Пока все шло по плану, Саня спускался первым, Костя – в трех-четырех метрах над ним, копируя Санину технику. Двигались молча. Экипировку им подобрали по высшему классу – специальные кроссовки для работы на скалах, очки ночного видения, тонкие лайковые перчатки, канифоль: натирать ладони, подошвы, одежду, чтобы не скользили. Где-то нашли даже специальные присоски, чтобы прилепляться к скале для короткого отдыха. Из оружия – пистолеты с глушителями и лазерными прицелами, газовые гранаты, Костя взял несколько метательных ножей.
Кулуар был отвесным, однако это не составляло большой проблемы, его едва ли не параллельные стенки прошли классическим способом: упираясь спиной и руками в одну стенку, почти прямыми ногами – в другую, как бы сидя над двухсотметровой пустотой. Когда стенки сближались, приходилось протискиваться вниз, стоя почти вертикально. Стенки были гладкие и мокрые, кулуар заполнила водяная пыль, тонкие струйки ледяной воды то дробились на отдельные капли, то сливались в миниводопады. Несмотря на влагозащитные комбинезоны, к середине пути оба скалолаза изрядно промокли. Присоски здорово помогли: отдыхать приходилось каждые 15-20 минут, онемевшие руки и ноги била крупная дрожь, Саня, незнакомый с этим пижонским снаряжением и чуть не выбросивший их по дороге к кулуару, оценил их в полной мере.
Косте приходилось труднее: его техника не шла ни в какое сравнение с Саниной, спасала необычайная нервная сила, худоба и жилистость, он весил на десяток кило меньше, чем Саня, при почти том же росте.
Самые неприятные моменты пережили, обходя пробки – валуны, застрявшие в кулуаре. Приходилось либо червем протискиваться между мокрым, скользким, замшелым валуном и дном кулуара, либо выходить из кулуара, отыскивая дрожащими пальцами неразличимые в темноте зацепки на почти гладкой стене и зависая на кончиках пальцев над пустотой. На таких участках страховали друг друга с помощью короткого репшнура, используя застрявший валун как упор. Такая страховка была скорее моральной поддержкой, в случае срыва, скорее всего, летели бы вниз оба. Костя раз все же сорвался – Саня пропустил его вниз первым и сумел удержать на страховке только потому, что заклинился между пробкой и стенкой кулуара. Продернувшийся в ладони репшнур порвал тонкую перчатку и резанул по коже, и все же Саня удержал, сказалась старая выучка.
После этого ЧП отдыхали минут пятнадцать в полуобморочном состоянии, успокаивая дыхание, изредка ловя ртом летучие струйки воды. Когда хватило сил шепотом выматерить валун, бандитов, холод и горных стрелков, не придумавших более комфортного способа спуска, пошли дальше.
Спуск занял три с половиной часа. Лежа у подножия скалы, пытались уловить признаки присутствия людей – движение, звуки, запахи, полоски света… Ничего. Верх фермы, одноэтажного дома на высоком цоколе, был ясно виден в очки ночного видения в восьмидесяти-ста метрах впереди. На фоне черневшего леса отчетливо различалась крыша и надцокольный этаж, половина стекол выбита, черепица на крыше местами отсутствует, в темных дырах видны обнажившиеся стропила. Вид нежилой. Костя, однако, шептал, что кто-то есть неподалеку, людей довольно много, большинство, а может и все, спят. Сильной агрессивности, злобы не улавливал, может, его сверхъестественное восприятие притупилось от дикой усталости.
По договоренности о завершении спуска надо было сообщить нижней группе, тем не менее решили зря не демаскироваться и, подобравшись к ферме поближе, убедиться, что бандиты здесь. Иначе ведь международный конфуз… Проверив оружие, ползком в мокрой невысокой траве, двинулись дальше. Чувство опасности у Кости нарастало, но источник был неясен.
Катастрофа произошла внезапно: вспышка у левого бока, грохот, толчок, срывающий с земли, провал в черноту…
Яркая вспышка у подножия скал над фермой и донесшийся взрыв заставили Громова похолодеть, он уже полтора часа ждал на секретной частоте радиосообщения о завершении спуска, нервы были на пределе, а тут… Гранаты у ребят были только газовые, у них разрыв не такой, значит, это их подорвали гранатой, а скорее всего, они подорвались на мине – те, кто засел в хижине, начали бы со стрельбы из оружия с глушаками, им демаскироваться раньше времени ни к чему. Каменев матерился рядом – они оба находились в составе «нижней» группы, готовой к броску через лес к ферме и только ждавшей сигнала сверху.
