Ознакомительная версия.
– Нет. Но он досконально просек махинации с перевалкой спирта через институт.
– Чепуха… – откликнулась трубка. – Рогожин завелся?
– Я не психиатр, – ответил Солодник, поднеся бутылку к губам.
Он сделал глоток. Молоко было скисшим. Белая струйка стекла по щетинистому подбородку.
– Время не ждет… – Голос в трубке был требователен. – Пора завершать бодягу. Рогожина-младшего скоро заберут в Москву. Предварительное дознание закончено. Им хотят заняться важняки из областной прокуратуры.
– Дату перевозки сообщишь? – Черноволосый подобрался, стал похожим на кошку, готовящуюся к прыжку.
– Нервничаешь, Солодник? Идиотские вопросы задаешь! – Ехидные интонации зазвучали в голосе говорившего. – Устал? С автозаком без помощников справишься?
– Слишком много вопросов, командир! Анкету перешли по почте. – Черноволосый беседовал с тем, кого он называл своим шефом, на равных. – Я работаю в одиночку. А помощников можешь себе в задницу воткнуть… – Он помолчал, ожидая реакции на оскорбительную тираду.
Ответа не последовало. Трубка молчала.
– У меня все на мази. Если ваш офицерик не взорвет следственный изолятор, мы разыграем партию как по нотам. Я пасу Рогожина и остальных скотов. Баксы за медсестру и мусоренка-следователя Штеер перевел на мой счет?
– В венский «Острейхкредит», как условились, – подтвердил собеседник черноволосого. – Не крохоборничай… Плата в твердой валюте по полному тарифу. Хватит воду в ступе толочь. – Голос стал властным и жестким. – Действуй по обстоятельствам. Руки у тебя развязаны. – С прорезавшейся ненавистью говоривший добавил: – Ветрова, тупорылого недоумка, в расход без колебаний. Вышиби из него бараньи мозги…
– О’кей, командир! – кивнул Солодник. – Незачем повторять. Что с армяшкой? Профессор ковыряется в делишках покойного.
В трубке раздался сухой кашель заядлого курильщика:
– Профессора нейтрализуй. Меня любознательные стариканы раздражают. Только работай чистоплотно, без зверств.
– О’кей! – красноречием черноволосый не отличался.
– Успеха тебе, Солодник, – говоривший произнес пожелание медленно, значительно. – Не напортачь…
Солнце, словно тусклый медный тазик, катилось на запад, уступая город вечерним сумеркам.
Черноволосый мужчина приоткрыл дверцу машины, впуская свежую прохладу в прокуренный салон. С сиденья он взял наручные часы. Солодник дорожил качественно сделанными вещами и в особенности разными электронными штучками.
Циферблат «Касио» с люминесцентной подсветкой голубым маячком мерцал на ладони. Черноволосый сверил время с кварцевыми часами, вмонтированными в приборную панель автомобиля. Солодник был пунктуален, когда дело касалось запланированного убийства. То была вежливость киллера, не присваивавшего себе последние минуты жизни обреченного на смерть.
«До одиннадцати вздремну. – Мысли наемного убийцы ничем не отличались от раздумий трудяги, у которого на шее семья, впереди восемь часов у станка в ночную смену и вечная потребность выспаться как следует. – Продавщица – гнида в белом халате. „Свеженькое молочко, только завезли!“ Корова! Саму выдоить надо… – мысленно крыл обманщицу черноволосый, укладываясь поудобнее, чтобы рукоять пистолета не упиралась в ребро. – Собаку распяли… – Жажда мешала заснуть, обрывки подслушанного разговора всплывали в памяти мужчины. – Оскотинились в доску, твари. До такого варварства дойти! Бобика гвоздями к двери пришпандорить. Шпана расстаралась за бухало. На трезвую голову нормальный мужик собаку пялить не стал бы… Интересно, они ее живую прибивали или сначала замочили? Нет, конечно же, грохнули бобика. Иначе визжал бы на всю улицу».
Разрешив сомнения с четвероногим стражем дома профессора Арутюняна, киллер задремал чутким сном зверя.
– …Успеха тебе, Солодник! – пожелание Анатолий Бокун сдобрил большим глотком джина с тоником, бывшего всегда под рукой.
Непрерывно лицемерить утомительно, а лгать Бокуну приходилось много. Вот и сейчас он с удовольствием послал бы черножопого киллера на три буквы или пожелал бы сдохнуть, но сдержался.
Одинокий в своей гигантской шестикомнатной квартире на Большой Ордынке, Бокун сидел на подоконнике, созерцая россыпь огней ночной Москвы. Огоньки отражались в застывших зрачках…
«Стар-дринк» оказалась надежным и щедрым покровителем. Полуразорившееся предприятие Спыхальского с его помощью стало на ноги, быстро набирая обороты. Бокуна удивляло, что контакты с представителями «Стар-дринк» проходили по правилам строгой конспирации.
– Пока ты работаешь со Спыхальским в одной упряжке, эти меры необходимы, – объяснял умница Штеер. – «Стар-дринк» как жена Цезаря – должна быть вне подозрений.
Их везли на встречу с начальником европейского филиала «Стар-дринк». Осенняя Вена, промытая дождями, светилась тронутыми желтизной листьями, похожими на развешанные по деревьям дублоны. Водитель «Шевроле» предупредительно останавливался перед зеброй пешеходных переходов, даже если на тротуаре стоял один человек. Европейская вежливость раздражала Бокуна, привыкшего к российским стандартам.
Представитель «Стар-дринк» внешне был полным антиподом рекламного образа стопроцентного американца. До невообразимости толстый мистер Флэтвуд походил на надувной шарик с коротенькими отростками конечностей. Он восторженно приветствовал «нашего русского друга», одарив Бокуна лучезарной улыбкой и похлопыванием по плечу. Во время обеда, который подали в кабинет Флэтвуда, разговор был беспредметным. Обсуждали политику, шансы чеченцев на успех в войне с Россией, здоровье Ельцина и персоны фаворитов дряхлеющего президента.
После обеда, в стиле добрых традиций южных штатов – а Флэтвуд родился на маленькой хлопководческой ферме, затерянной среди полей Луизианы, – гостям были предложены сигары.
Штеер выбрал маленькую сигару марки «Монтекристо», а американец запыхтел настоящей кубинской «Короной». Посредником в беседе выступал немец, переводя речь Флэтвуда почти синхронно.
– Мистер Бокун, пора делать большую игру. – Американец дегустационными глотками пил неразбавленное виски. – Совет директоров «Стар-дринк» намеревается перенести часть производства в Россию.
– Я понимаю…
– Всего производства! – веско подчеркнул Флэтвуд. – Не только прохладительных напитков, но и кое-чего, как вы, русские, говорите, покрепче. Надо расширять сферы деятельности. Это главный смысл философии бизнеса! О’кей?.. – американец расплылся в улыбке.
– Райт! – по-английски поддакнул Бокун.
– Мы делаем ставку на вас! – Улыбка босса стала еще шире. – Средства выделяются грандиозные, поддержка всемерная, способы… – американец запнулся. – У вас развязаны руки, но… – он назидательно поднял палец с массивным перстнем, украшенным изумрудом, – репутация фирмы должна быть без единого пятнышка.
Бокун вдавил подбородок в грудь.
– У вас большое будущее, мистер Бокун…
Деятельность «Стар-дринк» в России была многогранной. Она заливала страну коричневой пузырящейся жидкостью, расфасованной в жестяные банки, пластиковые бутылки, тетрапакеты и прочую тару. Одновременно дочерние предприятия, напрямую не связанные со «Стар-дринк», ввозили и производили спиртное, что составляло львиную часть доходов фирмы. Бокун не знал всех цифр, но догадывался – доходы улыбчивых американских парней колоссальные. Он и сам попал под этот золотой дождь.
У медали, как известно, две стороны. В случае со «Стар-дринк» была и третья. По поручению Штеера, исполнявшего роль непосредственного руководителя, Анатолий через сеть посредников скупал партии стратегического сырья вроде редкоземельных металлов, марганцевой руды или чистого алюминия. «Стар-дринк» можно было сравнить с помпой, закачивающей в Россию алкоголь и высасывающей сокровища недр.
Для выполнения задания мистера Флэтвуда понадобился неприметный подмосковный городишко, который Бокун намеревался превратить в форпост империи «Стар-дринк», где он был бы полным хозяином.
Пасьянс складывался удачно. Городок имел все необходимое – обширные склады, хорошее транспортное сообщение, а главное – отлаженный механизм производства спиртного. Приди и владей, как говорили древние.
Хрунцалов – этот жирный, вечно потный боров, втиснувший свою необъятную задницу в кресло городского главы – наотрез отказывался делиться властью.
– Не подбивайте под меня клинья, – ответил он Спыхальскому, ведшему переговоры о совместном бизнесе. – Я здесь козырный туз.
Бокун не понимал тупого упрямства мэра, отвергавшего предложение сотрудничества. Но однажды он увидел любопытный фильм, снятый четой английских натуралистов в африканской саванне. Его поразил эпизод, в котором до безобразия некрасивый кабан-бородавочник оборонял свою нору от стаи гиен. В конце концов хищницы выпустили вепрю потроха, но он так и не удрал, хотя мог. Хрунцалов, уразумел Бокун, был сродни этому бородавочнику. Своими владениями, властью и деньгами мэр делиться не собирался.
Ознакомительная версия.
