Ознакомительная версия.
– Александр Владимирович, позвольте мне решать, что делать, а?
– Все, все. Решай.
– Если потребуется поддержка, отряд может рассчитывать на нее?
– Ну, если только на резерв, который реально может быть переброшен от Таргана в течение двух-трех часов. Или на пару вертолетов, имеющих на вооружении кассеты с реактивными снарядами.
– Уже лучше.
– Ты серьезно предполагаешь, что отряду может потребоваться поддержка?
– Все, Александр Владимирович, будет зависеть от того, как сложится обстановка утром в понедельник.
– Это понятно, я имел в виду другое.
– То, что я не уверен в успехе операции?
– Только без обид, Валера.
– Мы на войне, товарищ полковник, а на войне очень часто происходит то, что ни просчитать, ни предусмотреть заранее невозможно.
– Я понял тебя. Возникнут проблемы, связывайся со мной. Я организую поддержку.
– Спасибо.
– Не за что!
Седов подозвал командира экипажа транспортного «Ми-8».
– Да, Седой! Извините, мне приказано только так называть вас.
– Нормально. Машина к вылету готова?
– Так точно.
– Как высадишь нас на плато у Кайбака, останешься там до особого распоряжения – моего или полковника Трепанова. Ваша безопасность на стоянке гарантирована.
– Понял!
Седов посмотрел на часы и включил радиостанцию:
– Бек! Я!
– На связи!
– Давай людей на выход и сразу же на борт вертолета.
– Есть, командир.
В 22.30 «Ми-8» поднялся в небо, оставив у площадки полковника Трепанова, проводившего отряд взмахом руки.
Как только вертолет, набрав высоту и скорость, пересек границу и отошел от нее в глубь Афганистана на тридцать километров, Седов пересел к капитану Лерою и приказал:
– Вызови мне на связь Пегаса!
– Момент, командир!
Французский капитан развернул спутниковую станцию, включил ее и передал трубку командиру отряда.
– Пегас! – вызвал заместителя Седов.
Майор Коновалов ответил тут же:
– На связи, командир!
– Где ты и что ты?
– Группа находится в развалинах Тарбая. После нашей здесь работы укрыться можно только в сохранившихся подвалах. Мы выставили пост наблюдения за плато в направлении Чидара. Сам кишлак не видим, подходы к ущелью контролируем. Этот же пост смотрит и за северным направлением. Ни противника, ни мирных чабанов не видим. Кругом тихо и пусто.
– Ущелье смотрел?
– Пока провели разведку восточного направления на удалении в три километра от Тарбая. Все чисто.
– Западный завал?
– Под контролем.
– Значит, все тихо?
– Как на полигоне после учений. А вы где?
– Летим к печально известному каньону.
– Там вас ждет Редзай.
– В курсе. Вы сами прошли от каньона до Тарбая без приключений?
– Спокойно прошли.
– Спускались через проход от Хайрана?
– Так точно.
– Мы ориентировочно подойдем к нему в 3.00 – 3.30. Ты отправь к серпантинам встречающих. Бакира и пару бойцов. Пусть посмотрят, не закрыли ли «духи» проход?
– Сделаю!
– Как отправишь группу встречи, сообщи, кто войдет в нее.
– Да я и сейчас могу доложить. К серпантину вместе с Бакиром пойдет Грач и Пахом. Старший – Грач.
– Кстати, как он?
– Нормально. После освобождения Наимы пришел в себя, правда, злой, как собака.
– То, что злой, это хорошо. Передай Грачу, что я свяжусь с ним на подъезде к ущелью, примерно за полчаса до выхода непосредственно к серпантину.
– Есть!
– У меня все! До встречи.
– Счастливого полета. До встречи.
Седов вернул трубку Лерою.
– У наших все в порядке? – спросил капитан.
– Пока да.
– Ну и хорошо.
– Понятно.
В 0.20 субботы, 28 сентября, «Ми-8» с группой Седова приземлился на плато близ каньона у селения Кайбак. Борттехник открыл дверь, выставил трап, бойцы группы покинули борт.
Командира отряда «Z» встречал Редзай.
Седов пожал руку афганскому разведчику:
– Здравствуй, Фархад, вот и встретились вновь. Хотелось бы в другой обстановке, но война диктует нам свои условия.
– Салам, Седой. Рад видеть тебя и твоих бойцов. С радостью узнал, что вы сумели отбить у шакалов Джемала Наиму, вот только не могу понять, как им удалось похитить ее из самой Москвы?
– А что Москва, Фархад? В столице, как, впрочем, и во всей России, международный терроризм пустил свои щупальца. А число подонков, желающих заработать на несчастье и крови мирных людей, увы, не уменьшилось. Напротив, их становится все больше.
– К сожалению, вы правы! – вздохнул Редзай. – Нам бы спасти Асада с семьей.
– Спасем. Мы вновь здесь не для того, чтобы быть свидетелями казни.
– Верно! Мне сообщили, что ваша группа состоит из семи человек?
– Да.
– Тогда троим придется ехать в кузове. Но я там постелил матрасы и подушки. Особых неудобств не испытают.
– Это все ерунда. Я не вижу тех, кто должен охранять вертолет.
– Мне передали, что спецгруппа подойдет в 4 часа, и приказали не ждать ее. Командир группы свяжется с пилотами, и они вместе определятся насчет места стоянки вертолета и его охраны. Мы же должны следовать в район Хайранского ущелья.
– Где твоя машина?
– За холмом.
– Ну, так веди к ней. Едем к ущелью.
– Да. Следуйте, пожалуйста, за мной.
Группа Седова прошла к ближайшей высоте, за которой стоял пикап. Редзай занял место водителя, Седов – старшего, на заднем сиденье расположились капитан Лерой с чемоданом аппаратуры, капитаны Озбек и Власов. В кузове устроились старший лейтенант Аппель и прапорщики Котенко и Николаев.
В 0.50 «Ниссан» начал движение на юго-восток.
Поездка заняла три часа. Пройдя в обход селение Хайран, Редзай по просьбе Седова сбавил скорость. Командир отряда достал из чехла радиостанцию малого радиуса действия Р-10 «Призрак», бросил в эфир:
– Грача вызывает Седой!
И тут же услышал в ответ:
– Грач на связи!
– Мы в семи километрах от серпантина, доложи обстановку.
– Обстановка спокойная. Контролируется как с севера, так и с юга. На базе также все спокойно.
– Принял! До встречи.
– До встречи.
В 3.58 Редзай остановил внедорожник перед стоящим на середине дороги капитаном Грачевым.
– Привет, Грач! – вышел к офицеру Седов.
– Здравия желаю.
– Настроение?
– Боевое.
– Отлично. Где Шахри, Пахом?
– Бакир внизу в ущелье, Пахом на противоположной стороне, контролирует подход от Чидара.
– Отзывай Пахома и прыгай в кузов.
– Командир, Пегас приказал встретить вас, на час остаться здесь, посмотреть, что к чему. Конечно, если ты приказываешь…
– Выполняйте приказ Пегаса до того, как я приму командование, – старший он.
– Есть.
– За вами машину выслать?
– Зачем? Пять километров мы пешком пройдем. У завала на посту Варан. Он обозначит себя.
– Хорошо. Как чувствовала себя Наима по возвращении на базу?
– Ты знаешь, гораздо легче, чем я ожидал. Никакой истерики, слез и прочих бабьих дел. Вот только на квартиру возвращаться не хочет.
– Это пройдет. Доставим в Москву ее родственников, успокоится. Ну, а при необходимости поживете на базе или у меня на даче под охраной. С этим, Грач, разберемся. Разобраться бы с сукой Джемалом. Но, – Седов похлопал боевого товарища по плечу, – и с ним разберемся, ведь так, Андрюха?
– Конечно, командир! – улыбнулся Грачев.
– Ну давай, смотри тут за дорогой, мы поехали.
Седов сел в машину и приказал Редзаю:
– В Тарбай!
– А что, встречавших не берем с собой?
– Нет. Они сами доберутся до базы.
– Хоп! Как скажете.
В 4.20, пройдя завал и поприветствовав обозначившего себя прапорщика Романова, «Ниссан» остановился у развалин кишлака Тарбай.
Справа буквально из-под земли появились майор Коновалов и прапорщик Лисенко. Бойцы штурмовой группы покинули пикап, который Редзай подвел к кустам северного склона, поприветствовали друзей. Лисенко повел прибывших бойцов в оборудованный для отдыха подвал бывшего дома, где когда-то содержались высокопоставленные заложники, освобожденные отрядом «Z». Седой, Лерой и Коновалов спустились в соседний подвал, где заместитель командира спецподразделения организовал командный пункт. Французский капитан тут же начал разворачивать аппаратуру на складном столе. Седов присел на второй складной стол, Коновалов – на самодельную лавку.
На столе лежала карта района и несколько схем. Помещение освещалось лампой-прожектором, непрерывность работы аккумуляторов которой составляла семьдесят два часа.
– Ну, и что ты тут узнал, Юра? – спросил Седой.
– Только то, что в Чидаре появлялись посторонние люди со стороны Хайрана. В ущелье, кроме нас, никого, я имею в виду участок от переезда до небольшого изгиба в трех километрах от Тарбая на восток. О чужих в Чидаре известно потому, что они приезжали на машинах. С верхнего южного поста селение практически не видно. Через оптику лишь купол мечети да крыши крупных домов.
– Наверху постоянный пост?
Ознакомительная версия.
