своей квартире и особо никуда не собирался. Мое настроение же улучшилось, когда мне все же заплатили за смену, да еще и небольшую прибавку дали, сказали, «за вредность». Потому даже после всего случившегося ночью, я чувствовал себя неплохо.
Оставалось только обсудить со Степанычем, как мы будем компенсировать потерю мужиков из Алекса. Теперь нам предстояло найти ещё пятерых, а с этим у Степаныча были проблемы. Он сам мне признался, что сейчас еще найти кого-то в такой короткий срок — настоящая морока, хотя он попытается.
Поднявшись на третий этаж девятиэтажки, где жил Степаныч, я отомкнул дверь запасным ключом, который хозяин квартиры любезно мне предоставил.
— Витя? — Вышел он из зала своей двушки. — Вернулся? Ну че там?
— Найдут квартиру. Позвонят тебе, — ответил я, снимая обувь. — Ты куда-нибудь собираешься в ближайшие пару дней? Мне б надо, чтобы кто-нибудь посидел на телефоне, чтоб не пропустить ихний звонок. У меня-то дел по горло. Сам знаешь.
— Знаю, — старик кивнул. — И кстати, про звонки. Тебе сегодня звонили, пока ты был в риелторской конторе.
— Риелторы? Так быстро?
— Не, не они.
— Не они? А кто тогда?
— Алло, Витя? — Услышал я знакомый голос, когда мне перезвонили через, примерно, час, после моего возвращения.
— Да, кто говорит?
Степаныч рассказал мне, что пока я ходил по делам в Гестию, звонили из Алекса. Ребята выходили на связь из гостиницы Армавир, и не застав меня, обещали перезвонить через некоторое время.
— Это Леша Маршин, из Алекса.
— А, привет, Лех, — ответил я. — Что такое? Что-то с Худяковым?
— Да не. С майором все нормально. Живой здоровый. Небольшой сотряс, так ерунда. Я звоню сказать спасибо. Не часто бывает, что он попадает в неприятности. Но че-то вся эта история с Араратом и налетом немного выбила его из колеи. Больно неожиданно все сложилось.
— А уж нас-то как выбило, — сказал я. — Ну ничего, справимся. Остальные ваши че? В передряги не попали?
— Да не, все путем. Илья только с фонарем на роже вернулся, а так нормально.
Я хмыкнул.
— Отдохнул как надо.
— И не говори. В общем, я че звоню, — с едва заметным смущением в голосе продолжал Алексовец. — Поблагодарить хочу от имени всех наших пацанов тебя за помощь. Если бы с Виктор Владимирычем чего не то случилось бы, была бы настоящая беда. А ты, несмотря на то, что мы отказались от работы, заднюю не включил. Помог в неожиданной беде. Он, надо сказать, все еще чутка в ахере со всего произошедшего. Но больше с того, что ты пришел ему на выручку. Не ожидал он такого сроду.
— В любой беде надо оставаться человеком, — сказал я.
— Это верно, — повременить пару мгновений ответил Маршин. — Потому, отчасти, я и звоню. Мы тут с мужиками посовещались и решили, что поедем свадьбу охранять.
— Вот как, — я улыбнулся. — А что Худяков?
— Да что Худяков? Чуть-чуть поерепенился, но согласился. Против коллектива не попрешь. Да и наши, с центра, не в восторге были, что Алекс отказался от охраны. Но все ж согласились. Теперь, правда, когда все переигралось, они снова бухтят. Но ничего, уладим.
— Что ж. Это хорошие новости, — сказал я.
— Ты, наверное, даже не представляешь, что ты сделал, да? — Посерьезнел Маршин. — Владимирыч же один из тех, на ком весь Алекс держится. Столько народу за ним из органов пошло в агентство, что пропади он куда-нибудь, компании бы туго пришлось, шо здец. Худяков он же… он как цемент у нас, вокруг себя народ собирает, держит в узде, скрепляет. Ну, и уберег ты наш цемент, Витя. Очень уберег. Вот мы и решили, что уехать теперь — скотский поступок будет.
— Ну и отлично. Я рад, что все так обернулось, — сказал я со сдержанной улыбкой.
— Ага. Ну, в общем, до встречи. Увидимся еще.
Я попрощался и вернул трубку на корпус настенного телефона.
— Ну че там? Че разулыбался, как мартовский кот? — Спросил Степаныч, куривший все это время за кухонным столом, под форточкой.
— Алекс с нами.
— Да ладно, — Удивился он. — Не уж-то после ночной потасовки Худякова совесть замучила?
— Отчасти замучила, — покивал я. — Отчасти его же парни на него надавили. Убедили остаться.
— Ну и отлично, — улыбнулся старый охранник, откинулся на стуле. — А я уже думал, что придется кого-то искать. Бегать, жопа в мыле.
— Не, Степаныч, — я сложил руки на груди, довольно улыбнулся ему в ответ. — Не придется. Работаем по прежнему плану. Только вот над расстановкой людей еще поколдуем. Думаю, Худяков теперь и на это пойдет, раз уж такое дело.
— Ну, — согласился Степаныч.
* * *
Косой вышел из машины, надел черную шляпу. Сегодня накрапывал неприятный дождь, и на похоронах Сливы все продрогли. Он тоже продрог.
Колено, сломанное когда-то в молодости, ныло. Ныла и старая рана на плече. Косой боялся, что вновь разыграется остеохондроз, и ему придется несколько ночей напролет не спать, мучаясь с болью в шее.
Косой глянул на выцветшую вывеску небольшого кафе, в котором у него была назначена встреча. Потом огляделся по сторонам. Не увидев ничего подозрительного, старый бандит пошел к входу.
Внутри было почти пусто. Он заплатил за вход охраннику, прошел вглубь зала. За прилавком даже не видно было продавца. В кафе было жарко. Скорее всего, от близости кухни к небольшому обеденному залу. Косому даже пришлось расстегнуть пальто и ослабить шарф, чтобы шея не сильно вспотела. Входить в духоту из сырости ему тоже пришлось совсем не по душе.
Он быстро встретился взглядом с нужным человеком. Сняв шляпу, прошел к маленькому кругленькому столику.
— Хорошее место ты выбрал. Тут настоящая дырень, — Сказал он, присаживаясь за столик.
— Ну, — кивнул Палец, протирая тарелку кусочком хлеба, — никто сюда не ходит из наших. Бухло тут — дерьмище, но плов ничего так. Съедобный.
На мгновение Косой обратил внимание на руки Пальца. На правой остался только большой. На левой отсутствовал мизинец, а ладонь была перебинтована. Однако бандит все равно умудрялся ловко управляться с ложкой. Видать, привык за много лет.
— Чего-нибудь будете заказывать? — Спросила некрасивая
