Одним из опаснейших палестинских лидеров считался Вади Хаддад, который был организатором покушения на бывшего премьер-министра Израиля Дэвида Бен-Гуриона, когда тот осуществлял официальный визит в Данию.
В свою очередь, Хаддад превратился в желанную цель израильской разведки. В июле семидесятого пластиковая взрывчатка, произведенная в Советском Союзе, была взорвана при помощи часового механизма в спальне его квартиры в Бейруте. Хаддад оказался в другой комнате, где он занимался сексом с Лейлой Халед. Никто из них не пострадал, но его восьмилетний сын Хани, спавший с матерью в спальне, ужасно обгорел и был обезображен.
Хаддад приложил много усилий для объединения сил террористов из разных стран. Два года спустя после покушения, он провел в одном из тайных лагерей своеобразную конференцию, делегатами которой стали члены Японской Красной Армии, «Черного сентября», а также террористы Ирана и Турции. Участники встречи договорились помогать друг другу оружием и предоставлением тайных убежищ и спасательных маршрутов. Одним из результатов этой встречи стало убийство двадцати семи пассажиров в аэропорту Лод. Японцы и палестинцы изрешетили людей очередями из автоматов и спокойно удалились.
Несмотря на то, что Моссад был уже хорошо информирован о «Черном сентябре», его руководство оказалось неспособным предотвратить массовое убийство в Лоде, и Цви Шамир, возглавивший израильскую разведку незадолго до этих событий, попал под огонь уничтожающей критики.
Одной из его главных проблем, настоящей головной болью, считались приближающиеся Олимпийские игры в Мюнхене. И у Шамира были веские основания для того, чтобы чувствовать беспокойство.
Мюнхен, начиная с конца двадцатых годов, прочно снискал себе славу колыбели нацизма, а среди родственников спортсменов, тренеров и официальных представителей делегаций, чьи корни уходили, главным образом, в Восточную Европу и Советский Союз, многие испытали на себе, что такое концлагеря и гетто.
Израиль больше всего беспокоила уязвимость жилого комплекса, отведенного для его делегации в Олимпийской деревне: пять аккуратных коттеджей, последних в ряду домов на Конноллихштрассе. Они стояли всего лишь в двух шагах от забора, который ограждал деревню по периметру. Тель-Авив выразил в связи с этим свое неудовольствие. Несмотря на предостережение немецкого психолога, консультанта мюнхенской полиции, о том, что террористам ничего не стоит перемахнуть через забор и захватить коттеджи израильских спортсменов, шеф полиции Манфред Шрайбер не прислушался к нему, посчитав эти опасения необоснованными.
Израиль, однако, повторил, что меры по обеспечению безопасности Олимпиады не отвечают поставленной задаче: полицейские-добровольцы были вооружены только портативными рациями, хотя все помнили о воинственной и даже враждебной атмосфере, царившей на гитлеровских Берлинских играх в тридцать шестом году. По замыслу организаторов. Олимпиада в Мюнхене должна была состояться по девизом: «Игры мира и радости».
Но в историю они вошли как игры кошмара и смерти. Непосредственными свидетелями этой трагедии стали около миллиарда телезрителей из ста стран – такой аудитории не удостаивалось ни одно преступление террористов в мире… Это было, пожалуй, одно из самых душераздирающих зрелищ, когда-либо организованных на политической почве. «Ни бомба в Белом доме, ни мина в Ватикане, ни землетрясение в Париже не имели бы такого широкого резонанса во всем мире, как акция «Черного сентября» в Мюнхене», – писала тогда бейрутская газета «Ас-Сайяд».
Двадцать шестого августа на церемонии открытия Олимпиады, израильтяне вышли на стадион с высоко поднятым знаменем, украшенным Звездой Давида. Знаменосец официальной делегации и блестящий стрелок Генри Херсковиц не мог скрыть волнения. «Я говорил своим друзьям перед отъездом из Тель-Авива, – вспоминал он позднее, – что, может быть, в тот момент, когда я буду маршировать один впереди всех, меня подстрелят».
В первые несколько дней на Олимпиаде действительно царили мир и радость. Советский спринтер Валерий Борзов одержал триумфальные победы в забегая на сто и двести метров. Оглушительного успеха добился американский пловец Марк Спитц, завоевавший семь золотых олимпийских медалей. «Золотая девушка» – Мэри Питере из Ольстера – выиграла пятиборье. Но Израиль особыми успехами похвастаться не мог.
Вечером четвертого сентября делегация отправилась в Мюнхен на мюзикл «Скрипач на крыше» со Шмуэлем Роденски в главной роли – его называли «израильским Лоуренсом Оливье». Спектакль прошел с большим успехом. Последовавший за ним прием затянулся допоздна. «Мы гоготали как гуси перед смертью», - вспоминал затем Роденски.
Трагедия началась в четыре часа двадцать минут. Наступало утро пятого сентября, и темное небо стало заметно светлеть. Бригада дежурных телевизионных техников заметила у забора возле ворот каких-то людей в форме бегунов. В руках у них были обычные сумки, которые они перебрасывали через забор двум своим сотоварищам, прежде чем вскарабкаться самим. Вся компания энергично двинулась к израильскому комплексу. Телевизионщики решили, что это израильские спортсмены. Они ошибались.
Проникшая на территорию комплекса восьмерка боевиков поделила оружие: восемь автоматов Калашникова и десяток ручных гранат. Они согнали в одну комнату безоружных и сонных людей, тут же убив двух из них, оказавших сопротивление. Смерть настигла спортивного судью по борьбе Моше Вайнберга, который пытался закрыть перед ними дверь, и штангиста Йожефа Романо, схватившего кухонный нож и успевшего ранить двух нападавших.
Оружие террористы получили от представителей олимпийской сборной ГДР, живших напротив израильтян: операция планировалась и осуществлялась совместно палестинскими боевиками и спецслужбами Восточной Германии. Кроме того, два террориста пред началом Игр устроились на работу в общежитие спортсменов – один поваром, другой садовником.
Боевики потребовали от Израиля освобождения двух с половиной сотен заключенных, почти все из которых были арабами, и предоставления самолета для доставки их самих и заложников в какую-нибудь арабскую страну, за исключением Ливана и Иордании.
Они пообещали расстрелять заложников, если их требования не будут выполнены к девяти часам утра.
В Иерусалиме премьер-министр Голда Меир лихорадочно консультировалась со своими помощниками.
– Что произойдет, если немецкий спецназ начнет штурм? – спросила Голда Меир, обводя взглядом длинный стол, за которым сидели восемь человек.
– Возможны большие потери среди заложников, – хмуро ответил Шамир.
– Насколько большие? – переспросила премьер-министр, едва сдерживая поднимавшееся внутри себя глухое раздражение.
– До половины удерживаемых людей.
Все долго молчали.
– Согласно международному опыту освобождения заложников, – сказал один из приглашенных экспертов по борьбе с терроризмом, – необходимо всячески затягивать переговоры.
– Что мы выиграем? – мрачно поинтересовалась Голда Меир. – Только время?
– Время в такой ситуации становится решающим фактором. Если грамотно и тонко вести игру, то можно психологически вымотать террористов и притупить их бдительность.
– А если использовать снайперов?
– Это рискованно, – заметил Шамир. – Могут пострадать заложники – ведь террористы будут прикрываться ими, как живым щитом.
Вскоре решение было принято: никаких уступок, вся ответственность за спасение заложников лежит на западных немцах – они организаторы и хозяева Олимпиады…
Для наблюдения за действиями немецкой стороны по спасению спортсменов в Мюнхен отправился Шамир. Туда же срочно вылетел из Бонна западногерманский министр внутренних дел Ганс-Дитрих Геншер. Руководитель мюнхенской полиции Шрайбер приказал окружить место происшествия кольцом бронемашин.
Стремясь выиграть время, немцы предложили террористам в обмен на жизнь заложников деньги, свободу и даже помощь Геншера или канцлера Вилли Брандта. Получив категорический отказ, они решили схитрить и заявили, что израильтяне находятся в затруднении – для установления местонахождения почти трех сотен узников требуется определенное время. В результате расстрел был отложен сначала до полудня, затем до 13.00, а потом до Ї5.00.
В это время Игры шли своим чередом, как ни в чем не бывало. Немецкие волейболисты разгромили соперников из страны Восходящего Солнца В небольшом городке Киле израильские спортсмены носились по воде на яхтах, не имея ни малейшего понятия о гом, в какую беду попали их товарищи.
По словам бывшего сотрудника израильских органов безопасности, на одной из баз под Тель-Авивом была приведена тогда в состояние полной боевой готовности специальная антитеррористическая группа. Командовал ею тридцатилетний Эхуд Барак, ставший впоследствии начальником генштаба. Министр обороны Моше Даян запросил у германских властей разрешения на ее вылет в Мюнхен, но те ответили, что Германия не может разрешить действий иностранных солдат на ее территории.
