– Сделайте одолжение.
Максим выскочил из-за стола, схватил вместо указки авторучку и обернулся к занимавшей полстены карте Европы:
– Вот это – «морское» направление. Через Польшу и Северную Германию в Бельгию и Голландию, практически к морю. Это у нас – «баварское», почти посередине Фатерланда. Это – «южное», на Словакию, Венгрию. Вот вам три основных. Конечно, от них сплошь и рядом ответвляются второстепенные, случайные маршрутики, мы ведь сплошь и рядом работаем по чартеру – где подвернется груз, там и берем. Классический западноевропейский стиль. Когда начинали, было только три большегруза, а сейчас уже пятнадцать грузовиков, есть постоянные клиенты, и не только в бывших «соцах», обороты растут…
– Максим, я верю, что все это произошло благодаря вашим личным усилиям… – прервал Данил. – Боже упаси, я и не говорил, что вы плохой управляющий, вопрос так не стоит, поэтому не нужно сбиваться на рекламу и самоотчет. Мы сегодня другим заняты. Пропали документы. Пропали их электронные дубликаты из компьютера. Вот и нужно разобраться, без оглядки на деловые способности или, наоборот, отсутствие таковых… Так можно сказать, что исчезли исключительно документы, касавшиеся этого вашего «баварского» направления?
– Ну, пожалуй… Совершенно точно я вам могу сказать после общей ревизии.
Но процентов на восемьдесят у меня уверенность есть…
– Характер грузов?
– Так сразу и не вспомнить. Наиболее часто – продукты, пиво, бытовая химия, одежда… Понимаете, я в эти частности не вникал. И никто особенно не вникает… Я имею в виду, даже те, кто непосредственно этим занимается, быстро забывает о том, что именно везли. К чему это вообще помнить? Все и так есть в документах. Если возникнет претензия, можно быстренько поднять бумаги…
– Если только не случится чего-то непредвиденного, – спокойно закончил за него Данил. – Если, скажем, документы не растворятся в воздухе… Шоферов у вас, как я помню, девятнадцать. Никто не уволился за это время? Нет? И никто не пропал в роковой безвестности?
– Нет, никаких ЧП. Да водители и не имели доступа. Они у нас заходят в один-единственный кабинет, в седьмой… Это в дальнем конце коридора. Уж у них-то не было возможности вынести документы – что зараз, что в несколько приемов. Это кто-то из канцелярских… Послушайте, Данила Петрович, а почему вы не допускаете версии, что это был взлом? Вернее, тайное проникновение? У нас, конечно, неплохая сигнализация, но все же – не венец совершенства.
Могли и залезть ночью, охранник у нас не всегда остается на ночь…
– А кто вам сказал, что я полностью отметаю версию взлома? – пожал плечами Данил. – Как гипотезу, я ее все еще держу в загашнике. Но есть – вы не забыли? – еще одна каверзная деталюшка… По имени Зоя Лавецкая. Вместе с исчезновением бумаг исчезает человек, который отвечал за их компьютерное дублирование. Простите, я не верю в такие совпадения. Настораживают они меня… Есть какие-нибудь подвижки насчет Лавецкой?
– Никаких, – удрученно признался Максим. – Я не далее как утром говорил по телефону с Варшавой, с Главной комендатурой, – полиция до сих пор ничего определенного сказать не в состоянии… По крайней мере, подходящих неопознанных трупов у них нет. Уж в этом-то – полная определенность.
– И то хлеб, – буркнул Данил. – Вот только трупы далеко не всегда обнаруживаются, а живые далеко не всегда могут подать о себе весточку…
– Данила Петрович, меня больше всего в этой истории одно удивляет, – сказал Максим, нервно прохаживаясь вдоль карты на пятачке шириной в пять шагов. – Я уже это обсуждал с Виктором Павловичем, с Багловским. Понимаете, эти документы совершенно бессмысленно было красть и стирать из компьютера.
Они же не пропадут от этого бесследно. У любой бумажки всегда найдется копия, второй экземпляр, третий – в налоговом ведомстве, в Торговой палате, у клиентов, партнеров, на таможне… Честное слово, практически у любой. Вот только искать их будет вовсе уж трудно…
«То-то и оно», – мысленно кивнул Данил. Даже если вдруг взять и предположить, что кто-то под вывеской фирмы улаживал свои личные криминальные бизнеса, парнишка прав: этакое исчезновение документов вовсе не означает их полного, окончательного уничтожения. Государство, например, при нужде быстренько разыщет дубликаты… но не г-н Черский! Ежели кто-то намеревался отсечь г-на Черского от части документов «Авто», то своей цели он, следует признать, добился. Поди найди тот ножичек…
Для него многое было ясно, но не все можно сказать этим двум, и он, уже мало интересуясь происходящим, ради чистого поддержания игры спросил:
– У вас никто не увольнялся с обидой? Мало ли что случается, когда обиженный решает сделать пакость… Бывали, панове, прецеденты.
– Да нет, за полгода никого вообще не увольняли, – энергично запротестовал Максим. – Наоборот, приняли трех человек, я ведь говорил, дело расширяется.
Поэтому…
В дверь деликатно просунулся Волчок, нейтральным тоном спросил:
– Данила Петрович, можно вас на минутку? Данил вышел в широкий коридор.
Волчок отошел еще дальше, к последнему окну, непроизвольно поправив кобуру разрешенного, то бишь зарегистрированного газовика. Не стоило лезть на рожон, изображая одинокого волка Мак-Коя, и потому Данил собирался отныне выходить в люди исключительно в сопровождении кого-то из боевиков. Который, кроме всего, в случае надобности сможет послужить и свидетелем, способным клятвенно заверить, к примеру, что Д. П. Черский вчера вечером не мог зарезать и ограбить одинокую старушку, так как неотлучно находился в поле зрения его, свидетеля. Кстати, и с сегодняшним визитом в квартиру Багловского все было в порядке – аж три честных, законопослушных человека могли заверить, что в то время гражданин Черский находился в противоположном конце города…
– Ну?
– Там, возле подъезда, начинается нехорошее оживление, – сообщил Волчок. – За четверть часа скопилось уже с дюжину вроде бы праздношатающихся субъектов, но на променад жильцов возле дома никак не похоже. Не так мирные обыватели на гулянье выходят. Да и откуда им тут взяться в таком количестве?
Гадом буду, но у парочки в руках – определенно свернутые транспарантики…
– Пойдем посмотрим, – кивнул Данил. В самом деле, никаких таких жильцов тут просто не могло быть – старая длинная пятиэтажка, дугой выгнувшаяся вдоль четвертушки площади Победы, года три назад пришла-таки в аварийное состояние, была расселена, потом ее продали под частные лавочки, сиречь офисы, с облегчением перевалив все расходы по реконструкции на плечи самих фирмачей. И дом до сих пор являл собою чуточку сюрреалистическое зрелище: едва ли треть обитаема – вразбивку, на разных этажах, а две трети пока что пребывают в разных стадиях ремонта. Но, главное, квартир в доме давно уже нет, а значит, и жильцам тут неоткуда взяться…
Подойдя к высоченному окну на лестничной площадке, Данил поднатужился и со скрипом распахнул аркообразные створки. С соблюдением всех предосторожностей – с них станется и запустить чем-нибудь – выглянул.
А ведь похоже… Их уже не дюжина, добрых три десятка, торопливо подходят новые, рулончики в руках у тех троих и впрямь напоминают свернутые транспаранты, морды соответствующие, так и просятся в то заведение, откуда сегодня покойный капитан изъял Багловского…
К нему присоединился охранник, мужик его лет, в цивильном костюмчике, без дурацкого камуфляжа. Вгляделся и уверенно заключил:
– Дурики. Точно вам говорю. За два месяца третий раз, опять начнут орать насчет атома…
– Если что, звони в милицию и обскажи все как есть, – сказал Данил. – Можешь даже немного приукрасить. У «ястребов» позавчера сержанту прилетело кирпичом по физиономии, они с большим удовольствием реванш возьмут…
– Я сам с удовольствием реванш возьму, – пообещал охранник, демонстрируя на ладони длинный газовый баллончик. – Они в прошлый раз моей «копейке» стекло вынесли, как будто я на ней ядерные отходы вожу… А стоит-то – прилично. У меня еще ручка от лопаты есть, в углу поставил…
– Э нет, орел, – сказал Данил. – Ты тут баталий не устраивай, а то превратят тебя потом щелкоперы во врага народа и наемного убийцу, не отмоемся… Дверь в подъезде запирается?
– Конечно.
– Вот и сходи запри.
Он вернулся в кабинет, с порога энергично сказал:
– Панове, хватит нам перетирать воду в ступе.
Все равно не сможем отыскать никакой конкретики, а абстракции нам ни к чему, не стоит время на них тратить. Вот что еще, напоследок… Вы везде искали?
– То есть? – оживился Тышецкий.
– Ну, все помещение вверх дном перевернули? Тут были, насколько я помню, и какие-то кладовки, и комнатушка, где до сих пор строительный хлам свален…
– Да нет, – сказал Максим. – В кладовках и не искали, зачем?
