Все эти неувязки и необязательные риски, как понимал подполковник Занадворов, явились следствием спешки и непроработанности операции. Не должна достаточно серьезная по своему значению операция проводиться так вот, «с бухты-барахты», и даже спецназ ГРУ не может работать по системе «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Не имея практически никакой разведывательной базы, за исключением показаний ненадежного свидетеля подполковника Мелашвили, не просчитав варианты поведения при том или ином повороте событий, забрасывать группу за границу было рискованно. Тем не менее ФСБ настаивало, а командование бригады отказать не смогло, и пришлось выступать, пришлось рисковать. И хорошо еще, что рисковали за дело, которое того стоило.
В любом случае, такая работа требовала тщательного и продуманного исполнения. И недостаток информации требовалось компенсировать собственной разведывательной инициативой. Но и ее следовало проявлять или крайне осторожно, или же, наоборот, чрезвычайно резко и по-наглому. Но во втором варианте уже и все остальные действия требовалось бы проводить точно так же. То есть начинать уже в дневное время, не дожидаясь ночи. В этом были естественные и понятные минусы, но был и один жирный плюс – неожиданность, которая способна стать решающим фактором.
В случае обострения ситуации все упиралось в поведение Мелашвили. А как он поведет себя, было непонятно, и предугадать это было невозможно, потому что к сильным людям грузинского подполковника отнести было сложно, как показывало все его поведение сразу после пленения. Но и слабые люди в сложных обстоятельствах, бывает, проявляют чудеса самоотверженности. Конечно, последняя тоже должна иметь какие-то глубокие корни. Может быть, патриотические, может быть, идейные, может быть, протестные… В данном случае у Элизабара должен сработать инстинкт самосохранения. Он знает, что обратный путь себе уже отрезал, разоткровенничавшись перед офицерами российской военной разведки и Федеральной службы безопасности. Страх за свое будущее должен заставить Элизабара защищаться до последнего. Но сломать подполковника Мелашвили не слишком сложно, это Занадворов ощутил уже в самом начале их беседы. Вопрос только в том, кто и как будет это делать, какими методами.
Добыть сведения о том, что творится в лаборатории, было сложно. Но – возможно. И чтобы информацию, хотя бы минимальную, получить, требовалось действовать немедленно и предельно жестко…
* * *
Долго определяться с мерами, которые необходимо было принять, подполковник Занадворов позволить себе не мог. Да, он давно уже научился принимать решения быстро и вовремя, потому что в военных действиях небольшое опоздание может стоить жизни. И принятие этих решений часто происходило не на логическом уровне, а на чисто интуитивном, на подсознательном. Уметь пользоваться своим подсознанием военному разведчику насущно необходимо.
«Подснежники» работали без помех.
– Выходим к дороге! Задача – захват медицинской машины, когда она будет возвращаться. Тихий, ищи место, где асфальт наиболее разбит, чтобы скорость была минимальной. Иначе если с этой дороги полетят, то никакая медицина уже не поможет… Тем более местная.
– Понял! – Майор Тихомиров среагировал сразу, дав знак двум офицерам, и вместе они бегом направились в сторону дороги.
– Громобой, стреляешь в переднее колесо, когда скорость будет минимальной! Знаешь куда – там, где резина с асфальтом соприкасается.
– Понял, товарищ подполковник. Опыт имеется…
Место, где пуля войдет в резину движущегося колеса, тоже имеет важное значение. Если стрелять в верхнюю или среднюю часть, колесо просто спускает, да и то не сразу, и машина начинает вилять по дороге. Неопытному водителю бывает трудно удержать ее, и многие просто летят с дорожного полотна под откос. Занадворову это было не нужно. Если пуля попадает в место соприкосновения резины с асфальтом, где давление воздуха в момент соприкосновения наиболее сильное и напряжение самой резины наиболее существенно, колесо сразу же «разувает», оставляя колесный диск голым, и машина останавливается почти что сразу. Необходимо выбрать такое место для поражения колеса, чтобы засада успела подскочить к дверям в три-четыре секунды. Если в машине окажутся вооруженные люди, они не должны успеть выхватить оружие и приготовиться к бою. Такая тактика захвата транспорта больше отрабатывается антитеррористическими подразделениями, нежели военной разведкой; тем не менее и офицеры военной разведки с методами захвата транспорта знакомы.
– Дворовой, я – Тихий. Есть место…
– Занимай позицию. Осмотрись, из села тебя не видно?
– Оно за холмом.
– Из лаборатории?
– Она за тремя, судя по карте, холмами.
– Помощь людьми нужна?
– Пару человек, чтобы колесо сменить.
– Водителя задействуй. Но пару человек бери…
– Куда машину загонять?
– С дороги съехать можно?
– Круто, но «уазик» сможет. Если, конечно, тормоза есть.
– Нет тормозов – сможет тем более…
– А дальше?
– Кому лучше видно? Мне снизу или тебе сверху?
– Понял, ищу место. Кажется, вижу… Только там не мешало бы прокопать хотя бы колею, чтобы машина на оси села. Тогда за скалами, кажется, видно не будет…
– Где?
– Семьдесят метров от вас, на четырнадцать часов. Красная и серая скалы. Между ними около трех метров.
– Почему не на два часа?[26] – поинтересовался старший лейтенант Шумаков.
– Кто свободен, за мной! Готовь лопатки. Копаем быстро, – не реагируя на шутников, скомандовал подполковник.
1
Копать закончили быстро. Пользоваться лопатками по их прямому назначению спецназовцы тоже умеют и понимают, что лопатка – это не только оружие. Сразу после этого, позволив бойцам лишь вытереть пот, подполковник Занадворов подозвал к себе капитана Захватова и старшего лейтенанта Лукоморьева.
– Заминируйте проход со стороны села. Дорогу будем минировать после медицинской машины – в темпе и осторожно.
– Значит, вторую мину поставить не получится, – пожаловался на судьбу капитан Захватов.
– Почему не получится?
– На вторую следует ставить дистанционный взрыватель. И кого-то необходимо оставить, чтобы наблюдал за сценой. Момент выбрать тоже следует вовремя.
– По радиосигналу… – начал было подполковник.
Капитан понял его.
– Можно. Но весь эффект в том, чтобы произвести взрыв тогда, когда оставшиеся начнут спасательные работы, чтобы и их накрыть.
– Придется наугад. Выжди пять минут после первого взрыва – и посылай сигнал…
– А вдруг они еще не оклемаются, вдруг еще не подойдут?
– Выжди восемь минут, десять, в конце концов… Посмотри на месте, прикинь ситуацию. И ориентируйся, исходя из своего представления.
– Ладно, товарищ подполковник, попробую, – согласился капитан. – Все одно, рюкзак легче будет – мне тоже в удовольствие!
Захватов с Лукоморьевым ушли, остальные остались в засаде.
Ждали машину чуть больше получаса. Если учесть, что столько же времени прошло, как медицинский «уазик» должен был бы миновать ворота лаборатории – поскольку больше в этой стороне ему и въехать было некуда: за лабораторией разрушен мост через ущелье, а за мостом разрушена дорога, ведущая к тем местам, где сломан второй мост, когда-то ведущий на другой берег, в Россию, – то времени прошло слишком много. И это беспокоило.
– Жалко врачам колеса портить, – сказал старший лейтенант Шумаков. – Они доброе дело иногда делают…
– Свидетельства о смерти выписывают, – ответил майор Тихомиров. – Других добрых дел за врачами не знаю.
– Свидетельство о смерти выписывается в ЗАГСе, – поправил капитан Ёлкин. – Врачи выписывают справку о причине смерти. Но с вредностью медицины для человечества я согласен. У меня бывшая жена врачом была. Ох, и вредная баба! Только после развода человеком себя почувствовал…
Наконец, медицинская машина все так же неторопливо, как утка, переваливаясь на выбоинах дороги, появилась из-за соседнего холма. Двигатель гудел, кузов дребезжал. В Грузию, похоже, новые «уазики» не поставляют давно, а старые основательно износились. Тем не менее новую технику медицинским учреждениям не поставляли – новье шло только в армию, да и то понятно, не из средств грузинского бюджета.
И как раз в то время, когда на дороге появился «уазик», у Занадворова подала «виброголос» трубка спутниковой связи. Думая, что это полковник Самокатов, Сергей Палыч, не взглянув на определитель, сразу торопливо ответил:
– Слушаю вас, Георгий Игоревич… Выяснили?
– Это не Георгий Игоревич, это Валентин Викторович, – сказал голос начальника штаба бригады подполковника Строева. – Ты, Сергей Палыч, чувствую, в цейтноте?
– Да, Валентин Викторович. Но пара минут у меня есть.
– Я коротко. Результат радиоперехвата. Был звонок дежурному, видимо, на КПП. Некий сержант Джобс сообщил, что реку переходит подполковник Мелашвили с каким-то чеченцем. Дежурный выругался и сказал, что полковник недавно уехал. Потом он позвонил капитану Солтону, а тот уже перезвонил полковнику в машину. Лоренц пообещал вернуться, сказал, что отъехал недалеко…
