— Докладывай, капитан, — неожиданно мягко сказал Черногоров.
— Настоящая фамилия Виктории Величко — Борисовец. На это же имя имеется загранпаспорт и открытая шенгенская виза. Уехать может в любой момент. Имеет недвижимость в Греции и офшорные счета. В Москве есть квартира, где она может скрываться. Записана на фамилию Борисовец. Главного ее сообщника зовут Кирилл Витепаж. По данным Министерства юстиции погиб в местах заключения, что не соответствует истине. Требуется обоих объявить в федеральный розыск и проверить квартиру Виктории Борисовец, а также предупредить таможенные и пограничные службы в аэропортах Шереметьево и Домодедово.
Капитан вел себя непозволительно. Он диктовал начальнику управления, что ему делать. И не один на один, а в присутствии начальников отделов. К общему удивлению, Черногоров снял трубку и практически повторил слова Сквознова. При этом капитан подкладывал ему листки с данными, чтобы генерал не сбился.
В конце Черногоров все же добавил от себя:
— Оперативную группу на выезд. Руководителем назначаю капитана Сквознова.
Такого на Петровке еще не бывало. У бедного парня даже веко задергалось.
* * *Вике удалось снять наручники, но она едва стояла на ногах. В голове был какой-то сумбур, она не могла понять, что ей делать. Наконец сообразила. Переоделась в свое любимое черное платье, взяла паспорта, проверила деньги. Не очень много, но на первое время хватит. Достала ключи от машины. Она знала, что «фольксваген» останется у Кирилла, и вторую машину купила по своему настоящему паспорту на фамилию Борисовец. Новенькая «мазда» стояла на подземной парковке и ждала своего часа. Час пришел.
— Прыгнула с небоскреба и, пролетая двадцатый этаж, считаешь, что все идет хорошо?
По коже Вики пробежали мурашки. Она подняла глаза и увидела Марту.
— Ты очень кстати, ведьма, не придется за тобой бегать. Это ты навела на меня Рубеко?
— Нет. Это он навел меня на тебя.
Вика только что перекладывала вещи из одной сумки в другую, обе были открыты — револьвер под рукой. Хоть в чем-то повезло. У Марты в руках тоже сумочка, но куда же колдунье с ней соревноваться. Смешно.
Вика выхватила револьвер:
— Хватит колдовать, ангелочек. Пора тебе на вечный покой.
— Я бессмертна. Разве ты не знаешь?
— Это мы сейчас проверим.
Прозвучал выстрел, следом второй, третий, четвертый… В барабане кончились патроны, а Марта стояла живая и невредимая.
— Это невозможно, — с трудом выговорила Вика.
— Возможно.
Марта выстрелила, пуля разбила вазочку, стоявшую на столике.
— Сегодня, дорогая, условия диктую я. Три варианта на выбор. Я тебя пристрелю, как кровожадную крысу. Это первый. Оставлю здесь, прикованную к батарее — второй. Менты прибудут с минуты на минуту, уж это я знаю точно. Третий вариант самый бескровный. Вывезу тебя за город. Лес лучше, чем камера.
— Я выбираю третий, — осипшим голосом произнесла Вика.
— Поедешь в наручниках. Бросай ключи от машины. Сумки оставишь здесь, в подарок ментам. Вставай. По дороге я расскажу тебе сказку про то, как опасно будить спящих собак.
* * *На территорию усадьбы Лазаря Курбахина въехали три машины сразу. Из первой тут же выскочили охранники и, выставив стволы, начали осматриваться. Из уличных динамиков послышался щелчок, потом мужской голос:
— Отставить панику. Все в порядке. Опустите оружие и заходите в дом.
Ворота начали закрываться. Из второй машины вместо охранников вышел Марецкий и еще трое офицеров.
В доме их ждала странная картина. На лестнице медэксперт занимался трупом, а в столовой неторопливо обедали четверо мужчин и девушка в халате не своего размера. Из присутствующих Марецкий знал только Журавлева.
— И как все это понимать, Дик? — нахмурился подполковник.
— Привет, Степа, проходи, присаживайся, — по-хозяйски пригласил его Вадим. — Повар тут сказочный, жратва во рту тает. Вот, познакомься. Начнем с дамы. Извини, что она в одном халатике. Вика ее до гола раздела у моста. Лиза — чемпионка мира по фигурному плаванию. Мы все дно реки заранее проверили и оставили там для нее акваланг. Пришлось бедняжке больше часа под водой сидеть. Тут уже не спортивную медаль надо вручать, а боевую. Ну а рядом с Лизой Миша Голованов, — он указал на парня в окровавленной рубашке, жующего курицу. — Каскадер и пиротехник. Это он играл роль сторожа, а потому получил две пули. Витя, — Дик похлопал по плечу сидящего рядом парня, — наш главный консультант по электронике. Мы сидели за стеной и видели происходящее на мониторе. Все прошло как по маслу. А это тот самый Гоша, — Журавлев кивнул на толстяка. — Одна из наших главных приманок. Сейчас на его месте в подвале сидит Кирилл Витепаж. Опасный дяденька. Так просто его не возьмешь. Гоша покажет спецназу лазейку, через которую сам вылез. Ну и, наконец, я, собственной персоной, главный инженер выстроенной конструкции. За поимку опасных преступников ты, Степа, должен ходатайствовать перед управлением, чтобы мне восстановили лицензию.
— Ты понимаешь, что творишь, Дик? — продолжал хмуриться Марецкий.
— Мы устроили ловушку бандитам по своим правилам. Такие дела нельзя доверять вам. Кроме крика и мата типа «Всем лежать!», вы же ничего не можете. Тут нужна была тонкая игра!
— Где Вика?
— Ну, Степа… У меня же совесть есть, надо и тебе что-то оставить для отчета. Вику теперь нетрудно найти и можно брать голыми руками. Когти мы ей обломали. Не укусит и не оцарапает.
— Ты чего-то не договариваешь, — разозлился Марецкий.
— Может, оно и к лучшему. Тебе ведь результат важен.
— Скажите, господин подполковник, а я могу поехать домой? — спросил Гоша. — Дик говорил, что мои документы у вас. Меня без паспорта в поезд не пустили.
Марецкий внимательно посмотрел на него.
— Вы будете выступать свидетелем в суде, господин Градский. Торопиться вам все равно некуда. Ваша любовница, которой вы посылали деньги, продала квартиру в Питере, вышла замуж за иностранца и перебралась на постоянное место жительство в Финляндию. Очень сожалею.
Гоша замер с открытым ртом.
В комнату вошел Лазарь Курбахин:
— Черт! Все получилось!
Его лицо сияло.
* * *Метелкин наблюдал из окна вагона, как на платформе прощались Рубеко и Глумов. Он все еще не знал, кто из них поедет с ним в одном купе, и не мог слышать, о чем они говорят.
— Полина видела только двоих, Егор, — говорил Глумов. — Может, их больше. Дочку ей вернули, побоялись, наверное, долго держать у себя больного ребенка. Они ждут тебя с деньгами. Если что не так, могут сразу же хлопнуть. Уж лучше отдать, тогда они свалят.
— От одних откупимся, наймут новых, Лера. Это не выход. У меня вот какая идея. Деньги надо пометить или переписать номера купюр. Второе. Моим друзьям из прокуратуры сообщить, что киллеры все получили, но меня оставили живым. Этого им не простят. Я должен найти того капитана, который поднял скандал в Дубне. Толковый парень, за два дня все ниточки распутал. Он сможет найти выход.
— И отнимет у нас деньги? — возмутился Глумов.
— Не жадничай, — охладил его пыл Егор. — Всем хватит. О Викиной доле никто не догадывается. Отдадим какую-то часть и скажем, что это все, что мы нашли.
— Тебя не сумели обвинить в причастности к ограблению, так ты сам решил сдаться?
— Это лучше, чем сидеть и ждать пули. Если этих киллеров схватят, они выложат копию чистосердечного признания старика. Все выплывет наружу. И еще, Лера. Я отказываюсь от своей доли. Деньги меня не спасут. У меня всегда их хватало, но счастливым я так и не стал. Мне очень понравилась роль лодочника. Когда буча утихнет, вернусь в свой охотничий домик и буду выдавать лодки на прокат. Жизнь без головной боли — вот счастье.
— Ты свихнулся! — бросил Глумов, подхватил чемоданы и вошел в вагон. В глубине души он был согласен с бывшим полковником и даже зауважал его.
Сосед по купе раскладывал на столике стандартный набор дорожных продуктов — вареные яйца, курицу, помидоры.
— О! Привет! А я уж подумал, что одному придется ехать. Не люблю пить в одиночку. Меня Женей зовут, — сказал он и достал бутылку водки.
— Валерий, — представился Глумов.
Веселый парень не вызывал у него подозрений, он решил, что можно расслабиться.
Выпили, разговорились.
— Ты куда едешь, Женя?
— До Александрова. Всего-то сотня километров. На электричку денег не нашлось, обчистили меня. Хорошо, проводница попалась знакомая, она и пристроила на поезд дальнего следования. А ты куда?
— Попутчики. Но у меня другие причины. В купе надежней, чем в электричке, где шпана орудует.
Глумов достал бумажник и вынул из него пачку долларов. Отсчитав десять сотен, положил их перед Метелкиным.
