момент продолжал стоять сирийский батальон, не так давно пополненный почти целой ротой и теперь поэтому уверенный в себе и в своих силах. Против такой группировки войск следовало иметь совсем не те силы, что изначально готовились к уничтожению двух российских батальонов на своей стороне фронта. Два российских батальона фронт прорвали и, устроив противнику немало неприятных моментов, все же прорвались к своим основным силам. Для их удержания и уничтожения ИГИЛ, собственно, и создавал свою группировку. Но она была полностью уничтожена по частям. А место прорыва «бармалеи» прикрыть не успели. Свежие части подошли слишком поздно. Но честно доложить своему командованию «бармалеи», похоже, просто не решились. Решиться на такое – значило подписать себе смертный приговор. Полковник Скорокосов, как и подполковник Бармалеев и его начальник штаба майор Лаптев, прекрасно знали, как в ИГИЛ относятся к тем эмирам, чьи подразделения не справляются с заданием… В этом случае отрезание головы является наиболее мягкой казнью. Вот эмир и не доложил командованию, что присланные на усиление подразделения разбиты по частям, а два российских батальона с громадными потерями все же совершили прорыв. И командование, похоже, решило, что дополнительные силы на участок перебрасывались не зря и следует провести атаку на ослабленных изнурительным боем россиян.
– Внимание! Всем на позицию! Но без команды не стрелять! Ближе подпустим… – дал команду Бармалеев, а полковник Скорокосов обратил внимание, что команду подполковника спецназа выполняют и морские пехотинцы, и даже бойцы сирийского батальона, чьи офицеры, видимо, перевели команду на арабский язык.
– Волокушин! Минометы выставить за нашей позицией, – прозвучала следующая команда командира батальона.
Скорокосов только наблюдал, не вмешиваясь, хотя звание и должность позволяли ему это.
– Ближе, ближе подпускаем, чтобы никто не сумел уйти.
– Вилен Александрович, ты ранен? – спросил комбата, внезапно оказавшись за его спиной, генерал-полковник Сумароков, рассматривая и только что пальцем не трогая повязку на голове Бармалеева.
Не ответить генералу, исходя из соображений воинской вежливости, было нельзя.
– Пустяк… – обернувшись, отозвался Бармалеев. – По сути дела, царапина. Мочку уха шальной пулей оторвало. И шлем, товарищ генерал, раскололо. Ухо-то заживет быстро. А вот где я новый шлем себе достану – это вопрос.
Подполковник посмотрел на генерал-полковника. Тот был в камуфлированной форме, но без автомата – значит, принимать участие в бою не рвался, а залетел сюда просто посмотреть на бой. Бармалеев вспомнил, что совсем недавно, кажется, слышал звук вертолетного двигателя. Но кто прилетел – не знал. Ясно было одно – позволить себе летать на вертолете может только командование. Однако эта мысль в голове не задержалась. Не до того было, когда в той же голове выстраиваются планы на бой.
– Ладно… Воюй… – сказал генерал и быстрым шагом прошел в сторону блиндажа сирийского батальона, куда недавно удалился полковник Скорокосов.
«Бармалеи» наступали силами двух батальонов, и подполковник против своей воли подумал, что его батальону и батальону «морской пехоты» пришлось бы несладко, если бы противник сверил свои часы, и все эти части прибыли к месту действа вовремя. Бой был бы очень даже сложным. Но сейчас он сулил сложности только противнику. Чтобы успешно атаковать три полноценных батальона, требовалось по крайней мере полтора полка «бармалеев». Это как минимум. А они такого количества набрать не могли. Даже три с небольшим батальона, если к двум наступающим приплюсовать уничтоженных перед прорывом бандитов, «бармалеи» набрали с большим трудом, оголив при этом отдельные участки фронта. Если сейчас постараться и уничтожить наступающих «бармалеев», то дыры во фронте еще долго так и останутся неприкрытыми, и прикрыть их будет некому.
Правда, бандиты выставили три танковые роты. Но, как и в первом бою, танки не в состоянии спасти наступающих. В открытом всем ветрам чистом поле против двух российских батальонов они бы еще сгодились. По крайней мере, смогли бы лишить батальон спецназа преимущества минометной полубатареи. Однако в узком «коридоре» минного поля танки теряли свою маневренность и становились отличной мишенью для ПТРК «Корнет», выставленные позади собственной позиции сирийским батальоном.
– Минометы, по колонне, по задним рядам, прицельно – огонь! – скомандовал Бармалеев.
Минометчики словно только эту команду и ждали. Один за другим раздались четыре выстрела. За ними последовали новые выстрелы. Мины рвались точно над колонной «бармалеев», плотным строем идущей по узкому «коридору». Если в первом бою «коридор», сделанный «игиловцами» вручную, имел ширину от пятидесяти до шестидесяти метров, то максимальная ширина, доступная для «Змея Горыныча», составляла всего четырнадцать метров. Но если в первом бою наступало всего-то полтора батальона «бармалеев», то здесь их было на четверть больше. Таким образом, колонна стала больше, чем вдвое, уже и намного длиннее.
Однако, кроме минометчиков, больше никто пока не стрелял. Бойцы ждали команды комбата. Наконец заговорили «Корнеты», которые подожгли сразу три танка. А Бармалеев все ждал.
Из блиндажа выскочил полковник Скорокосов. Остановился за спиной подполковника. К нему подошел майор Кологривский. Резко спросил:
– Почему не стреляем? Они же уже в зоне досягаемости автомата!
– Ближе подпускаем, чтобы не бегать потом за ними…
– Ну, у тебя и выдержка! – громко сказал в восхищении Кологривский. – Дай команду. Пора уже.
– Подожди… До белого камня дойдут, только тогда…
Скорокосов как прибежал бегом, так же и убежал в блиндаж.
А передовой ряд «бармалеев» как раз поравнялся с белым камнем.
– Прицел, залпом, пли! – дал наконец-то Бармалеев такую долгожданную команду. Залп получился дружным, очень громким и, главное, эффективным. Первая часть колонны была просто сметена пулями и прекратила свое существование. И это при том, что сирийцы далеко не все поняли команду и многие чуть задержались с первой очередью. Но очередь потому и называется очередью, что пули при ней вылетают поочередно. И потому, пока летят первые, следующие уже успевают вылететь. Оттого залп и кажется дружным. Мог бы он быть и более громким, не имей спецназовцы военной разведки глушителей на своих автоматах. Тем не менее на «бармалеев» он впечатление произвел. Они побежали вперед, на сближение с противником, и это было их роковой ошибкой.
– Беглый огонь! – прозвучала новая команда подполковника, все мысленно просчитавшего.
Колонна побежала вперед, но пули останавливали бегущих. А те, кого пули миловали, спотыкались о тела своих убитых первым залпом товарищей. И как ни кричали на своих бойцов эмиры, как ни пытались подогнать их, колонна все равно забуксовала. Идти вперед под градом пуль – это не просто против ветра двигаться. Пуля всегда сильнее ветра.
Бармалеев положил на бруствер свою МСЛ.
– Куда собрался? – услышал он из-за спины голос генерала.
– В контратаку… – просто ответил подполковник.
