нее его и Захаревича. Да и просто установить у двери заряды он не может, их невозможно замаскировать на пустом пространстве. Во время воздушной тревоги подозрительный Беккер сразу обнаружит заминированное место, откажется от спуска в укрытие.
Разведчика вдруг осенило — вентиляция, из бункера воздух должен выводиться наверх, можно связаться с Мари через воздуховод. Он принялся ползать по площадке вокруг двери, руками на ощупь проверяя — нет ли где отверстия, которое выводит воздух из бункера наверх. Ход мыслей оказался правильным — вокруг входа расположились сразу несколько больших квадратов с толстыми решетками, врезанными в бетонный пол. Они шли вниз, в бункер, чтобы немецким генералам было чем дышать много часов, пока идет авианалет.
Шубин приник к одному из них и позвал:
— Мари! Мари!
Но отозвался только генерал Фертих:
— Кто здесь? Эй, освободите нас! Я отдам все, все, только откройте дверь! Слышите, кто вы?
Глеб приник еще сильнее и спросил по-немецки:
— Как открыть дверь в бункер, у вас есть ключ?
Внизу показалось бледное пятно — лицо генерала. Ему было уже плевать, кто разговаривает с ним через решетку, волновало лишь одно — как сбежать из бункера до того, как прибудет трибунал судить его за преступления. Разведчик отшатнулся в сторону, он не хотел, чтобы Фертих видел его лицо и узнал в нем того самого Андреаса Шульца, что пропал после посиделок в кабачке. Только Фертих, кажется, совсем обезумел от неожиданного поворота событий. Он вдруг завыл у решетки, как животное:
— Помогите, помогите же. Уберите эту решетку или выбейте дверь. Я отблагодарю, я отдам вам все, что есть в подвале. Спасите, умоляю!
Раздосадованный капитан тоже был готов завыть от отчаянья, в бункер ему никак не проникнуть, остается только ждать, когда Беккер откроет дверь, и штурмовать убежище.
Следующие несколько часов разведчик ощупывал и осматривал решетки, стараясь не замечать криков генерала. Но только лишний раз убедился, что не сможет их вскрыть: железные прутья были намертво залиты слоем бетона, и чтобы их вытащить, понадобится работать несколько часов отбойным молотком; без инструментов, голыми руками он не сможет освободить проход. И капитану ничего не оставалось, как рискнуть и принять ужасное решение — заминировать отверстия вентиляционных шахт. Бункер изготовили со знанием дела, сверху залили бетон такой толщины, что заряды окажутся при взрыве бессильны. Раскидают куски земли и опалубки, может, где-то даже обрушится угол бункера, но фашисты внутри точно не погибнут.
План пришлось менять на ходу. Шубин установил все заряды в вентиляционные шахты, соединил проволокой и завел ее конец на взрыватель. Останется только раскрутить ручку, чтобы электрическая искра пошла по металлической линии к тротиловым зарядам. А дальше сработает эффект домино, каждый новый взрыв будет детонировать следующий, разрушая убежище изнутри все сильнее, перекрывая поток воздуха. Без него фашисты долго в бункере не продержатся, им придется выйти наверх, а здесь их уже встретит автоматная очередь.
Когда заряды были установлены, Глеб уселся у стены, обхватил руками голову, чтобы успокоить бурю, что бушевала внутри: что делать дальше, потом, когда он расправится со всеми офицерами, что сидят в бункере? Только пытаться прорваться через город, пользуясь общей суматохой. Прорываться за границы города вместе с Мари, бежать как можно быстрее в спасительный лесной массив, а потом останется лишь перейти границу между фронтами. Нейтральная полоса — и они спасены, они живы! Если не сработает, если кто-то выстрелит вперед, то они останутся здесь навсегда. Их ждет смерть в лучшем случае, в худшем — многодневные пытки в гестапо. Но он знал, был готов, когда соглашался на проведение диверсии, что может погибнуть во время выполнения задания. Сидор и Илья будут ждать его, они ведь поверили ему, ловили каждое слово, но Говорун позаботится о них. Его разведгруппа сможет справиться и выйти к своим через все преграды, ведь они настоящие разведчики. И он тоже! Он обязательно исполнит свой долг!
Капитан Шубин приник к одной из решеток и снова позвал:
— Маруся, это Шубин! Слышите меня?
Женщина не отзывалась, был слышен лишь вой генерала. Но Глеб продолжил объяснять свой план в надежде, что Мари его услышит и поймет:
— Маруся, когда начнется тревога, не бойтесь. Она будет ложной. Спрячьтесь как можно дальше от отверстий для воздуха. Тогда вас не ударит взрывная волна, откройте рот и зажмите уши, чтобы не было контузии. Ничего не бойтесь, я освобожу вас! Я не уйду без вас отсюда! Маруся!
Ответом ему была тишина. Разведчику не было видно, что женщина слышала его, она улыбалась каждому слову. Прямая и бледная, танцовщица застыла в углу, не обращая внимания на генерала, который метался, как зверь, по всему пространству, завывая от страха перед наказанием. Мари же сидела без движений, на залитом кровью лице застыла легкая полуулыбка, а сжатые кулачки лежали в карманах пальто. Наконец она была спокойна и уверена: скоро все кончится, скоро она будет свободна навсегда!
Оставшиеся часы Глеб то и дело поднимал голову вверх, серое небо с каждой минутой предательски все больше чернело. Он исступленно продолжал рыть осколком кирпича вокруг края металлической решетки, хотя понимал — это бессмысленно, за полдня ему удалось освободишь лишь часть одного прута. Все проходы залиты толстым слоем прочного бетона, рассчитанным на мощные взрывы бомб. Куда ему с кирпичным куском против массивных железок и прочного основания, от уголка его орудия оставались всего лишь тонкие борозды, а сам кирпич разваливался и сыпался от той ярости, с которой Шубин пытался освободить Мари.
Когда темнота поглотила Маевск, заполнила руины кинотеатра густыми тенями, разведчик наконец остановился. Шубин понял, нельзя оставлять следы, они могут остановить офицеров, что прибегут сюда прятаться. А они не должны знать, что тайное убежище заминировано, а если кто и выживет, то его рядом с бункером ждет советский стрелок с автоматом убитого немецкого охранника. И он выпустит все пули, если хоть кто-то, кроме Мари, поднимется на поверхность, а когда закончатся заряды, то будет убивать их голыми руками, чтобы освободить русскую балерину, которую заперли, как ненужную куклу, в подвале.
Глеб перенес сиденья поближе ко входу в бункер, сделал кучу повыше, а в ней оставил щель, чтобы удобно было целиться в мишень. Сложил в кучу камни, стащил ремень и намотал его на кулак. Он готов был убивать руками, рвать зубами, только не выпустить никого живым с территории кинотеатра. Разведчик точно знал — он выполнит приказ во что бы то ни стало, ликвидирует бункер и его обитателей.
Шубин смотрел на редкие звезды,
