видишь: ворота неширокие. Чем меньше входов в укрепление, тем лучше для самих же защитников, – комментировал Лавров, – к тому же они охранялись сторожевой башней. Подход к воротам простреливался и сверху, и сбоку. Видишь, слева развалины круглой постройки?
На своем пути десантники встретили и средневековое святилище-жертвенник. Батяня рассказал Степченко, который не уставал задавать все новые и новые вопросы, о том, что в языческих верованиях средневековых артвинцев видное место занимал культ горных духов. От них, как полагали, в значительной мере зависели безопасность, благополучие и удача пастухов, охотников и путников в горах. Местом обитания этих духов считались такие вот высокие труднодоступные вершины. И в тех местах, где опасности горного путешествия были особенно реальны, возникали жертвенники, где путники старались умилостивить горных духов, призвать их к себе на помощь. Проходя мимо этих священных мест, они должны были совершить здесь жертвоприношение.
– А что они обязаны были принести в жертву, товарищ майор? – спросил Степченко, подозревая о существовании кровавых ритуалов.
– Ну, жертвоприношение было условным, – усмехнулся Батяня, – просто путник должен был оставить какую-то личную вещь: нож, стрелу, что-то из провизии. Главное ведь – сам смысл, пускай и символический.
Смеркалось. Проходя под нависавшей скалой, Батяня краем глаза вдруг засек какое-то движение над головой. Прежде чем майор понял, что же это такое, он, схватив рядового, рывком оттащил его под самый ствол огромной сосны. Следом за тем на то место, где только что стоял Степченко, с силой врезался в землю увесистый камень. Батяня выстрелил, но неудачно: огромная тень, буквально прыгая по деревьям, исчезла за ближайшими скалами.
– Ничего себе… – пробормотал Степченко, прикидывая, что стало бы с его головой в случае попадания неизвестного.
– Все, на этом мы здесь остановимся. Дальше не двигаемся до рассвета, – решил Батяня, – это явно был зверь.
– А мне показалось, товарищ майор, что человек, – высказал предположение солдат.
– Люди, если у них была возможность прихватить пистолет, камнями не бросаются, – сказал майор, – лишняя трата времени и сил. Опять же: неверный ход по отношению к противнику часто приводит к тому, что упускается шанс, причем иногда главный. Так что такими возможностями зря не разбрасываются.
Место Батяня выбрал неподалеку, на открытой возвышенной площадке, находившейся на вершине скалы.
– Вот здесь мы и расположимся.
Костер было решено не разводить, поскольку их, безусловно, уже вовсю искали. В наличии у Лаврова имелся предусмотрительно захваченный прибор ночного видения, так что появление противника на площадке спокойно можно было засечь. Десантники перекусили сухпайком.
– Ну, что, боец, подкрепился?
– Так точно, – кивнул Степченко.
– Раз так, то отправляйся на боковую. Первым дежурю я, – распоряжался комбат. – Но перед сном на всякий случай возведи вокруг себя невысокую стенку из каменных обломков. Хотя бы для того, чтобы не словили в тепловизор, – ответил он на вопросительный взгляд Степченко.
Не один раз за сегодня терявшая сознание Тамара с трудом открыла тяжелые веки. В голове шумело, и перед глазами все плыло и колебалось. Над головой висело огромное звездное небо. В том состоянии, в котором находилась женщина, ей казалось, что вокруг – открытый космос, а она летит в этом самом звездном небе. Картинки реальности и того, что казалось реальным, смешивались в один фантасмагорический, нереальный сюжет. Перед ней мелькали Харс, его подручные. Словно наяву, она видела себя со стороны, как она убегает от этих мерзавцев. Вот они ловят ее. Шприц, крики, затем провал…
Уже долго Кречинская находилась в полуобморочном состоянии. Она чудом избежала смерти – неожиданное вмешательство Салина спасло ей жизнь, висевшую на волоске. Попытка Алхана отправить на тот свет ее, ставшую неугодной, не удалась – доза оказалась несмертельной. Но и этого было достаточно для того, чтобы женщина теперь едва могла пошевелиться. Мысли путались, то немного проясняясь, то вновь погружая Кречинскую в мутный туман.
Все плыло. События недавние перемежались с давними впечатлениями. Теперь ей казалось, что она – в далеком детстве. В том времени, когда все было таким безоблачным, когда она была беззаботной девчушкой и почти все время проводила на море или рядом с отцом. Он брал ее с собой на охоту, в горы, они вместе ездили в экспедиции. Как давно это было…
Через некоторое время сознание немного прояснилось. Кречинская мотнула головой, чтобы отогнать дурноту, но это слабо помогало. Женщина огляделась. Она лежала в каком-то углублении на горке сухой листвы. Тамара повернула голову.
– Ты здесь… это хорошо, – медленным, слабым голосом сказала она, обращаясь к кому-то знакомому, – что ты мне показываешь?
Кречинская всмотрелась в темную, ничего не отвечавшую фигуру, маячившую рядом.
– Нет, я совсем не голодна, нет, – отрицательно мотнула она головой, – а что ты задумал? Ведь ты же не станешь их убивать? – обеспокоенно спросила Тамара, напрягая последние силы. – Я запрещаю тебе, не делай этого ни в коем случае, слышишь? … Не уходи. Не надо… Ушел…
Звуки уходившей тени все отдалялись. Собрав все силы, Кречинская попыталась подняться, но организм после ударной дозы наркотика, чуть было не отправившей женщину в могилу, работал с перебоями. Она не смогла даже как следует опереться на руки, не то что встать. Перед глазами снова все поплыло, затуманилось, и Тамара вновь потеряла сознание.
Ночь давно вступила в свои права. Нагретые за день скалы становились холодными, и в этом случае наломанные ветки сослужили прекрасную службу. Рядовому Степченко такие вещи были в новинку, а для Батяни это являлось стандартным поведением в данных условиях. Как говорится, хочешь жить – умей вертеться. То же самое относилось и к десантникам, только они эту поговорку воспринимали в прямом, неискаженном смысле. Часто от этого самого умения зависит многое, в том числе и жизнь. Когда на твоем счету не один десяток сложнейших заданий, когда жизнь многократно висела на волоске, то приобретаешь кучу полезных навыков, которые могут в трудную минуту создать комфорт.
Маленький лагерь на скале был погружен в темноту. Степченко уже отстоял свою смену и теперь спал, как убитый. Батяня всматривался в прибор ночного видения. Он уже засек вдалеке передвижение, но точно понять, кто это, было невозможно из-за далекого расстояния до объекта. Мало ли зверей блуждает по этим лесам?
Артвинские горные леса издавна славились огромным количеством диких животных: зубры, медведи, волки, лесные кошки, лисицы, куницы, шакалы… Еще пару столетий назад дичи здесь было так много, что земледельцы не знали, как уберечь посевы от диких козлов, серн и кабанов. Конечно, с тех пор многое изменилось. Но и сегодня здесь запросто можно встретить кабана, косулю и даже, если очень «повезет», медведя. Так что пока делать выводы по поводу передвижения какого-то живого объекта было рано. Но Батяня был настороже.
Далеко на горизонте виднелся участок возведенной еще полторы тысячи лет назад по приказу византийского императора древней стены, которая должна была защитить страну от вторжения варваров с Северного Кавказа. Она протянулась на сто пятьдесят километров от моря по горам и ущельем. Масштабы работы, выполненной в то далекое время, впечатляли – одних только башен в стене имелось две тысячи. Вообще, и природных, и исторических достопримечательностей в этих краях было очень много. Так, днем десантники прошли и по знаменитому Керватскому мосту, по праву считавшемуся замечательным произведением строительного искусства средневековой Артви. В старину здесь проходила важная дорога в горные долины, и мост имел большое военно-стратегическое значение. Возле моста и сейчас находились развалины боевых башен, защищавших от нападения противника мост и вход в ущелье.
Батяня уже слышал легенду об этом сооружении. Она гласила, что в далекие времена пришли из-за моря на эту землю чужестранцы. Они жгли города и угоняли в рабство людей. Казалось, не быть больше священной земле Артви, погибнет славный народ. Народ сражался, как мог, истекая кровью и теряя своих лучших сынов и дочерей. Но все было тщетно: заполнили чужеземцы
