Ознакомительная версия.
А конгрессы ФИФА Джеймс Дж. полюбил просто с первого взгляда. Почти так же страстно, как родительские наставления о поиске призвания. Старые перцы из старой чванливой старушенции Европы… Интересно, если этих футбольных маразматиков выпустить на поле, они добредут до центрального круга без поддержки пышногрудых секретарш и суетливых референтиков или рассыплются по косточкам у боковой линии? А потомки конкистадоров, гордые и благородные в кулуарах, клянчащие субсидии с высоко поднятой головой! Мелкие неуклюжие жулики с комплексом прыщавого первокурсника, которому девки не дают, и поэтому он целый месяц откладывает на бордель, экономя на завтраках, но в двух шагах от вожделенного заведения спускает весь свой капитал на мороженое и через пять минут, смахивая дрожащей рукой слезу, соображает, что еще целый месяц придется утолять неудержимый зуд этой самой дрожащей рукой.
Даже устроить приличный дебош долго не возникало желания: смысл?! Дом престарелых. Маза фака придется повторять трижды по слогам, и один хрен — до половины не дойдет. Но разумеется, он повеселился и здесь. Пролог к веселью организовался сам собой в Японии перед открытием чемпионата мира. Когда все уже ерзали в креслах, собирались вкушать саке, а кто в состоянии — и прочие радости жизни, главный финансист проскользнул на трибуну и начал лопотать про неслыханный перерасход бюджета в…надцать миллионов триста тридцать три тысячи триста тридцать три бакса с тридцатью тремя центами. Как надулись все эти индюки! Джеймс Дж. свистел в два пальца, но свист его потонул в их шипении. Эх, не будь финансист таким заскорузлым клерком, какой бы славный выдался вечерок! Но не будь он таким цифирьным червем — кто бы доверил ему считать «зелененькие»…
А само веселье Джеймс организовывал уже лично, хотя инициатива — редчайший случай — исходила не от него. В Европе тоже изредка встречаются шутники, даже среди старых перцев. Хитрая задница Кандолини стоит доброй тысячи балбесов с Майами-Бич, у которых мозгов хватает разве что на помочиться отлучившемуся приятелю в пиво, опрокинуть барную стойку да окатить из брандспойта какого-нибудь хрыча с полувековой мозолью от сидения в Капитолии. Кандолини, правда, хохмил, как газон по квадратам стриг, но не это главное, у каждого свой кураж, главное — хохмил он по-крупному.
Финансист, зашиканный в Японии, еще малость попыхтел и спрятал зубы до лучших времен, кастрировать его не кастрировали, но полномочия урезали в пользу казначея. Этого Кандолини называл не иначе как сушеной Крысой. Крыса тряслась над каждым бюджетным центом, как мамаша над своим сопливым беби, и никого к ним не подпускала, даже своего первого зама — итальяшку (купленного, понятное дело, Кандолини со всеми потрохами). Одним словом, Крысу нужно было оттащить от золотой кучи буквально на сутки хоть за уши, хоть за хвост, хоть за другие органы.
Кандолини сам подвалил к Джеймсу. Старикашка без комплексов. И предложил оттянуться. Всего-то нужно устроить небольшой тарарам: на очередном заседании старперов объявить во всеуслышание, что Крыса балуется с курсом евро. Поверить не поверят, но меры примут…
Как же, маза фака, сыграл Джеймс! Марлон Брандо с Хамфри Богардом столько раз перевернулись в гробу, что, наверное, по дырке протерли. Крысу отстранили на целую неделю. А хватило каких-то трех часов. Самое смешное, что Кандолини проделал в точности то, в чем Джеймс обвинил Крысу, — до последней запятой: все оборотные средства ФИФА перегнал из долларов в евро и обратно.
Пока эти олухи чавкали вставными челюстями, Кин и Кандолини поставили их деньги на кон и сорвали пятьдесят миллионов.
Последний чемпионат мира вызвал настоящий шок всемирного масштаба: маститые гранды футбола — французы, аргентинцы, португальцы — остались у разбитого корыта, несмотря на звездные составы и глубокую историю их славной игры. Но для тех, кто смотрит в корень, кто видит и просекает тенденции, это не неожиданность, а закономерность. Старая Европа и самовлюбленная Латинская Америка как-то не заметили, что африканцы, азиаты и уж конечно США давно подтянулись к тому футболу, в который играют гранды. И ничего особенного нет в том, что заиграли сенегальцы, японцы, южнокорейцы, нигерийцы и американцы. Как американцы двигаются, как работают с мячом на скорости?! Бьют не задумываясь! И не потому, что играют в европейских клубах. А потому, что сами, маза фака, с усами!
И раз забрезжила реальная надежда прорваться на первые позиции в мире, значит, будут в соккер грандиозные капиталовложения. Потекут денежки, только успевай подставлять карман.
22 февраля
Денис валялся дома. Прикидывал, каковы шансы раскрутить Рыбака на командировку двух-трех сотрудников «Глории» в США. По всему выходило, что никакие. Впрочем, Рыбак — клиент малопредсказуемый, а вдруг ему гипотеза о том, что Комарова собираются переправить в США, покажется правдоподобной?!
Позвонил Макс. Порекомендовал полистать «Футбол сегодня», там-де есть любопытные новости про вчерашнюю игру «Буревестника». Денис не стал покупать газету, залез в Интернет, посмотрел электронную версию. То, о чем говорил Макс, он нашел быстро.
Как Денису уже было известно, «Буревестник» проиграл «Бонавентуре» 0:1. Матч привлек общественное внимание помимо всего прочего и потому, что в стартовом составе вышел Давид Рошфор. Оказалось, что играл он недолго и запомнился двумя эпизодами. На тринадцатой минуте Рошфор получил желтую карточку за игру рукой. На двадцать седьмой в пылу борьбы после остановки игры французский форвард московской команды закричал арбитру: «Я те щас свистну!» — и тут же увидел вторую желтую карточку, то есть был удален с поля. Все очевидцы утверждают одно: Рошфор кричал по-русски.
Денис некоторое время тупо смотрел в экран компьютера, соображая, что это все значит. Француз заговорил по-русски. И что? На пресс-конференции он по-русски не говорил. И вообще не говорил. Вроде бы. К нему был прикреплен переводчик.
Стоп! Это все неважно. Важно вот что. Антон Комаров мог бы приехать посмотреть на игру, потому что француз был его кумиром, но по иронии судьбы вышло так, что он занял его место. Что делать? Допрашивать сколько-то там тысяч болельщиков? Дать объявление через телевидение и спортивные газеты для тех, кто его видел? Что это даст? Ничего не даст. Наверняка откликнется полно психов, которые ничего не видели, а то и на игре не были.
А если… если Рыбак?! Если он это все делает специально?
Да нет, это безумие какое-то, что же он, купил француза, которому нужно платить уйму денег, и поставил на место Комарова, только чтобы спровоцировать того вернуться? Не может быть. Да и неважно.
Еще один телефонный звонок. Снова Макс?
— Дэнис? — вопросил знакомый голос с ударением на первый слог.
Не может быть, подумал «Дэнис».
— Дэнис, могу вас… тебя… навестить? — Это был Рошфор. И он действительно говорил по-русски.
«Дэнис» соображал недолго: дилемма была лишь в том, позвонить в службу безопасности «Буревестника» или не стоит? Не стоит. Если что-то важное (а похоже, что так) и если они его перехватят… Не стоит.
— Записывайте адрес, Давид.
Рошфор появился через тридцать пять минут. Выглядел он с точки зрения Дениса ужасно: в руке у него была бутылка портвейна «777». И она была пуста.
— Вы на такси? — спросил Денис.
— Черта с два, — радостно и почти без акцента сказал Рошфор. — Мне говорили, что в Москве ужасное движение. Я должен был это проверить. Дэнис, выпьем на брудершафт?
Денис отрицательно покачал головой.
— Почему? — расстроился Рошфор.
Денис пытался оценить его состояние. Он, очевидно, пьян, но еще вполне адекватен.
— Если хотите, мы можем и так перейти на «ты».
— Уже перешли, — безапелляционно заявил Рошфор и пошел бродить по квартире.
— Вы слишком хорошо говорите по-русски для человека, который провел здесь несколько дней.
— Маленький обман, — доверительно сообщил Рошфор.
— Я догадался. Но почему? И откуда такой язык? И произношение?
— А, ничего особенного. Сорбонна. Три года учил. «Экзистенциальные мотивы в творчестве Достоевского, повлиявшие на Жан-Поля Сартра и Альбера Камю». Раньше я лучше говорил, но давно практики не было.
— Вот это да! — присвистнул Денис. — Но почему об этом никто ничего не знает?! Я же читал о вас, там какая-то чушь про тяжелое детство.
— Это легенда, так в футболе существовать лучше. — Рошфор нашел диван и развалился с максимальным комфортом. — Только, Дэнис, прошу тебя, никому ни слова!
— Поздно, уже газеты напечатали, что ты судью послал.
— Черт!
— Да.
Помолчали. Потом Денис осторожно спросил:
— Могу я поинтересоваться, что тебя подвигло мне позвонить? Я, знаешь, не самый большой знаток творчества Достоевского. Да и футбола, кстати сказать.
Ознакомительная версия.
