— Чарли запаникует, — заметил Пайк. — Он сделает первое, что ему придет в голову. Иными словами, попытается покончить с нами, Карен и мальчиком. Он не захочет, чтобы кто-то знал о его тайных счетах или связях с ямайскими гангстерами.
Я посмотрел на тело Дани.
— Нам придется оставить ее здесь.
— Да, — кивнул Пайк.
Я поставил Питера Алана Нельсена на ноги. Он не смотрел ни на меня, ни на Пайка и не сопротивлялся. Он не сводил глаз с тела Дани.
— Ты слышал? Ты все понял? — спросил я.
Питер кивнул.
— Тогда хорошо.
Пайк взял Питера за руку и повел к машине.
Я снял куртку, сорвал свое имя с внутренней стороны воротника и накрыл голову Дани. Потом догнал их.
Я остановился возле «Тексако» в Челаме и из телефонной будки позвонил Карен Ллойд в банк. Мне пришлось снять подплечную кобуру с «дэн-вессоном» и оставить ее в машине, ведь теперь я был без куртки. Старик в охотничьей шапке так и сидел на жестком стуле, а старый ретривер так и лежал на куске картона. Увидев меня, ретривер завилял хвостом.
Я объяснил Карен, что ситуация осложнилась и ей следует забрать Тоби из школы и сразу же ехать домой. Она горела желанием узнать, что произошло. Я ответил, что звоню с бензоколонки и, как только вернусь домой, все ей расскажу.
— Где распечатки с переводами Де Луки? Дома или в банке? — спросил я.
— В банке.
— Заберите их с собой.
Без десяти четыре мы с Пайком и Питером Аланом Нельсеном вошли в дом Карен Ллойд. Хозяйка уже ждала нас в гостиной. Тоби был с ней. Карен заметно нервничала. Она сразу заметила, что Питер идет как-то неуверенно, словно у него перестали сгибаться колени.
— Что случилось? — удивилась Карен.
— Планы изменились, — ответил я.
— Они убили Дани, — сообщил Питер.
— Что?!
Питер направился к дивану, а Пайк прошел через гостиную в кабинет Карен.
— Вам придется переночевать в другом месте. Может быть, несколько ночей. Возьмите все необходимое с собой.
Карен собралась было задать очередной вопрос, но потом передумала. Она посмотрела на Тоби и строго сказала:
— Тоби, делай, что он говорит. Собери вещи.
Тоби нерешительно двинулся к двери, но потом остановился.
Джо Пайк вернулся в гостиную с большим вещевым мешком. Он вытащил самозарядный винчестер двенадцатого калибра и коробку патронов «ремингтон экспресс». У винчестера был четырнадцатидюймовый ствол и вместо приклада пистолетная рукоять. Увидев оружие, Карен воскликнула:
— Боже мой, что здесь происходит?
Пайк достал из рюкзака автоматический браунинг с кобурой, крепящейся на щиколотке, и показал мне:
— Хочешь про запас?
— Да.
Он протянул мне оружие, и я прикрепил браунинг к ноге, предварительно сняв с предохранителя.
— Кто-нибудь скажет мне, что происходит?
Я не стал ничего скрывать. Объяснил, что, пока мы с Пайком сидели у нее в офисе, обсуждая наши дальнейшие действия, Питер и Дани отправились на встречу с Де Лукой. А теперь Дани осталась лежать под опорами моста между Манхэттеном и Бруклином. Когда я закончил свой рассказ, Карен изменилась в лице и возмущенно воскликнула:
— Безмозглый сукин сын!
Питер сидел понурившись и упрямо смотрел в пол.
Я опустил брючину, чтобы скрыть браунинг, и Карен спросила:
— И что нам теперь делать?
— Теперь проблема уже не только в Чарли, но у нас все еще есть шанс решить ее без участия полиции. Раньше мы могли заключить сделку с Чарли, но теперь ситуация изменилась. Мы пристрелили двух боевиков Де Луки. Один из них убит, другой может умереть. Чарли придется давать объяснения — два трупа просто так не спишешь.
— Что будет делать Чарли?
— Он постарается нас прикончить. Он даже будет готов пожертвовать каналом для отмывания денег, лишь бы все было шито-крыто. Но больше всего он боится, что о его делах узнает семья Гамбоза.
— Может быть, нам удастся с ним поговорить. Может быть, нам следует ему позвонить.
— Уже поздно.
— Что же делать?
— Сол, — бросил Пайк.
Карен посмотрела на Пайка, а потом повернулась ко мне.
— Единственный выход — Сол, — кивнул я. — Чарли считает, что должен с нами покончить. Ему необходимо убрать всех нас раньше, чем мы успеем поднять шум. Поэтому нам следует отправиться к Солу и выложить наши карты на стол, как мы собирались это сделать с Чарли. Сол тем более не захочет, чтобы Гамбоза и другие семьи узнали о делишках Чарли.
Карен кивнула, в ее глазах появилась надежда. Тоби вернулся в гостиную, и она обняла его за плечи. Мальчик во все глаза смотрел на Питера.
— Вы захватили копии счетов?
Она вытащила их из сумочки и протянула мне.
— Джо останется с вами. Чарли известно о том, что вы когда-то жили у Мэй Эрдич?
— Думаю, нет, — ответила Карен.
— Отправляйтесь туда. Если они приедут сюда и никого здесь не найдут, то попытаются что-нибудь разузнать. Кроме того, они наверняка заедут в мотель, так что вам не следует там появляться. Оставайтесь у Мэй Эрдич. Если все пройдет успешно, я за вами приеду.
— Хорошо.
Питер, почувствовав испытующий взгляд Тоби, поднял глаза и сказал:
— Ее убили из-за меня. Если бы я мог все изменить! И вот что я натворил.
Тоби повернулся и выбежал из комнаты.
Питер Алан Нельсен, Король Приключений, закрыл лицо руками и разрыдался как ребенок.
Я позаимствовал запасную куртку Пайка и надел ее. Она была мне чуть великовата, но в целом подошла. Я сложил бумаги с копиями счетов и засунул в карман.
— Питер, — сказала Карен.
Плечи Питера тряслись, и, хотя он закрыл лицо руками, было видно, что оно покраснело от слез.
— Проклятье, Питер! Прекрати сейчас же! Мы не должны это слушать.
Питер зарыдал еще сильнее.
Карен задумчиво посмотрела в окно, потом тяжело вздохнула, подошла к Питеру Алану Нельсену и положила руку ему на плечо. Питер судорожно всхлипнул, обхватил бывшую жену за бедра и прижался лицом к ее юбке. Карен Ллойд, все еще не глядя на Питера, начала успокаивающе похлопывать его по спине.
Я вышел из дома, сел в «таурус» и помчался сквозь сгущающиеся сумерки на Манхэттен, к Солу Де Луке.
Сол Скала Де Лука занимал три соседних здания к востоку от Центрального парка, на 62-й улице. В одном квартале от парка бездомная женщина с двумя детьми сооружала некое подобие жилища из картона у ворот чужого дома. Проходивший мимо алкаш предложил ей выпить. У алкаша заплетались ноги, он споткнулся, отчаянно замахал руками, но все же упал прямо на картон, и его вырвало. В ответ женщина дала ему по яйцам. В любом другом месте Америки Восточная 62-я улица была бы кошмаром для всякого нормального человека, куда лучше не ходить с наступлением темноты, но только не в Нью-Йорке. В Нью-Йорке люди платят миллионы, чтобы жить на Восточной 62-й улице. На этой улице растут деревья, а за углом находится французское консульство.
Черного «линкольна» Чарли Де Луки поблизости не наблюдалось, но зато был вишневый «мерседес», в котором сидели двое парней. Я прикинул, что если Сол знает о контактах Чарли с ямайскими гангстерами, то Чарли сперва отправится к нему. Если же Сол ничего не знает, то Чарли помчится в Челам, чтобы прикончить нас раньше, чем Солу обо всем доложат. Отсутствие «линкольна» Чарли было хорошим знаком, но Чарли мог приехать на чужой машине. Он даже мог взять такси.
Я дважды объехал квартал, потом припарковался на Пятой авеню и обратно пошел пешком, пытаясь придумать способ увидеть Сола и остаться в живых. Двое парней из «мерседеса» наблюдали за мной.
Бездомная женщина и ее дети забрались в свой импровизированный домик, алкаш сидел, прислонившись к стене. Одну руку он прижимал к мошонке, в другой держал бутылку. Я принялся беспорядочно размахивать руками и пару раз даже остановился, точно пытался не потерять равновесие, а потом уселся рядом с алкашом и осмотрелся. Мне не удалось найти пожарной лестницы, чтобы забраться наверх, или переулка, откуда можно было проскользнуть в дом через задний вход. Не нашлось даже площадок на втором этаже, куда можно было бы запрыгнуть. Только два парня в «мерседесе», да еще один тип, расхаживающий у входа в дом Сола Скалы. Да и договориться о встрече по телефону вряд ли удастся.
Алкаш тихо рыгнул и принялся осторожно ощупывать пах.
— Здорово она тебе вмазала, — начал я разговор.
— Все мои несчастья из-за женщин, — грустно кивнул он.
— У тебя еще осталось вино?
Алкаш приподнял бутылку и печально на нее посмотрел.
— Нет. Увы.
Наше дыхание облачками поднималось в ночном воздухе.
— Могу я позаимствовать бутылку?
Он осторожно поставил ее на тротуар.
— Я готов отдать тебе хоть весь мир.
Я взял бутылку и заковылял дальше.
