Ознакомительная версия.
– Понял, товарищ майор... – кивнул сержант и, с кем-то связавшись по рации, сообщил об азиатах, сидящих в скверике.
– Ну, давайте тоже подходите! – через хрип рации приказал его собеседник.
Переглянувшись, оба постовых быстро вышли из вокзала. Андрей подошел к окну и, глядя на перрон, молча вслушался в звуки вокзальной суеты. Шли минуты. Ни стрельбы, ни чего-то иного, говорящего о стычке с применением оружия, слышно не было. Минут через десять на перроне мелькнули две уже знакомые тени, и в кассовый зал вошли сержант с напарником.
– Взяли? – обернувшись к ним, спросил Лавров.
– Так точно, – кивнул сержант. – Но... Товарищ майор, вы уверены, что эти двое каким-то образом связаны с терроризмом? Оружия и наркотиков при них не обнаружилось, паспорта в норме – они граждане Таджикистана, говорят, что едут в Уфу, учиться в медресе.
– Двое?! – Андрей сокрушенно хлопнул себя ладонью по бедру. – Черт! Самому тоже надо было идти... Значит, третий все-таки смылся... А эти двое где, вы говорите?
Милиционеры, смутно почувствовав, что этот майор – не просто какой-нибудь проявивший бдительность случайный «тюха-матюха» из числа военных, а человек, скорее всего, из тех, кто свою ведомственную принадлежность не рекламирует, вновь переглянулись и заметно выпрямились.
– Они в нашей дежурной части, – чуть виновато ответил сержант. – Если хотите, мой напарник вас проводит.
...Капитан, сидевший за столом в дежурке, изучал паспорта, задавая вопросы сидящим неподалеку двоим крепкого вида молодым людям, внешне похожим на таджиков. Парни были скованы меж собой наручниками и вели себя смирно, даже, можно сказать, флегматично. Узнав, кто к ним пожаловал, капитан досадливо поморщился.
– Товарищ майор, по-моему, вы зря подняли тревогу, – он бросил паспорта на стол. – Документы в порядке, билеты есть...
Но Лавров, лишь взглянув на этих двоих «флегматиков», сразу же почувствовал: их спокойствие напускное, выработанное специальной тренировкой. На самом же деле они напряжены до предела и в любое мгновение могут наброситься на всякого, кто окажется рядом. Появление в помещении дежурной части какого-то русского в гражданском костюме они восприняли очень настороженно.
– Капитан, пристегните их наручниками к лавке с обеих сторон... – попросил Андрей.
Капитан, решивший возразить, встретился с ним взглядом и отчего-то сразу же расхотел это делать. Тут же, позвав из соседней комнаты сержанта, он приказал применить к задержанным дополнительные меры фиксации.
– Вы из Таджикистана? – глядя на задержанных в упор, Лавров спросил их по-таджикски.
Те, поняв, что этого человека так просто, как это удалось с капитаном, провести не удастся, в ответ лишь угрюмо кивнули.
– Откуда именно? Город, кишлак?
Переглянувшись, задержанные нехотя пробубнили:
– Куляб...
Иронично улыбнувшись, Андрей мысленно отметил: «Вот вы и попались, голубчики!..»
– Хорошо, – продолжая удивлять капитана своими лингвистическими дарованиями, продолжил он по-таджикски. – Назовите главную улицу города.
– Ай, господин, – беспокойно задергался задержанный постарше, – мы в Кулябе живем совсем мало. Мы из Курган-Тюбе, жили в горах, в кишлаке.
– Название кишлака? – не давая ему передышки, тут же спросил Лавров.
– Э-э-э... – растерялся тот. – Мы из Шафтолу...
– Слышал о таком... – кивнул Андрей. – Но там рядом должен быть кишлак Хирс. Сколько часов пути от Шафтолу до Хирса?
– Два... Нет, три часа... – уже без особой надежды глухо произнес талиб.
– Вы лжете! – Лавров пристально смотрел на прячущего взгляд бандита. – Потому что нет такого кишлака – Хирс. Вы не таджики! Вы – афганские талибы, которые несли героин и которых у Хазратишоха преследовали русские солдаты. Это я и мои парни почти всех вас там уничтожили.
Ответом ему был дикий, негодующий вопль злобы и ярости:
– А-а-а!!! Шайтан! Шайтан!..
Оба талиба, не выдержав, рванулись в сторону ненавистного им человека. Но наручники удержали их, не позволив даже подняться с лавки.
– А вы говорите – в медресе они едут... – уже по-русски обронил Андрей, посмотрев на огорошенного капитана. – Они ехали устраивать бойню по нашим городам. Где третий? – вновь спросил он по-таджикски.
– Ты его не найдешь, неверная собака! – извиваясь и дергаясь, истерично выкрикнул талиб помладше. – Вам все равно будет смерть!
– Это их билеты? – спросил Лавров, указывая на два железнодорожных билета, лежавших на столе капитана.
– Да, это их... – подтвердил тот.
Пробежав глазами по билетам, Андрей понял, что талибы намеревались отправиться в Уфу на ташкентском поезде. Судя по часам, до его отправления осталось не более десяти минут.
– А ташкентский уже здесь? – с надеждой на то, что поезд может опоздать с прибытием, спросил он капитана.
– Ну да... На третьем пути, скоро отбывает... – сообщил тот.
– Все, мне пора! Счастливо!
Лавров почти выбежал из дежурки и поспешил в камеру хранения. Сопровождаемый удивленным взглядом сержанта, он подбежал к кассе и, игнорируя уже стоящих там, сунул деньги и удостоверение в окно.
– Мне на ташкентский, пятый вагон, – коротко сказал он, не обращая внимания на обычные охи вечно недовольных «блюстителей общественной морали», стенающих по поводу того, что «лазиют тут без очереди всякие».
...Запрыгнуть в вагон Андрей успел, можно сказать, в самую последнюю минуту, когда проводник, пожилой узбек, уже собирался закрывать дверь тамбура. «Везет мне, блин, на посадки в условиях дефицита времени! – мысленно резюмировал он. – И в Джакарте все время приходилось спешить как угорелому, и здесь то же самое...»
Войдя внутрь вагона, Батяня понял: дело дрянь! Опознать среди массы народа, причем сплошь среднеазиатского этнотипа, человека, которого он видел лишь мельком в бинокль, задачей было весьма непростой. Лавров нашел свое место, которое пришлось на нижнюю боковую полку, закинул сумку наверх и сел у окна, глядя на мелькающие в лучах привокзальных фонарей опоры электропередач.
Только теперь вспомнилось, что последний раз он ел, еще когда было светло. Пусть и плотно, но... За время вечерних передряг это все уже давно рассосалось, и теперь, как сказочное яство, вспоминалась так и не съеденная им яичница с колбасой... И на вокзале, с этими чертовыми талибами, поесть тоже было некогда. «Придется потерпеть до утра... – мысленно констатировал Андрей. – Хотя с такими перебоями и язву можно в два счета схлопотать».
Поезд шел своим чередом, погромыхивая тарелками буферов; стуча колесами, вагон гомонил иноязычной речью. Поднявшись с места, как бы в туалет, Лавров неспешно шел по проходу, ловя краем глаза пассажиров в отсеках. Большинство уже спало, кто-то даже лицом к стенке, поэтому ему сразу же стало ясно, что до утра выявить талиба никак не удастся. Выйдя в пустой тамбур и некоторое время там постояв, Андрей вернулся на место. Прислонившись к стене, постарался расслабиться и задремать.
Это было какое-то странное состояние, когда он одновременно и видел какие-то сны, и сознавал, где в данный момент находится. Под тягучее, усталое поскрипывание вагона бог весть какого года постройки он вновь увидел себя там же, на Гиссаро-Алае, идущим по крутому склону горы. Он знал, что в любую минуту талибы, затаившиеся где-то за гребнем перевала, могут появиться и открыть огонь... Почти сразу же проснувшись, Андрей посмотрел на часы. Уже был третий час ночи. Поезд в Уфу прибывал к девяти утра. У него оставалось около шести часов, чтобы изыскать способ выявить и взять последнего из банды талибов. Но пока что нужно было еще хоть немного поспать. Иначе утром он будет как выжатый лимон.
И снова Лавров погрузился в беспокойный полусон-полуявь. Теперь он видел себя идущим по своему городку вместе с Галей. Чувствуя ее руку в своей, испытывал ни с чем не сравнимое счастье – они наконец-то встретились и были вместе. Но, поглядев в сторону Галины, вместо нее он вдруг увидел Роксану. Та, улыбаясь, смотрела на него, не говоря ни слова.
– Роксана? – Андрей растерянно оглянулся. – А где же Галя? Она куда делась? Она ведь только что была здесь!..
– Теперь вместо нее буду я, – торжествующе объявила та. – Ну, признайся, ты ведь меня хотел? Правда? Когда я попросила тебя остаться, ты ведь едва не согласился... Ну, что скажешь?
– Что скажу? – Лавров был ошарашен ее осведомленностью – Роксана откуда-то знала то, в чем он не признавался даже самому себе. – Скажу! Что люблю ее одну. Скажу, что у нас с тобой ничего не было и не будет. А то, о чем ты сейчас говорила... Да, наверное, это правда – тебя я хотел, но только на какой-то миг. Но, как бы там ни было, в моей душе только она одна...
И тут он увидел Галю. Она стояла и укоризненно смотрела на них с Роксаной. У Андрея тут же перехватило дыхание, по спине пробежали мурашки, он вздрогнул и... снова проснулся.
Ознакомительная версия.
