госпиталь у ДК, как я понимаю.
– Транспорт вызвали?
– Связались, повезут со спецназовцами вашими.
– Долго ждать?
– Не знаю. Минут пять назад вызывали.
Всё это время Дима не отходил от трупа Вани. Не позволяла то ли совесть, то ли уважение к товарищу. Вокруг собралось отделение Стаса. Сержант понимал, что все они испытывают одни и те же чувства. Даже Лёша выказывал что-то похожее на сочувствие.
Решив соблюсти традиции, Стас сделал шаг вперёд, перевёл автомат в режим одиночной стрельбы. Остальные лишь следили за тем, как одна рука отпускает цевьё, вторая направляет ствол в противоположную зданиям сторону. С промежутком в две секунды раздаются три выстрела. После своеобразного прощального салюта рука с автоматом опустилась и Стас проговорил, поочерёдно посмотрев на каждого:
– Надеюсь, удостоюсь хотя бы такого прощального залпа.
Только после этого Дима наконец поднялся. Тут же услышал разговор Кости и Стаса:
– Мы с Димой съездим, проводим Ваньку до тамошнего морга хотя бы…
– Едьте, я не против. – кивнул Стас, – Только черкните письмо его семье хотя бы. Соболезнования и всё такое… – понимающий взгляд метнулся на Диму, – Сам понимаешь, неприятное событие…
Транспорт для «двухсотых» и спецназа ждали недолго: через, примерно, десять минут из-за частного дома выкатил БТР-80 и остановился у группы на обочине. Тела погрузили в десантное отделение, переломанного решили не оставлять с покойниками и устроили носилки на броне.
Путь до ДК пролетел незаметно. Площадь перед дворцом культуры сильно не изменилась: у здания устроился БТР-80 незнакомой модификации, ближе к центру встали две «Тунгуски».
Перед входом в медпункт гостей уже ждали несколько санитаров. Первым делом забрали Тюля, тела оставили накрытыми у входа, дабы не портить запах внутри госпиталя. БТР возвращаться не спешил, поскольку слегка сломался. Это дало возможность задержаться. Подождать починку машины разрешили в госпитале.
В знакомом помещении госпиталя изменилось только наполнение импровизированных коек: половина была занята солдатами с ранениями разной степени тяжести. Как правило, это были огнестрельные ранения в ноги, руки, реже – в туловище.
Костя какое-то время посидел на свободной койке у входа. Когда достаточно отогрелся, посмотрел на Диму. Тот сидел рядом, за последнее время не проронив ни слова.
– Вот это сходили… – начал Костя, осматривая помещение, – А ведь утром было у меня ощущение гадкое… Думал, из-за нашего мехвода… А тут вот как…
– Знакомо. – коротко ответил Дима.
Неожиданно из помещения медиков раздался очередной вскрик разведчика, которому вправили кость перед наложением гипса. Почти сразу за вскриком вышла Злата. Настроение у неё было будничное, слегка приподнятое. При виде угрюмых гостей оно сменилось на обеспокоенное.
– Привет, мальчики, – поприветствовала она и уселась на освободившееся между ними место, – что-то случилось?
– Не то слово… – буркнул Костя, – У вас, случаем, карандаша и листа лишнего нет?
– Зачем?
– Погибший у нас один… – ответил Дима, – Ванька Ельников. Помнишь, с высоты, из крупнокалиберного пулемёта стрелял…
На мгновенье девушка опешила, удивление сменилось неверием. Больно хорошо запомнился тот парень.
– Вы так не шутите… – ошарашенно проговорила она.
– А когда я так шутил? – грустно усмехнулся Костя, – На улице лежит, в мешке.
– Вы точно не ошиблись? Может, без сознания… – начала судорожно предполагать Злата.
– После взрыва снаряда за спиной жить проблематично. – отрезал Дима, – Я с санитарами к нему подходил. Они уж точно не дураки, мёртвого отличат…
– Покажите?
– Идём.
На улице Дима быстро нашёл нужный тёмный мешок, сдвинул с лица часть материала и посмотрел на Злату. Девушка опустилась на колени рядом с телом и ещё пару минут ошарашенно смотрела на лицо с закрытыми глазами. Привычным движением провела по холодному лицу, чуть задержалась на шее. Изо рта вырвался короткий всхлип, на глазах проступили слёзы.
Диме не хотелось приносить ещё больше душевных страданий, однако в тот момент он слабо отдавал отсчёт в подобных вопросах. Хотелось просто говорить и говорить, дабы отвлечься от неприятных мыслей. Приобняв тихо всхлипывающую девушку за плечо, сказал:
– У него ещё семья была: жена и дочка. Они у него вообще с шестнадцати… Сам нам рассказывал. Поэтому про карандаш с листом и спрашивали: хотели семье письмо прощальное написать, от отряда.
На какое-то короткое время Злата замолчала, смахнула набежавшую влагу рукавом и спросила:
– Как мне теперь Костю отпускать?…
– Боишься за него?
– Как тут не забоишься! Сначала, вроде, не боялась: стороной вас обходило, а до остальных особого дела не было… А теперь всё успокоиться не могу. Вдруг что случится и ещё кого-то из вас так привезут…
– А вот про нас такое думать не надо. – строго отрезал Дима и помог девушке подняться с колен, параллельно накрывая лицо куском мешка.
По возвращении в помещение Злата и Костя отошли, дабы поговорить с глазу на глаз, а Дима остался наедине с небольшим листом, вырванным из тетради, и с обгрызенным карандашном, который не помешало бы познакомить с точилкой. Как раз появилось время на письмо.
* * * * * * * * * *
Уважаемая супруга Ивана Ельникова, пишет его верный боевой товарищ и друг. От лица всего нашего отделения выражаю искреннее соболезнование вашей потере. Нам всем было тяжело осознавать, что такого смелого, самоотверженного и, в целом, достойного человека больше нет. За прошедшее время он успел поучаствовать в спасении не только наших, но и жизней других военнослужащих, пусть даже незнакомых. Мне самому знакома утрата близкого человека, поэтому я понимаю, как это ощущается вами и вашей дочерью. Если Иван не удостоится посмертных наград, он всё равно будет оставаться для нас всех героем, сложившим голову за общее дело. Обещаю, что его гибель не останется безнаказанной и за неё ответит каждая тварь по ту сторону фронта. С уважением, Станислав Гордиенко, Дмитрий Пращуров, Сергей Прохоров, Константин Дошкин и Павел Кошкин…
* * * * * * * * * *
Прочитав получившийся текст, Дима остался удовлетворён его качеством. Не раз приходилось задумываться над некоторыми предложениями: мозг временами просто отказывался воспроизводить задуманное, из-за чего приходилось просто сидеть и пытаться вспоминать, что нужно было написать по плану.
Когда всё было готово и текст был вложен под китель в области шеи, под ухом взревел двигатель бронетранспортёра. Из люка тут же высунулся командир машины.
– Где спецназовцы, не в курсе? – спросил тот, узнав Диму.
– Не видел. – пожал плечами солдат.
– Тогда быстрее готовьтесь, скоро поедем.
Дима кивнул и забежал в помещение. Костя и Злата уже ждали на выходе, сцепившись в прощальных объятиях. Девушка явно не хотела отпускать брата, что было заметно очень хорошо.
– БТР починили. – при входе сообщил Дима, – Просили поторопиться.
После этого тонкие руки, обхватывавшие шею, ослабли и пропали с плеч мужчины. Лицо девушки было одновременно обеспокоенным и расстроенным. Печального взгляда и последующих объятий удостоился и Дима. Теперь он вспомнил ценность подобных моментов.
– Дима, прошу, как друга, – прошептала девушка, – постарайся присматривать за Костей.
– Хорошо. – прошептал он, щёку на пару секунд
