Но если два человека в холодной квартире дождутся звонка, то завтра всех этих людей не будет. Страшно.
Асланбек украдкой глянул на дядю — тот мрачно смотрел прямо перед собой, тик вроде бы прекратился.
«Хорошо, что он не может залезть мне в голову. Этого он бы точно не одобрил. Врагов жалеть нельзя».
Надо было как-то разрядить обстановку.
— Ты сегодня куда ходил?
— Не твоего ума дело. По делам!
— Понятно. Слушай, завтра… Если все пойдет как надо, где бросать будем?
— Я приглядел одно место.
— Все сделаем, а потом? Сразу сматываемся?
— Да.
— Мы же знаем, как эта штука действует.
— Это уж точно, знаем.
Они разговаривали, не глядя друг на друга. Оба думали только о телефоне, и ни о чем другом. Для человека, привыкшего подчиняться приказу командира, принимать решение — всегда испытание.
— Уедем сразу?
— Да. Как можно быстрее. Здесь совсем другое дело. Город большой. И если уж перекроют выезды, то намертво.
— На чем поедем?
— Удобнее на поезде. Контроля меньше. С проводницей всегда договориться можно.
— Как знаешь.
Разговаривать, собственно, было не о чем. И мысли тоже ничего, кроме предстоящего звонка, не занимало.
Они привыкли молчать, сосредоточившись на выполнении одной-единственной задачи. Молчание их не тяготило. Настоящий мужчина много не говорит, настоящий мужчина должен уметь молчать. Настоящий мужчина должен уметь ждать.
Все нестерпимее становился холод. Асланбек озябшими пальцами вытащил из пачки сигарету. Чиркнул спичкой — звук сухим треском прорезал тишину.
Ожидание становилось осязаемым — это было нечто вязкое, липкое, заполнявшее всю комнату.
И вдруг — звонок! Ахмет ринулся и замер с поднятой трубкой. Асланбек, не отрывая глаз, наблюдал, как меняется выражение его лица — от возбуждения до недоумения, смешанного с беспокойством.
— Что, что он говорит?! — не выдержал Асланбек.
— Не понимаю…
— Что? Что?
— Сразу отключились…
— И что это значит?
— Не знаю, замолчи!
— Подожди, может, связь оборвалась?
— Я же сказал, заткнись!
Ахмета лучше было не трогать, он явно был не в себе. В комнате снова воцарилось молчание, но уже какое-то зловещее.
— Он сейчас перезвонит, не нервничай так, — сказал наконец Асланбек.
— Не знаю, что там случилось.
— Откуда он должен звонить?
— Если бы я знал! Наверное, из главного лагеря.
— Значит, все будет нормально. Это связь, дело только в связи.
— Он даже ничего не сказал.
— Как — ничего? Сразу гудки?
— Да.
— А он ли это?
— Кто еще может сюда звонить?
— Не знаю. Вчера были какие-то звонки, ошибочные.
— Странные ошибки, подозрительные.
— Ведь дата звонка была назначена?
— Да. На сегодня.
— Подождем еще. Если он должен позвонить, то позвонит.
И снова два взгляда вонзились в старый телефонный аппарат. На этот раз молчание было долгим.
Через два часа стало яснее ясного, что другого звонка не будет.
— Что же мы будем делать?
Ахмет не ответил, видимо, его самого терзали сомнения. Да и что можно было ответить.
За окном рассвело. Асланбек еле сдерживал зевоту. После такого нервного напряжения, после бессонной ночи невыносимо захотелось спать.
Что за ерунда такая с телефоном? Кто это был? И почему звонок прервался? Что им делать?
Ахмет, не произнеся ни слова, встал и подошел к окну. Он стоял там долго, вглядываясь неизвестно куда. Что он там видел, в этом чужом, холодном городе?
Затем он развернулся — и стало видно, что его глаза закрыты. Он смотрел куда-то внутрь себя.
— Все ясно, — наконец произнес Ахмет. — Это был он,
— Значит…
— Значит, акция будет сегодня. Собирайся.
Москва
7 июля 200… года, 12.53
Такого Голубкова они еще не видели.
— Дайте мне на него посмотреть! На этого вашего «друга»! — Генерал был не в себе. Он грохнул кулаком по столу. — Покажите мне его!.,
Надо же было Мухе открыть рот раньше времени! Хотел как-то сгладить ситуацию, а добился того, что генерал, наоборот, рассвирепел! Обозвал их простодырыми наемниками ЦРУ, разгильдяями и раздолбаями…
— Так что, нам надо было его шлепнуть? — нахально вставил Муха.
— Я сам шлепну его вот в этом кабинете! И вас всех до одного шлепну! Вы что там все, охренели, что ли?!
— Здравствуйте! — В этот самый момент в дверях появился немного отставший Пастухов. И тут же Голубкову стало понятно, почему именно он пришел не со всеми: Сергей не то как бы конвоировал с любопытством оглядывающегося по сторонам Билла, не то решил выступить в роли экскурсовода.
Обороты генеральского гнева, явно загоняемого внутрь, кажется, пошли на убыль.
— Ну заходите, заходите. — Во все еще угрюмом голосе Голубкова проскользнули лукавые нотки. — Как говорится, мы не ждали вас, а вы приперлись. — Он уже почти весело взглянул на посетителей — теперь их было пятеро.
— Ну почему же «приперлись»? Явились как положено… Вот хотели бы вам представить…
— Ну-ну…
— Это, собственно, Билл, о котором мы вам докладывали.
— Да уж, докладывали…
Голубков прошелся взглядом по лицам, на которых отражались смущение и замешательство.
«Понимают ведь, что дурака сваляли!» — подумал полковник, но вслух только неопределенно хмыкнул.
— Здравствуйте, господин генерал. — Акцента почти не было.
«Хорошо их, засранцев, видать, учат. Серьезная контора».
— Так- так… И что вы мне скажете? — Голубков пустил в ход отработанные годами практики интонации.
Американец широко улыбнулся:
— В первую очередь скажу, что очень рад познакомиться с вами. Много о вас слышал!
— Это из каких же источников?
— Ребята, — Билл кивнул в сторону Пастухова и компании, — много о вас рассказывали.
— Ладно. Хватит лясы точить. К делу, — не очень вежливо прервал его огорчившийся Голубков. — Докладывайте.
В разговор вступил Пастух.
— Что могу сказать… — начал он. — Экскурсия в Афган оказалась небесполезной.
— Я вижу. Новые знакомства завели, — съязвил Голубков.
Но смутить кого-либо в команде Пастухова было сложно.
— Сергей скромничает, — вмешался в разговор Билл. — Нам удалось выяснить, где сейчас находятся люди, связанные с отравлениями в Глазове.
— Мы напали на след боевиков…
— А что за формулировка — мы? — поинтересовался Голубков. — Вы сами не в состоянии выполнить задание, вам нянька нужна?!
Теоретически Билл должен был оскорбиться.
— На самом деле, моя помощь была незначительной. Просто я оказался в этом районе раньше этих джентльменов и успел кое-что выяснить. А они любезно согласились на обмен информацией.
— И с каких это пор вы все стали такие любезные? В институте благородных афганских девиц стажировались?
Ситуация накалялась.
— Теперь понимаешь, почему досталось бедному Мухе? — шепнул Док Трубачу.
— А вы против благородства? — спросил в свою очередь Билл,
Полковник пристально взглянул на американца:
— А давайте-ка, сэр, и вы… товарищи… поконкретнее. Что там с боевиками?
— Нам удалось найти мобильный телефон, принадлежавший главарю. Именно на этот аппарат звонил Майсур.
— И что?
— На нем сохранился номер последнего вызова.
— Куда звонили?
— Пока не знаем, — сказал Билл.
— И это все? Ни места, ни сроков? А состав банды? А цель?
Солдаты молчали.
— И это называется «небесполезная поездка»?
— А разве не так? Лучше вы нам скажите, — перешел в наступление Пастух, — что там с ядом?
— Да, это было бы неплохо узнать, — согласно кивнул Док.
Голубков грохнул кулаком по столу:
— Прекратить! Это военная, государственная тайна!
На этот раз грохнул кулаком по столу забывший всякую дипломатию Билл:
— Хватит, генерал! Что вы заладили?! У нас речь идет не о какой-то там атомной бомбе! Мы завтра все сдохнем! Понимаете, все, и вы, и мы, при своих собственных секретах!
— Хватит пугать!
— Пугать?! Да я еще и не начинал.
Пастуховекая гвардия с живым интересом наблюдала эту словесную дуэль.
— Вот. — Билл положил на стол ноутбук, раскрыл его. — Результаты анализа.
— Я ничего не понимаю в химии, — сказал Голубков.
— Я тоже. Но тут не до химии. Понимаете, ваш яд…
— Почему — наш?!
— Нет, конечно, его соорудили северные корейцы в перерывах между добыванием еды и восхвалением Ким Ир Сена! Могу точно сказать: в Штатах его не делали, не сумели!
— Не знаю, не знаю…
— На данный момент даже не это важно, — перебил Билл. — Важно то, что этот яд нельзя остановить.
