— Похожи на мексов, — заявил Бедиккер. — Ничего удивительного. В последнее время здесь полно мексов.
Вероятно, в этом и заключалась его экспертиза.
Шериф Будро велел своему молодому чернокожему помощнику по имени Берри закругляться и поторопить людей из морга, после чего отвез нас в участок. Никто из копов или из офиса коронера не поинтересовался, почему мы находимся на месте преступления. Наверное, привыкли не задавать лишних вопросов, и это меня встревожило. Возможно, надо было встревожиться еще сильнее.
До отеля в Батон-Руже мы добрались в семь минут восьмого и поднялись в наши номера, чтобы принять душ и переодеться. Я поинтересовался у портье, приехала ли Джоди Тейлор. Мне ответили, что она сняла номер, но, когда я ей позвонил, в номере ее не оказалось. Я позвонил Люси домой и спросил, не знает ли она, где Джоди.
— У меня. Джоди прилетела вчера.
— Хорошо. Я выяснил, что здесь происходит. У меня состоялся разговор с Будро, и мне нужно рассказать о нем Джоди. Ситуация изменилась, теперь события будут развиваться стремительно и, возможно, заденут Джоди.
— Мы уже поели, но вы с Джо вполне успеете к десерту. Тогда и обсудим дела.
Я сказал, что согласен, принял душ, переоделся и постучал в дверь к Джо. Он не ответил, и я вошел, думая, что он, должно быть, в ванной комнате. Но ошибся. Зеркало в ванной оставалось запотевшим, но повсюду был наведен безупречный порядок, влажные полотенца развешены по своим местам, постель тщательно заправлена, журналы аккуратно разложены на столике, стулья задвинуты. Единственным свидетельством пребывания здесь Пайка была его оливково-зеленая брезентовая сумка, стоявшая в шкафу. Молния застегнута и закрыта на замок. Вот он, Пайк, тут — а вот уже нет. Вышел по своим, пайковским, делам.
Без десяти восемь Люси открыла мне дверь, и ее улыбка согрела меня, как луч солнца траву в капельках росы.
— Привет, — сказал я.
— Привет, — ответила она.
«Мужчина и женщина. Пример умения держать себя в руках».
Джоди Тейлор стояла за спиной у Люси с бокалом красного вина в руке и прямо-таки сгорала от нетерпения. Но если на Люси я смотрел с удовольствием, то на Джоди мне смотреть совсем не хотелось. Я понимал, что мне будет непросто рассказать ей то, что нам стало известно.
— Вам удалось выяснить, что происходит? — спросила Джоди.
— Да. Нам нужно поговорить.
Люси отвела нас в кухню. Задний двор был освещен, и Бен вместе с каким-то мальчиком по веревке забирались на пекан. Вокруг дерева, радостно задрав хвост, носился черно-белый пес.
— У меня есть пирог с лаймом. Как насчет кофе?
— А как насчет пива?
Она принесла бутылку «Дикси» и открыла ее для меня. Я немного выпил. Пирог стоял на барной стойке рядом со стопкой стеклянных тарелочек для десерта, вилками и салфетками. Двух кусков не хватало, и я сообразил, что мальчишки уже получили свои порции. Иногда я соображаю просто замечательно. Мастер своего дела.
— Что случилось? Почему вы ничего не рассказываете? — спросила Джоди.
Я сделал еще несколько глотков пива, наблюдая, как Люси разрезает пирог на равные куски и раскладывает их по тарелкам.
Джоди потянула меня за руку.
— Почему у меня такое впечатление, что случилось нечто нехорошее?
— Потому что так оно и есть. Россье и человек по имени Дональдо Прима ввозят нелегальных иммигрантов, иногда их операции проходят гладко, но далеко не всегда. Но им плевать.
И я все рассказал. Рассказывая, я испытывал странное удовлетворение, словно в процессе воспоминания постепенно стирались, а заострившиеся черты старика и девочки потихоньку размывались.
Когда я дошел до того места, когда Дональдо Прима убил старика, Джоди меня прервала:
— Подождите, подождите! Этот человек кого-то убил?
— Да.
— И вы своими глазами видели убийство?
Я снова сказал «да».
Джоди сидела, уставившись в пустой бокал. Люси перехватила ее взгляд и налила ей вина.
— Не могу поверить. Я актриса. Видит Бог, я пою, — сказала Джоди.
Она тряхнула головой и посмотрела на мальчиков. Бен висел на веревке, а его приятель его раскачивал. Мотыльки и мошкара кружились вокруг светильников. Черно-белый пес радостно носился по двору. А в доме взрослые обсуждали убийство и человеческую подлость. Еще один самый обычный для Америки день.
— Вам удалось найти способ помочь Будро? — спросила Люси.
— Нет, — покачал я головой.
— Что вы хотите этим сказать? — удивленно посмотрела на меня Джоди.
— Я надеялся найти способ вырвать Будро из лап Россье, чтобы они могли и дальше жить со своей тайной, но такой возможности, похоже, нет. У Россье нет семьи и других подельников, кроме Дональдо Примы, да и связь между ними носит временный характер. Как и большинство преступников, они имеют дело с наличными, и Россье отмывает все деньги через свою ферму. Милт Россье ни от кого не зависит и никому не дает отчета. Он в безопасности.
— Но должно же что-то быть, — нахмурилась Джоди.
— Мы можем его либо убить, либо арестовать.
— Но это же глупо! — возмутилась она.
— Прежде Прима работал на другого койота. Его зовут Фрэнк Эскобар. Прима решил действовать самостоятельно, но ему требовался надежный способ доставки людей на побережье. Этот способ ему обеспечивает Россье. Без Россье Прима как без рук. Эскобар хочет, чтобы Прима вышел из игры. Если Эскобар все узнает, то доберется до Россье и Примы и решит нашу проблему.
Люси даже не шелохнулась, крепко вцепившись в стойку.
— Вы так спокойно говорите о том, как организовать убийство.
— Я говорю о том, как поделиться информацией с Эскобаром, а потом не мешать естественному развитию событий.
— Вы серьезно? — всплеснула руками Джоди.
Тут в дом ворвались мокрые от беготни мальчики. Бен был босиком, колени зеленые от травы.
— Мам-можно-я-пойду-к-Гарри-ладно? Привет, Элвис, — выпалил Бен.
— Привет, Бен.
Очевидно, второго мальчика звали Гарри.
Люси посмотрела на часы на стене.
— Только к девяти чтоб был дома!
Мальчишки выскочили во двор прежде, чем Люси договорила.
— Спасибо-мам! — крикнул на бегу Бен.
Хлопнула входная дверь, и в доме стало тихо. Люси подошла к раковине, налила себе стакан воды и выпила. Джоди покачала головой.
— Ваша идея с убийством — глупая затея. Нельзя просто так взять и кого-то убить. И Будро не может его арестовать. Если он его арестует, Россье расскажет то, что знает.
— У шерифа нет выбора. Я не могу допустить, чтобы это продолжалось.
Джоди положила руки на бедра.
— И что это значит?
— Старика застрелили, так как Джоэль Будро боится правды о том, что произошло тридцать шесть лет назад. Это недопустимо. — Я почувствовал, как напряглись мышцы на шее. — Если ничего не изменится, старики будут гибнуть от рук бандитов, а маленькие девочки — от нечеловеческих условий содержания. Это недопустимо. — Собственный голос вдруг показался мне далеким и чужим. — Я все сказал Джоэлю, и теперь он просто обязан что-то предпринять, даже если потребуется открыть тайну. Я не допущу, чтобы старики и маленькие девочки продолжали умирать. — В висках у меня стучало.
Джоди бросила быстрый взгляд на Люси и повернулась ко мне:
— Что это значит? Что вы собираетесь делать?
— Отправлюсь в министерство юстиции и дам показания против Россье и Примы.
Джоди снова взглянула на Люси.
— Но Россье выдаст тайну Будро.
«Выдаст тайну Будро» — словно он старая сплетница.
— Я знаю.
Джоди сделала шаг ко мне, глаза ее были широко раскрыты.
— Но тогда все узнают про меня.
— Да, конечно. Я сожалею.
Джоди перешла из кухни в гостиную. Она провела рукой по волосам и посмотрела на себя в окно, выходящее во двор. Уже стемнело, поэтому окно превратилось в зеркало. Мы уже не говорили о Будро. Речь шла о ней самой.
— А как насчет конфиденциальности? Как насчет защиты моих интересов? Вы ведь обещали. Помните?
Я не ответил. Ее глаза покраснели и наполнились слезами. Мне хотелось успокоить Джоди и сказать, что все будет хорошо, но я не мог ей лгать.
— Мы встречались сегодня с Будро. Он собирается вечером переговорить с Эдди, завтра многое прояснится. Я сожалею, Джоди.
Джоди Тейлор вышла. Люси последовала за ней, и я слышал, как они беседуют у двери, но слов не мог разобрать. Я положил руки на барную стойку и тупо уставился на столешницу. Поверхность из кориана была плоской, серой и бесконечно глубокой. Замечательная поверхность, и я нажал на нее. Интересно, какое давление она способна выдержать. Я подумал о горячих сковородах, которые на нее ставили. Интересно, как часто это бывает и насколько раскалены должны быть сковороды, чтобы кориан изменился навсегда.
