– Теперь я понял!
– Тогда все! Мой телефон у вас в памяти остался?
– Да!
– Отлично! В случае любых нестыковок немедленно сообщайте! Только постарайтесь, чтобы их было как можно меньше!
Закончив разговор, Логинов связался с капитаном Озерцевым. Террористы заканчивали перегружаться с «Северной Сахары» на «Тавриду». А Логинов находился уже на полпути к военной части порта…
Выход из Цемесской бухты был самым опасным и непредсказуемым моментом. С одной стороны, федералы вполне могли неожиданно напасть на «Тавриду», так что следовало обеспечить непрерывное и качественное наблюдение за многочисленными молами, выступами и бухтами. С другой стороны, нужно было опасаться снайперского огня.
Поэтому Лечи и Арсан заблаговременно разошлись по разным бортам и оборудовали себе наблюдательные посты. Лечи расположился на правом крыле мостика. Арсан взобрался на навигационную палубу и залег там.
Металлический корпус судна экранировал сигналы, поэтому надежной связи с Нурди и Туханом не было. Впрочем, сейчас главное заключалось в том, чтобы вырваться из Цемесской бухты. А о связи можно было позаботиться и потом…
Старший помощник благополучно отвел «Тавриду» от причального комплекса морвокзала. Потом машина отработала реверс, и пассажирское судно плавно начало набирать скорость. Лечи сквозь узкую щель наблюдал за проплывшим мимо морвокзалом.
Из-за здания выехала милицейская машина, но приближаться к концу причала не стала. Из машины высунулся милиционер и начал что-то торопливо говорить в микрофон рации.
– Докладывай, докладывай… – одними губами проговорил Лечи.
Он прекрасно понимал, что федералы еще не успели создать единый штаб по проведению операции. И пока доклад патрульной машины дойдет до того, кто может принимать решения, «Таврида» будет уже далеко.
Морвокзал остался позади. Теперь до самого волнореза по правому борту тянулось открытое водное пространство. Опасаться пока было нечего, и Лечи связался по рации с Арсаном:
– Что у тебя?
– Пограничники суетятся на причалах, но ни один катер пока наперерез не вышел! И сторожевики стоят…
Вскоре «Таврида» миновала военную зону порта и приблизилась к нефтяному терминалу. У далеко выдвинутых в бухту причалов стояли два огромных танкера. Ближний был практически пустым, поскольку его корпус выступал из воды до самого бульба. Дальний был загружен почти полностью и едва выглядывал из-за первого.
Именно поэтому Арсан толком и не увидел, что же там произошло. В какой-то момент от нефтяного терминала донесся громкий хлопок. И тут же с дальнего причала повалил густой черный дым.
– Что там у тебя? – тут же спросил по рации Лечи.
– Вроде что-то на танкере взорвалось! – торопливо проговорил Арсан. – Или на причале, пока не могу понять… Кажется, танкер горит!
Словно бы в подтверждение слов Арсана с берега донеслось завывание сирен. На нефтяном терминале, как и на всех подобных объектах, имелась своя собственная пожарная часть. Не прошло и полминуты, как по длинному причалу уже неслись к танкеру две пожарные машины с сиренами и мигалками. А дым тем временем становился все гуще и чернее…
За считаные секунды он закрыл собой практически весь танкер. Обычный в это время суток в Новороссийске ветер сносил его над водой к середине бухты.
– У них там, кажется, серьезный пожар! – проговорил в рацию Арсан. – Хоть бы успеть пройти, пока этот чертов танкер не взорвался…
Командир дивизиона подводных лодок, моложавый капитан первого ранга Долотов, кивнул:
– Я понял, товарищ полковник! К немедленному выходу в море готова только «варшавянка»…
Логинова это устраивало. «Варшавянка» была сравнительно новой подводной лодкой с минимальным уровнем шумов.
– Командир на ней опытный? – спросил Виктор.
– Более-менее, – поднялся из-за стола Долотов. – Но, я думаю, будет лучше, если с ним в море выйду я!
Логинов посмотрел на командира дивизиона с уважением. В последнее время в армии становилось все меньше офицеров, готовых брать ответственность на себя. Особенно если этого можно было избежать…
– Вы плавали на «варшавянках»? – уточнил Виктор.
– Десять лет. И как раз на этой.
– Тогда нет вопросов. Через сколько времени мы сможем выйти?
– Через три-четыре минуты, я уже отдал команду!
– Тогда вперед!
Выйдя из штаба дивизиона, они бегом направились к пирсу, у которого стояла «варшавянка». Часовой с автоматом при приближении командира дивизиона подтянулся и отдал честь. Долотов быстро оглянулся и сказал:
– Вон, уже едут! Я на борт!
Виктор кивнул, капраз приказал часовому, указав на Виктора:
– Пропустишь!
– Есть!
Долотов затопал ногами по трапу, Виктор повернулся к показавшемуся из-за поворота «УАЗу». Это была штатная машина командира дивизиона, за рулем сидел молоденький матрос, на переднем сиденье – подполковник Брянцев.
Распахнув дверцу еще до того, как «УАЗ» остановился, подполковник кивнул:
– Доставил!
С заднего сиденья выбрался худощавый капитан третьего ранга. Его рябое лицо выглядело сосредоточенным. Козырнув и представившись, он покосился на часового у трапа и негромко, но со значением сказал:
– Я на всякий случай прихватил три комплекта снаряжения. И дежурную пару…
Только теперь Виктор увидел, что на заднем сиденье «УАЗа» сидят двое молодых ребят. В гражданской одежде. Это были боевые пловцы, прикомандированные к Новороссийскому порту.
В любой крупной военной гавани есть служба, отвечающая за антидиверсионное обеспечение военной акватории. Худощавый каптри как раз и возглавлял эту службу. Поскольку в Новороссийске свое подразделение боевых пловцов отсутствовало, их сюда присылали «вахтовым» методом…
– Спасибо, – кивнул Виктор. – Но у нас нет времени на отработку взаимодействия. Да и ребята слишком молодые…
Каптри, будучи человеком военным, не стал настаивать.
– Куда выгружать сняряжение? – спросил он. – На лодку?
– Я сам… – качнул головой Виктор.
Каптри метнулся к «УАЗу». Полминуты спустя Логинов уже ступил по трапу на борт «варшавянки», держа в обеих руках прорезиненные мешки…
В отличие от давно устаревших дизельных подводных лодок 641-го проекта «варшавянка» внутри казалась довольно просторной. Через минуту после того как Логинов спустился в центральный пост, отдали концы.
Капраз Долотов с самого начала взял командование на себя. Впрочем, это было оправданно. В порт и из порта субмарины выходят только в надводном положении. А погружения и всплытия они осуществляют в специальном районе, где и глубина достаточная, и посторонних судов нет.
На этот же раз «варшавянке», против правил, предстояло погрузиться прямо в гавани. Логинов понимал, насколько трудная это задача, поэтому не стал задерживаться в центральном посту, а сразу прошел в кают-компанию и принялся раскладывать на столе снаряжение.
Капраз Долотов отвел лодку от стенки и приказал застопорить ход. Быстро спустившись из рубки в центральный пост, он приказал:
– Задраить люки! Всем приготовиться к погружению!
– Есть задраить люки! – продублировал голосом команду вахтенный, спускавшийся следом за командиром дивизиона.
Быстро управившись с обеими люками рубки, он доложил:
– Люки задраены!
– Продуть балластные цистерны!
– Есть продуть балластные цистерны!
Сжатый воздух с шумом устремился из ресиверов, выталкивая воду. Лодка стала быстро терять плавучесть.
– Рули глубины, шестьдесят!
– Есть шестьдесят! – доложил боцман из кормового отсека.
– Малый вперед! – скомандовал Долотов, приникая к перископу.
Электродвигатели работали практически бесшумно. Корпус лодки едва заметно завибрировал, и она стала быстро набирать скорость. Нос субмарины ушел под воду, пенные буруны вскипели возле рубки.
– Рули глубины, семьдесят!
– Есть рули глубины семьдесят!
Боцман отработал команду, и «варшавянка» быстро ушла под воду. Несколько секунд на поверхности еще виднелся перископ, потом исчез и он.
– Рули глубины, тридцать! Лево руля!
– Есть рули глубины тридцать!
– Есть лево руля!
– Так держать!
– Есть так держать!
Несколько секунд Долотов вглядывался в приборы, потом приказал:
– Рули глубины, ноль! Средний ход!
Самое трудное было позади. «Варшавянка» благополучно покинула военную гавань и теперь на безопасной глубине направлялась к выходу из порта…
В отличие от многочисленных фильмов, где боевые пловцы возникают из океанских пучин в аквалангах, настоящие «тюлени» и «морские котики» с изобретением Жака-Ива Кусто дел практически не имеют. По очень простой причине – акваланг работает по открытой схеме, то есть выдыхаемый аквалангистом воздух попадает в воду и, естественно, устремляется к поверхности. Понятно, что обнаружить на воде пузырьки дело нехитрое. Ну, а жить обнаруженному боевому пловцу остается ровно столько времени, сколько требуется на то, чтобы отогнуть усики «лимонки» и швырнуть ее в воду. Причем вовсе не обязательно, чтобы пловца задело осколками. Из-за высокой плотности воды он по-любому будет поражен взрывной волной. И всплывет на поверхность с разорванными барабанными перепонками и баротравмой легких, которая с жизнью, как правило, несовместима.
