Ознакомительная версия.
Мужчина перехватил поудобнее ручки сумки и, не дослушав до конца передачу, решительно направился к выходу из вокзала.
– Триста тысяч. Триста тысяч… – тихо шепча, поднимает он капюшон болоньевой куртки и шагает в сырую осеннюю ночь.
* * *
Погодка выдалась на редкость отвратительной: низкая облачность наступала на город с моря, сильный порывистый ветер осыпал редких прохожих противным мелким дождем. Да еще вдобавок резко похолодало, что было особенно неприятно после затяжной тридцатиградусной жары.
Пришедший со стороны вокзала мужчина ежится от холода и беспрестанно поправляет на голове капюшон старенькой куртки. Изредка доставая из внутреннего кармана початую бутылку водки, он делает изрядный глоток. И упрямо не покидает темного местечка за углом пятиэтажного жилого здания – осторожно высунувшись, наблюдает за стеклянным фасадом дома напротив. Прохожие почти не появлялись – час был поздний, да и погодка не баловала…
Наконец он на что-то решается.
Неторопливо перейдя на противоположный тротуар, ныряет под козырек с зеленой вывеской «Сбербанк». Прокравшись вдоль стеночки, ставит на плиточный пол небольшую дорожную сумку, вынимает из нее баллончик, подносит к камере наружного наблюдения и прыскает черной краской в крохотный объектив. После тем же способом выводит из строя портретную видеокамеру в верхней части и видеокамеру фиксации выдачи денег.
Готово. Теперь припасенные инструменты: аккумуляторная дрель, фомка, молоток, ножницы по металлу со складными ручками – такими можно перекусить и арматуру…
Ящики с купюрами расположены в центральной части банкомата. С нее и начнем!..
Работа закипает. Вначале приглушенно урчит дрель, врезаясь специальным сверлом в прочную сталь. Потом в дело идет фомка. Наконец с лицевой стороны в центральной части банкомата сорван приличный кусок защитной обшивки. Остается перекусить часть силового каркаса, и доступ к «кишкам» откроется.
Мужчина мельком глядит на часы – работа заняла пятнадцать минут. Спешно расправив складные рукоятки, устанавливает «челюсти» ножниц на силовую раму. Набрав полную грудь воздуха, налегает на рычаги…
– Из титана, что ль, тебя сделали, сука!.. – ощупывает он результаты усилий. Ножницы оставили лишь небольшие зарубки на металле.
Приходится снова браться за дрель, и через пару минут в раме зияет приличное отверстие.
Очередная попытка перекусить чертову деталь ножницами, и металл начинает понемногу поддаваться…
– Ну, давай же, – перехватывает он поудобнее рукоятки, – давай!..
Стальной элемент не выдерживает чудовищного усилия и хрустит.
Однако неимоверное напряжение мышц выходит боком и для мужчины: в глазах его темнеет, левую область груди будто стягивает жесткими ремнями – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Враз обессилевшие руки роняют инструмент, предательски громко зазвеневший по плиточному полу. Мужчина медленно оседает по стене…
«Ого! Так меня еще не прихватывало! – удивляется он, безвольно распластавшись на плитках. – И таблетки проглотить не успею. Их еще из кармана нужно достать, а мне и рукой пошевелить больно. Каждое движение в сердце отдает, точно кто-то спицей насквозь прокалывает. Наверное, это конец…»
* * *
«Тоннель. Как там рассказывают те, кто умирал, да не умер: словно плывешь по тоннелю, а далеко впереди маячит свет. Колышется, манит и приближается… – медленно и сонно проползают мои мысли. – Это точно не сон – во сне я разговариваю с совестью. А тут совершенно другое: тягучий мрак и плывущие навстречу огни. Раньше точно такого не было. Выходит, помер. Допрыгался…»
Однако скоро к картинке плывущих огней добавился звук.
«Странно. О звуках вернувшиеся с того света люди ничего не говорят. Кажется, по тоннелю они перемещались в полном безмолвии. А тут…»
– Глаза открыл. И в окно таращится.
– Значит, выкарабкается.
– Выкарабкается – он крепкий мужик…
Голоса. Будто разговаривают двое. И безупречно ровный гул. Шелест… Огни, огни, огни… Не один, не два, а много – целая череда проплывающих мимо огней.
– Эй, очнулся? – вдруг кто-то касается моего плеча.
Из темноты на меня смотрит мужчина. Черты лица и приятную улыбку уже доводилось когда-то видеть.
– Ты валидол-то сосешь или проглотил? – опять теребит тот плечо. – Я тебе под язык таблетку положил…
Точно, под языком что-то лежит. Ага, знакомый вкус – обжигающая холодком таблетка.
– А ты кто? – шепчу, загоняя пилюлю меж языком и нёбом.
Тот смеется.
– Вот те раз – не узнает! Барков я, Станислав Львович. Вроде и не виделись всего месяц, а уже забыл!..
– Барков? – приподнимаюсь на локте и смотрю вокруг.
Просторный салон автомобиля; я лежу на заднем сиденье, неудобно согнув затекшие ноги. Барков (это точно он!), обернувшись назад, сидит впереди на правом кресле; за рулем незнакомый человек…
– Ты лежи-лежи, – останавливает полковник. – Рано тебе пока шевелиться – пусть отпустит немного.
– А куда мы едем?
– Об этом позже. Оклемайся сначала.
Я откидываюсь на спину. Прикрыв глаза, слушаю густой породистый гул движка иномарки и ровный шелест покрышек по мокрому асфальту.
Что случилось возле банка, где я потерял сознание? Откуда взялся Барков? Куда меня опять везут?..
Впрочем, появление полковника ФСБ мной прогнозировалось.
Если бы после успешного пересечения грузинского аппендикса я тихо и мирно залег на дно, меня не нашел бы ни один фээсбэшник со всеми кинологами Российской Федерации. Но разве мог я усидеть на месте, зная, что где-то поблизости ждет Ирина? Вначале добрался до родного городка, выбрал ночку потемнее и прошмыгнул в знакомый с детства дом…
С матерью проговорили до утра. Потом отмылся в баньке, досыта наелся и проспал шестнадцать часов кряду – до следующей ночи.
В разговоре с матерью выяснил, что Ирина прошла полный курс обследования в Южном окружном медицинском центре (мать ездила навещать невестку каждую неделю), но до операции дело не дошло.
«Либо что-то не срастается по данным обследования, либо Барков надул с обещанным денежным вознаграждением, – чесал тогда я репу. – И то и другое – плохо. Очень плохо!»
Во время короткого визита в родной город, как ни старался, а где-то оставил следы, по которым, вероятно, Барков меня и нашел. Что ж, бывает… Но сейчас это мало занимает вернувшееся сознание. Нашел – так нашел!
Открыв глаза и набрав в грудь побольше воздуха, спрашиваю:
– Мы выполнили твое задание?
– Конечно! – оборачивается он.
– В таком случае, почему до сих пор не прооперирована моя жена?
– Откуда у тебя такая устаревшая информация? – искренне удивляется тот. – Ирина долго проходила обследование, потом дожидалась своей очереди.
– Какой очереди?
– Ну, мы же ее не к первому попавшемуся эскулапу направили, а к самому лучшему. Ты что-нибудь слышал о швейцарском нейрохирурге Эвалдасе Чеснулисе?
– Не читал. Но слышал.
– Значит, должен знать – это гениальный врач, ученый с мировым именем! Постоянно работает в Цюрихе, в одной из лучших клиник мира, и регулярно приезжает в Краснодар – делает несколько десятков операций в год. Он же осматривал Ирину, знакомился с результатами обследования… К слову, мы были готовы организовать ее поездку в Швейцарию, но Эвалдас принял решение оперировать здесь, в Краснодаре.
Говорить тяжеловато – грудь будто опять сдавило ремнями.
– И что же? Когда операция? – почти беззвучно шепчут мои губы.
– Она уже состоялась пять дней назад. Доктор доволен, говорит: все хорошо – будет ходить, как и прежде. И даже бегать. Так что поздравляю.
Напряжение отпускает. А вместе с напряжением уходят и последние силы…
* * *
– Ты в этом уверен?
– Процентов на девяносто, – играю желваками на скулах.
Прошло около часа, как я окончательно пришел в себя. Валидол помог – боли в области сердца затихли. Я принял нормальное сидячее положение, развалился на кожаном диване позади водителя и поглядываю на Станислава, которому только что высказал все, что наболело во время операции «Тебриз».
– Хорошо хоть не на сто, – усмехается он в дождливую промозглую ночь за окном. Потом снова оборачивается ко мне: – Какая тебе разница, Аркадий, что вы тащили к иранской границе – уран или остаточную радиацию от предыдущей транспортировки этого элемента? И так ли важно, кто за вами охотился в Азербайджане: американцы или местные криминальные элементы? Вас готовили, и вы отлично знали об опасности. Каждый должен исполнять свою роль в написанном кем-то сценарии, и написанном, поверь, не мной. Вы справились с задачей хорошо. Даже очень хорошо! Качественно исполнили – не придерешься. А по поводу истинных целей операции я тебе вот что скажу. Есть такая пословица: меньше знаешь…
Ознакомительная версия.
