— А если бы не подписал?..
— Ну, во-первых, там был ваш советник и хороший специалист по экономическим проблемам Вершков, он бы элементарно доказал вам, что подписывать нужно. Потом бы, правда, выяснилось, что деньги фирмы не перечислили, а металл ушел в неизвестном направлении, потому что и фирм таких не существует. Но это — потом. И вы бы оказались по уши в дерьме, извините: подпись-то ваша? Вам как руководителю предприятия «оборонки» разрешено подписывать такие бумаги на отпуск металла? И оказались бы у них в лапах, как, похоже, оказался Кожухов. К тому же — деньги, Николай Иванович. Все они убеждены в том, что если человек «не продается», значит — ему просто мало предложили. Вы были бы очень богатым человеком.
— Я и так богатый человек, — грустно усмехнулся Мещанинов. — Ленка-то моя при чем? Не окажись этот Мехов порядочным человеком…
— Ну, насчет его порядочности вы поторопились! — категорично заверил его Кормухин. — Мехов замешан в их делах по уши. По нашим предварительным данным, именно он осуществлял карательную акцию в отношении таможенника Шепило. А откуда у него ампула с осмием, вы не задумывались?.. Мехов прошел выучку у известного в свое время бандита Артура Ашотова по кличке Пантера, погибшего в перестрелке с чеченцами у ресторана «Лазания» в Москве год тому назад. Мехов — отличный спортсмен, чемпион по рукопашному бою, стреляет без промаха, зол, находчив, безжалостен. У нас такие проходят с грифом «при задержании особо опасен». В свое время побывал в колонии для малолетних преступников. У меня такое подозрение, что драка на Говорухинском проспекте, в которой пострадала ваша дочь, была не более чем инсценировкой.
Мещанинов устало опустился в кресло. Мысль, высказанная Кормухиным о неслучайной встрече Мехова с Леной, уже посещала его и, было похоже, имела основания.
— Я сегодня разговаривал с господином Камаем и директором его службы безопасности Соловьевым, кстати, в прошлом оперативником МУРа, задерживавшим Панича. По тому, что они мне рассказывали, Мехов узнал о причастности Панича к убийству его друга Земцова, а также к давней истории с его отцом Михаилом Меховым, отбывавшим наказание в одной исправительной колонии с Паничем в 1972 году и спровоцированным Паничем на побег, в результате которого он и погиб. Владислав Мехов вовремя почувствовал, чем кончится его карьера карателя в команде Панича. Не знаю, было ли ему известно, что Панич щедро оплачивал его победы на соревнованиях, во всяком случае, тренер Мехова Ганнушкин Виктор Павлович располагает такими сведениями. Но то, что Мехов получал деньги в валюте — и немалые — за свое участие в бандитских акциях, это точно: в его доме мы нашли несколько тайников, где он хранил оружие — пистолет «вальтер», боеприпасы — и двадцать четыре тысячи долларов. Неплохо для охранника? Даже с учетом участия в закрытых боях в ночных спортклубах. Так что, думаю, дело тут вовсе не в мести за друга — это красивый романтический жест, прикрывающий его криминальную деятельность. Смею вас заверить, я немало повидал бандитов на своем веку. Власть, деньги, женщины, наркотики — вот все, чем они руководствуются в своей жизни. А месть за друга — это что-то из грузинского эпоса. — Он замолчал, налил себе еще чаю, положил в розетку морошки. — Прекрасный чай! Какой-то особый сорт?
— Грузинский. Приготовлен по еврейскому рецепту.
— Поделитесь?
— Только на смертном одре, Леонид Григорьич: секрет фирмы. Кормухин рассмеялся, но Мещанинову было не до смеха, глаза его оставались грустными.
— Жаль, — тяжело вздохнул он. — Звонила Лена, просила помочь ему.
— Помочь ему может только он сам — явка с повинной и все такое прочее. А чтобы вас не угнетала жалость, могу рассказать с точностью до одной десятой, чем бы все кончилось для вас, если бы шло по плану Панича. Положим, вы бы не вступили в альянс со своими старыми друзьями…
— Жигаловские волки им друзья! — выпалил Мещанинов. — Кто они такие-то, что их объединяет?
Кормухин выдержал паузу, покачал головой: события последних дней явно сказались на нервной системе Мещанинова.
— Очень много вопросов, Николай Иванович. Давайте по порядку. Вы спросили, при чем тут ваша дочь?.. Очень просто! Ее бы спрятали — тот же Мехов по приказу Панича, — а вам бы позвонили, разыграли киднэппинг по-чеченски, запросив с вас такую сумму, о которой вы не читали в криминальных романах. Тогда эти «друзья жигаловских волков» предложили бы вам свою помощь. И уж тут-то, чтобы сохранить жизнь дочери и внука, вы бы от нее не отказались. А что касается того, кто они такие… Акционеры они, да и все. Просто ак-ци-о-не-ры. Ясно?! Вижу, не совсем. На долю ограниченного количества лиц, которое составляет их компанию, приходится двадцать пять процентов акций. Надеюсь, не нужно объяснять, много это или мало, при том, что пятьдесят один процент — у государства. Так что на долю остальных, возглавляемых так называемым Советом директоров, приходится меньшинство — двадцать четыре, и, таким образом, трудовой коллектив с вами во главе на деле ничего не решает. И как бы вы ни хотели, диктовать условия и делить прибыли будут они. Очень простая арифметика, ею сейчас пользуется вся верхушка отечественного бизнеса.
— Прибыли-то нет, — усмехнулся Мещанинов.
— А-а! — воскликнул Кормухин. — Вот тут и зарыта собака!.. Вот это-то и составляло главную трудность в работе правительственной комиссии и тормозило следствие. А дело все оказалось в том, что прибыль-то приносит отнюдь не добыча цветных и редкоземельных металлов, как несчастным обманутым владельцам двадцати четырех процентов акций. Прибыль этой «финансово-промышленно-бандитской группировке» приносит Уральск-12, где они разместили свои подпольные предприятия — вдали от людских глаз и правоохранительных органов. Причем прибыль астрономическую, такую, что хватает и мэру, и начальнику управления торговли, поставляющему продукты питания и товары первой необходимости в Уральск-12, и московским покровителям, и чиновникам, от которых зависит обеспечение секретности, кадры, сбыт продукции, о характере которой пока можно лишь догадываться. Но не будем забегать вперед, до Уральска-12 мы еще доберемся. Если, конечно, нам не воспрепятствуют на самом высоком уровне — черт его знает, кто на самом деле стоит за всем этим. Согласитесь, придумано лихо, афера века! — люди, согласившиеся работать в условиях длительного воздействия радиации, фактически смертники, едва ли где-то числятся; продукция не может быть учтена, а значит, не облагается налогами. Один сбыт тянет на сумасшедшую сумму: расходы на транспорт, подкуп таможенников и так далее. Но даже при этом такое производство выгодно.
— А Панич? Он что, тоже был… акционером?
— Панич?.. Ну, не-ет! Панич — вор-рецидивист с таким прошлым, что закачаешься. Один из последних «могикан», двадцать четыре года отсидки! Масштаб! Когда-то гремел на весь нерушимый Союз, ваш покорный слуга, еще будучи замначальника Главного управления угрозыска, имел честь защелкнуть на его волосатых руках «золотые» браслеты. Именно такой человек — умный, хитрющий и при этом не тщеславный, умевший держать язык за зубами — и был нужен тем, кто заправляет региональным оплотом криминального бизнеса.
— Уголовник?.. Зачем?..
— Как это — зачем? — удивился Кормухин непонятливости хозяина. — Затем, чтобы осуществлять нелегальное руководство, обеспечивать кадры, охрану, содержать карательную команду из таких, как ваш Мехов, но главное — в случае чего можно все списать на происки мафии, на оргпреступные группировки, как у нас всегда делается. Видите ли, Николай Иванович, по сравнению с мощными государственными службами все эти банды и бандочки — сущая чепуха, разнести их в пух и прах ничего не стоит, но они выгодны тем, кто заправляет бизнесом, их не убывает, потому что их специально культивируют, разводят «сильные мира сего». Такова главная особенность сегодняшней криминогенной ситуации, что поделаешь. Смею вас заверить, если мы разбомбим всю эту структуру, в газетах вы не найдете ни фамилий депутатов, ни должностей в правительстве — всему виной окажутся Панич, Кожухов, Монгол, Губарь, Медведь — заметьте, все уже мертвые! — они будут названы «ядром „уральской“ преступной группировки». И все! А с мертвых какой спрос?
— Почему «если», Леонид Григорьевич? Разве вы не собираетесь довести это дело до конца?
Кормухин почти наверняка знал, что он задаст этот вопрос — наивный вопрос человека, воспитанного в лучших традициях советского времени.
— До какого «конца», Николай Иванович, до своего? — пошутил он. И серьезно добавил: — До тех пор, пока мне не велят остановиться. Подготовлю материалы на того, кого в этот раз собираются «сдать». Я не теленок, бодаться с дубом не собираюсь. Вы не хуже меня знаете, что бывает с теми, кто выезжает за линию «стоп».
Зазвонил телефон…
