Зазвонил телефон…
Зарицкий снял трубку.
— Полковник Зарицкий у аппарата.
Такая формулировка ответа — казенная, устаревшая, откуда-то со времен гражданской войны — ему нравилась; она делала его значимее в собственных глазах, хотя бы потому, что так, кроме него, никто не отвечал.
— Полковник Зарицкий…
— Рядовой Мехов, — насмешливо отрекомендовался абонент.
Полковник почувствовал, как сердце подпрыгнуло и нырнуло куда-то в область желудка, а ноги тут же занемели.
— Где ты?.. — машинально спросил он, понизив голос, будто бы они состояли в сговоре. И тут же понял всю нелепость своего вопроса.
— Я у тебя за спиной, — ответил Мехов. — Я твоя тень, полковник.
Зарицкий молчал. Он знал, что Мехов позвонит ему — знал с той секунды, когда Кормухин доложил о результатах экспертизы. Если бы поставил телефон на прослушивание — сейчас могли бы засечь, откуда звонок, но он не был уверен, что Мехов не сболтнет лишнего, и телефон не прослушивался.
— Что тебе нужно?
— То же, что и тебе. Попытай счастья — может, вторая попытка избавиться от меня окажется успешной.
Зарицкому не терпелось растереть этого сопляка в порошок; если бы могли подействовать угрозы, он пообещал бы ему участь его дружка. Но он молчал, скрипя зубами от бессильной злобы.
— Жду тебя в час на Серебрянском ЖБК. В том месте, где ты убил Земцова.
Трубку Мехов почему-то не вешал (ждал, что он станет отрицать обвинение?).
— Я тебя понял, — вымолвил Зарицкий с угрозой.
— Ты не все понял, полковник. Приедешь один. В своей машине. Привезешь кого-нибудь с собой — я снова стану твоей тенью.
Связь оборвалась. В комнату вошел Баранов — один из телохранителей, которых он теперь повсюду таскал за собой. Баранова прислал Салыков с деньгами для Медведя и разрешил оставить при себе.
— Он? — спросил Баранов, протерев заспанные глаза.
Зарицкий кивнул, подошел к бару. Полстакана водки должны были подействовать как лекарство от страха. У страха были основания: Мехову нечего терять, к тому же на его стороне молодость и сила.
— Позови Кускова, — Зарицкий выдохнул и стукнул донышком стакана о полированную крышку бара.
Жену он накануне проводил на курорт, хотели ехать вдвоем, но ситуация осложнилась провалом операции по задержанию Мехова, и стало очевидно, что в отпуск вырваться не удастся: под угрозой была, как минимум, карьера.
Кусков дежурил в парадном. На то, чтобы одеться и позвать его, Баранову потребовалась минута. Оба телохранителя были натасканные, по многу лет отработали на «оперативке», Зарицкий был с ними щедр, понимая, что они теперь — его последний оплот.
— Сядьте, — кивнул он на диван. Сам Зарицкий сидел на неубранной постели, в трусах и майке, взлохмаченный, с догорающей сигаретой в длинных желтых пальцах, и смотрел в пол. — Кажется, пришло время собирать камни. Он будет ждать меня на Серебрянском комбинате.
Телохранители довольно заулыбались.
— Знакомая местность, — сказал Кусков. — Когда?
— В час.
Часы на стене показывали двадцать три сорок. Круглая зеркальная бляха маятника противно билась о стенки деревянного корпуса, неумолимо отсчитывая секунды.
— Что молчите? — сорвался Зарицкий. — Время работает против нас!
— Против нас? — удивленно переспросил Баранов. — Это против него оно работает, сам в петлю лезет, дурак!
— Не такой уж он дурак, как тебе бы хотелось.
— Откуда он мог звонить? — вслух подумал Кусков. — Там на пять верст ни одного телефона.
— Откуда угодно! За полтора часа он может проехать сто километров, — Зарицкий схватил со спинки стула брюки и стал одеваться. — Но в городе его наверняка нет: он знает, что его ищут, так что по городу ехать не рискнет. А за город оттуда только одна дорога — Свердловский тракт. И к ЖБК не так уж много подъездов.
— Поворот к берегу он держит под наблюдением.
— Думаешь, он один?
— Один, — ответил за Кускова Зарицкий. — Я его уже понял. Сидит на крыше цеха обжига — оттуда видны все дороги. Говорит по сотовому телефону. Если увидит вторую машину — уйдет; кто-то еще выйдет из моей — то же самое. Поэтому сделаем так… Кусков! Возьмешь винтарь, я высажу тебя возле комбикормового завода, поднимешься на башню хранилища — только быстро! — оттуда все как на ладони…
— Он может потребовать войти вовнутрь, — покачал головой Баранов. — А может пальнуть из темноты — вы и дойти не успеете.
Зарицкий с помощью Кускова застегнул на себе американский бронежилет, способный обеспечить защиту от винтовочной пули 7,62.
— Для этого не нужно было предупреждать меня по телефону. Собирается проделать со мной то, что мы проделали с Земцовым… мститель хренов!
— Не слишком ли сложно в его ситуации?
— Как раз в его — не слишком. Ему надо на меня следствие навести.
— За убийство полковника безопасности…
Зарицкий щелкнул обоймой, спрятал пистолет в наплечную кобуру, рацию — в специальный кармашек в жилете.
— Э, брось, — снял пиджак с вешалки, — он знает обо мне не только как о полковнике безопасности. К тому же наверняка рассчитывает потом исчезнуть и перекантоваться в тайге, покуда Кормухин с этим жидом разберутся. — Он бросил Баранову ключи от машины и гаража: — Подгони к подъезду.
Баранов ушел. Зарицкий достал из оружейного сейфа карабин СКС, приладил лазерный прицел.
— Не проще ли обложить его силами опергруппы? — сделал еще одну попытку отговорить его от опасной затеи Кусков. — Предложить сдаться в обмен на жизнь, выманить и…
— Уже предлагали! — раздраженно отрезал Зарицкий. — И потом, он наверняка учел, что мы оцепим комбинат. Хватит! Мне не нравится, когда кто-то стоит за моей спиной!
Баранов пересек детскую площадку, чуть подсвеченную окнами дома, открыл тяжелые железные ворота и выгнал «Волгу» из гаража. Наметанный глаз остановился на приборном щитке — бензина едва ли четверть бака. Оставив мотор включенным, он вернулся в гараж, поискал канистру. Чья-то тень мелькнула в проеме, он резко обернулся и в ту же секунду получил нокаутирующий удар в голову…
Кто-то сидел на нем верхом, сомкнув пальцы на его горле; включенные подфарники «Волги» были единственным источником света, черный силуэт нависшего над ним человека ни о чем не говорил, но Баранов и без того все понял.
— Кто еще в квартире? — спросил Мехов.
— Зарицкий…
— Еще?!
— Телохранитель… Кусков…
— Один?! — Да!..
— Отдыхай! — Влад наотмашь ударил его костяшками пальцев в висок. Баранов потух, еще через секунду его бесчувственное тело рухнуло в ремонтную яму.
Влад быстро запер гараж и огляделся. Никого. Только в одном из темных окон на первом этаже шевельнулась занавеска, но даже если какой-то полуночник и смотрел в окно, то едва ли мог заметить подмену в темноте двора. Да Влад и не думал об этом. Он вообще ни о чем не думал: после взрыва во дворе Панича возврата в прошлое уже не было, а загадывать наперед — плохая примета.
Он сел в машину, обогнув квартал, выехал на улицу и остановился у парадного. Посигналив, выключил двигатель и, не забыв прихватить ключи, вбежал в подъезд. Хотел выкрутить лампочку, тускло освещавшую площадку, но не успел — вверху хлопнула дверь, послышались шаги.
«Они!» — понял Влад и встал за дверь, отделявшую коридор от лестницы.
На рукопашную схватку с двумя вооруженными гэбэшниками он рассчитывать не стал — те наверняка принялись бы в него палить из всех стволов. Как только шедший впереди телохранитель оказался к нему спиной, Влад сильно ударил дверью Зариц-кого, и тот, отлетев на пару метров, упал на ступеньки; выстрел из пистолета с глушителем, которым в свое время не успел воспользоваться Губарь, прозвучал не громче пробки от шампанского, и пуля опрокинула Кускова навзничь — он не успел даже повернуться.
— Тихо! — приказал Влад, рванув Зарицкого за лацканы пиджака. «ПМ» перекочевал в его карман. — За ноги бери, живо! Живо, полковник, не то я положу тебя рядом.
Они подтащили телохранителя к машине, Влад отпер багажник… Пуля угодила Кускову в спину, капли крови, поблескивавшие в свете фонаря, обозначили короткий путь от подъезда через тротуар. Крышку багажника пришлось прижать — мешала «запаска».
— Неплохо ты подготовился к нашей встрече, — повертел в руках тяжелый «СКС» с диковинным прицелом Влад. — В машину! За руль!
Он бросил Зарицкому ключи — жестом, в точности воспроизводящем тот, которым это проделал Зарицкий, приказав Баранову подогнать машину всего несколько минут назад. Ключи упали на тротуар в пяти сантиметрах от решетки водостока, Зарицкий хотел подтолкнуть их в щель, но ствол карабина ткнулся ему в бок:
— Не шали, полковник. Поехали!
Влад сел сзади, положив неудобный здесь карабин на сиденье, взвел курок ставшей привычной «кобры»:
— На «триста восьмидесятый» к Северному! — приказал, когда Зарицкий наконец вставил ключ в зажигание.
