Он кивнул:
— Можешь и не один!
Трофеи оказались богатыми. Их распределили для переноса между разведчиками и десантниками. Прапорщика и солдата переложили на плащ-палатки. Майор приказал пленным чеченцам нести их. Отряд тронулся в путь. Даша шла рядом с мужем, держась за его руку:
— Юра, как ты думаешь, куда они шли?
Он вздохнул:
— Судя по трофеям, собирались где-то устроить диверсию. И вероятно не одну. Доберемся до лагеря, допрошу пленных и все узнаем.
— Я хочу попросить тебя, хоть это и противоречит всем законам, отдай одного из пленных братьям. Они этого гада больше года искали. Друга он у них убил, на их глазах умер. Пусть они сами решат, что с ним делать.
Стаценко долго молчал, раздумывая. Тихо ответил:
— Я не могу, Даша.
Она твердо произнесла:
— Можешь! Горяевы вполне способны принять нужное решение. Отдай этого подонка на их суд. Он все равно не доживет до следующего утра. Отдай сам, чтобы завтра тебе не пришлось судить своих. Обещаю, допрос с него они снимут при мне. Он уже сейчас в ужасе оттого, что видит их. Расколется быстро, уверена! Я чувствовала то же самое, когда погиб Артем и понимаю, что сейчас испытывают братья.
Майор вздохнул и слегка пожал ее руку:
— Хорошо. Придем в лагерь и я с ними поговорю.
К ним подбежал один из разведчиков:
— Товарищ майор, прапорщик просит подойти к нему. У него что-то срочное для вас.
Стаценко бегом кинулся назад. Склонился над окровавленным человеком:
— Что вы хотели сообщить?
Распухшие губы приоткрылись, на них сразу же появилась кровавая пена. Прапорщик сверкнул глазами в сторону пленных:
— Пусть отойдут…
Стаценко махнул рукой и разведчики отогнали чеченцев от носилок. Мужчина жестом попросил майора наклониться и прохрипел:
— Второй отряд, насчитывающий тридцать боевиков, идет на Грозный со стороны Черноречья. Они собираются устроить диверсию в здании правительства Чечни. Там у них свои люди. Я немного понимаю по-ихнему, а они болтали не скрываясь. Этот отряд должен был уничтожить вас и отряд в Ханкале. Открыть подступы к Грозному основному отряду. Гелаев на подходе, где-то в семи часах пути от Аргуна. У него более тысячи человек боевиков. И вооружение будь здоров. Имеются минометы, гранатометы и даже самоходка. Передвигаются на машинах…
Майор осторожно пожал руку парня и тихо сказал:
— Спасибо за сведения. Теперь отдыхай.
Сразу же нашел глазами Сергея Гигиани и подошел к нему:
— Снимай рацию и попробуй связаться с Грозненской центральной комендатурой. Дело срочное, Сережа!
«Аварец» мгновенно снял рацию из-за спины и присев перед ней на корточки, принялся крутить ручки и щелкать тумблером:
— «Центральный», «Центральный», я — «Аргун»! Ответь…
Сквозь хрипы и щелканье прорвался голос:
— Я «Центральный», говорите!
Майор надел наушники:
— По нашим сведениям сегодня ночью будет произведена диверсия в здании правительства Чечни. Отряд боевиков, по предварительным данным, насчитывающий более тридцати человек приближается к Грозному со стороны Черноречья. Мы разбили небольшой отряд Гелаева. По сведениям отбитого у чеченцев военнослужащего, основной отряд Гелаева, насчитывающий более тысячи человек, движется в сторону Грозного на машинах. Они находятся в семи часах пути от Аргуна. Кроме обычного вооружения имеют минометы, гранатометы и крупнокалиберные пулеметы. На вооружении имеется самоходка.
Голос ответил:
— Вас понял. Примем меры.
До расположения лагеря отряд добрался лишь к вечеру. Солнце скрылось за горами. Сумерки быстро окутывали землю. Уставшие люди сразу же унесли прапорщика и солдата к хирургу. Борис Васильевич занялся ими, а две медсестры принялись перевязывать легкораненых. Стаценко подошел к Горяевым, стоявшим возле пленных и сверливших глазами «старого знакомого». Отвел их в сторону и сказал вполголоса:
— Даша просила меня отдать его вам. По-человечески согласен с вами, как командир вообще-то не имею права отдать пленного в ваши руки. Его должен судить суд.
Сашок Горяев глухо возразил:
— Но вы же сами знаете, что их выпускают после суда! Не знаю как, но отпускают!
Юрий посмотрел ему в глаза:
— Вот поэтому и собираюсь отдать его в ваши руки. С условием: никаких пыток! Надумаете расстрелять, пожалуйста. Только сначала снимите показания. Ребята вас не выдадут, а я ничего не знаю. Все ясно?
Братья дружно и радостно кивнули:
— Так точно!
Подошли и наклонились над пленным со злыми улыбками:
— Ну, пошли, поговорим теперь!
Сцапали с двух сторон за руки и поволокли за собой, несмотря на сопротивление чеченца. Тот орал дурным голосом:
— Не имеете права! Я должен предстать перед судом! Майор, что вы делаете? Это же незаконно!
Мишаня ухмыльнулся:
— А законно было перерезать горло Валерке? Он о законе вспомнил! Ты сейчас многое вспомнишь!
Стаценко отвернулся, словно не слыша воплей пленного. Остальные боевики с тревогой переглядывались. Офицер это заметил:
— Вас ждет та же участь. Никто не знает, кроме моего отряда, что у нас есть пленники. Ребята меня не выдадут. Что с вами будет, зависит от вас.
Чеченец со шрамом на лице спросил:
— Что вы хотите?
— Сведения. Подробные сведения об основном отряде, его маршрут, численность, вооружение. Дальнейшие действия и место постоянной дислокации. А так же фамилии и имена людей из ближайшего окружения, откуда родом, родственники. С кем из жителей поддерживается связь, в каких поселках, кто помогает. В общем, все! Чем больше расскажете, тем больше вероятности, что останетесь жить. Даю слово, что отправлю вас в Грозный. А там, что решит суд!
Боевик оглянулся на приятелей, потом посмотрел на Стаценко:
— А если не скажем?
Тихий голос, полный скрытого бешенства, промурлыкал у входа:
— Тогда вас отдадут мне!
Полог резко откинулся в сторону. И в палатку вошла женщина в маске и черном берете, небрежно поигрывающая огромным «ножичком». Она наклонилась к пленникам. Из прорезей на боевиков смотрели злые зеленые глаза. Женщина прошипела им в лица:
— А я из вас ремней нарежу…
Чехи вздрогнули. Между ними пронесся шепот:
— Шайтан! Это она! Заговоренный снайпер!
Даша быстро посмотрела на мужа, незаметно подмигнула ему и снова мурлыкнула. Только на этот раз в голосе ясно слышалась злая радость:
— Давно я не веселилась! Отдай мне их, если будут молчать. Они у меня наперебой заговорят. Скажут даже то, о чем только догадываются. Отдашь?
Стаценко решил подыграть жене. Жестоко улыбнулся и кивнул:
— Согласен. Может у тебя что получится!
Между пленниками словно искра пробежала. Их лица побледнели. Бородатый со шрамом выдохнул:
— Все скажем, начальник, только Шайтану нас не отдавай! Мы слышали, что она сделала с пятью мужчинами в горах, отрядом Исмаилова и парнем Шамриева.
Волынцева обернулась к мужу:
— Я поприсутствую, вы не против?
Он кивнул:
— Позови Гуськова с диктофоном и сиди здесь. Вмешиваться можешь лишь в одном случае — если они надумают молчать.
Допрос закончился далеко за полночь. Боевики рассказали все, что знали. Присутствие на допросе Шайтана сделало их чрезвычайно словоохотливыми. Сведения были очень важными. Несмотря на поздний час, Стаценко решил связаться сразу с несколькими подразделениями силовых структур, расположенных в Грозном. Передав разведданные, вместе с Дашей он выбрался из передвижной радиостанции. Она с удовольствием стащила маску, а он обернулся и спросил:
— Как тебе в голову пришла мысль так нарядиться?
— Вспомнила, как Исмаилов говорил «боевики в большинстве отрядов считают тебя исчадием ада и боятся». Вот и решила попробовать.
— А если бы они не заговорили?
— Пара выстрелов между ног и затарахтели бы не хуже тракторов!
Он расхохотался:
— Теперь я понял, как тебе удалось разговорить боевика у Шамриева!
Она вдруг оборвала смех и тихо сказала:
— Братья не смогли застрелить бандита. Он сейчас сидит вместе со всеми…
— Я ожидал этого. Не так-то легко расстрелять безоружного! Идем спать?
Даша прижалась к нему и майор обнял жену за плечи. Она легко вздохнула, обхватила руками за пояс и положила голову ему на плечо. Вошли в палатку и плотно завесили полог. Волынцева молча подошла к мужу и принялась расстегивать пуговицы на его куртке. Он подхватил ее на руки, не обращая внимания на занывшую раненую руку и понес к завешенному углу. Ее руки обнимали его шею, ероша волосы на затылке. Сухие губы целовали седые виски и лицо, тихо шепча:
— Юра, Юрочка! Я люблю тебя!
Даша проснулась рано с чувством тревоги в душе. Стаценко спал рядом, прижимая ее к себе одной рукой. Вторая, перевязанная, была откинута в сторону. Муж улыбался во сне. Она осторожно выскользнула из его объятий и оделась. В лагере еще спали. Тяжелый туман лежал на окрестных холмах, прикрывая острые каменистые обломки. Солнце еще только чуть позолотило край неба. Она набила карманы патронами для винтовки из цинкового ящика. Подумав, захватила с собой автомат и пистолет. Что-то подсказывало ей, что сегодня лишнее оружие может пригодиться.
