— Ваш старый друг, — сказал Палуцци, взяв несколько виноградин из стоявшей на столе вазы, — Тонино Калвиери...
— Кто? — нахмурилась женщина.
Витлок, который внимательно за ней наблюдал, увидел, что это имя не произвело на нее никакого впечатления, даже в глазах ничего не мелькнуло. Но Филпотт, позвонив им прямо в машину, успел сообщить, что Уте — известная ведущая телекомпании ЦРФ, а это значит, что смутить ее не так-то просто. Играть она, во всяком случае, должна уметь хорошо.
— Вы никогда не слыхали о Тонино Калвиери? — переспросил Палуцци.
Сунув руки в карманы халата, женщина задумалась:
— Нет, не слышала. Хотя погодите, не тот ли это террорист, который только что стал новым руководителем «Красных бригад»? Пару дней назад мы передавали о нем короткий сюжет. Но что у него может быть общего со мной?
— Вот это мы и хотим от вас узнать, мисс Уте, — сказал Палуцци.
— Что «это»? — возмутилась она.
— Почему в записной книжке, спрятанной в его квартире в Милане, есть ваш номер телефона?
— Мало ли почему... Я работаю на телевидении... У многих может быть мой телефон.
— Но только не домашний! Поэтому отвечайте, где пробирка, которую вам передал Калвиери? — потребовал ответа Палуцци.
— Хватит молоть чепуху, я вызываю службу охраны гостиницы. — И женщина исчезла в спальне, где был телефон.
— Я бы на вашем месте не торопился, мисс Ритлер, — остановил ее майор, — или лучше называть вас мисс Даннхаузер?
Она напряглась и крепче обхватила пальцами телефонную трубку. Представление было окончено. Присев на край кровати, она положила трубку и опустила глаза вниз.
Палуцци, рассматривая фотографию, стоявшую на тумбочке возле кровати, с удивлением воскликнул:
— Вот это да!
— Что ты нашел в нем особенного? — спросил Витлок и взял в руки фотографию веснушчатого мальчугана.
— Точная копия своего отца, а я-то думал, что знаю о Калвиери абсолютно все.
— Сын Калвиери? — поразился Витлок.
— Он не мог бы больше походить на отца, даже если бы очень захотел, — пробормотал Палуцци и снова обратился к Уте Ритлер: — Он дал вам пробирку, не так ли?
— Я не знаю, о чем вы говорите, — возразила женщина, но в ее голосе уже чувствовалась обреченность.
— Уте, вы должны нам помочь, — мягко произнес Палуцци.
— Я не могу.
— Почему?
— Он пригрозил, что всем расскажет о моем прошлом, если я не выполню то, что он просит.
— То, что вы сейчас говорите, Уте, уже потеряло смысл, — заметил Палуцци, — ваше прошлое известно, во всяком случае, мы все о вас знаем. Поэтому советую вам сотрудничать с нами. Это ваш единственный шанс.
— Я не могу, — еще раз повторила Уте.
— Подумайте, что будет с вашим сыном, если вас приговорят к пожизненному заключению за пособничество террористу? Его отдадут под опеку, и я сомневаюсь, что вы когда-нибудь его увидите. Разве вы этого хотите?
Женщина молчала: видно было, что она борется со своими чувствами, не зная, как поступить. В конце концов Уте заговорила еле слышным голосом:
— Пробирка привязана к шасси нашего микроавтобуса с аппаратурой. Он припаркован у главного входа.
Витлок бросился в соседнюю комнату звонить Филпотту.
— Я не знаю, что в ней, — умоляющим голосом продолжила женщина, — вы должны мне поверить. Тони сказал, что сегодня пробирку у меня заберут — должен кто-то прийти из другой террористической группировки.
— Когда вы встретились с Тони впервые?
— Восемь лет назад, в Риме. Я приехала туда погостить у друзей. Незадолго до этого мои родители погибли в автокатастрофе около Бонна. Мы встретились на демонстрации, которую проводили «Красные бригады». И полюбили друг друга с первого взгляда. По крайней мере, тогда я так думала. Потом узнала, что была просто очередной из его многочисленных подружек. Мы встречались несколько месяцев, и вскоре я поняла, что беременна. Это меня отрезвило: я хотела, чтобы у моего ребенка была настоящая семья и он рос среди нормальных людей. Тони меня понимал, но бросить «бригады» отказался: говорил, что его долг быть с ними. И тогда я решила начать новую жизнь, чтобы Бруно никогда не узнал, кто его отец. Тони помог мне инсценировать собственную смерть — со мной как бы произошел несчастный случай, когда я каталась на лодке в Адриатическом море. Меня считали пропавшей, возможно и погибшей. Тони достал мне новый паспорт на имя Уте Ритлер, и я решила переехать в Швейцарию. Я коротко постриглась, перекрасила волосы и стала носить контактные линзы вместо очков. Потом поступила на работу в телекомпанию ЦРФ. Ну а остальное вы уже знаете, я думаю. До того времени, как он позвонил мне на прошлой неделе и попросил помочь, я с Тони не встречалась и не поддерживала с ним никаких отношений. Я вообще не хотела иметь ничего общего с «Красными бригадами», но он пригрозил, что, если я не соглашусь выполнить его просьбу, он напечатает статью о моем прошлом во всех бульварных газетенках Европы. Какой выбор у меня оставался? Вчера вечером я поехала в его гостиницу и взяла сверток у администратора. Вместе с металлическим цилиндром он передал и инструкцию. Но я не знала, что в нем... — Голос ее совсем упал, она стерла слезу в уголке глаза и спросила: — Вы собираетесь забрать Бруно и отдать его под опеку?
— Нет, — ответил Палуцци, остановившись в дверях и глядя на женщину, — обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы ваше имя не фигурировало в этой истории.
Она слабо улыбнулась и зарыдала, прикрыв лицо руками.
Витлок стоял у окна в соседней комнате и смотрел на улицу отсутствующим взглядом.
— Готово? — спросил у него майор.
— Конечно, ну а вы что еще узнали?
— В машине расскажу, — ответил Палуцци и взглянул на часы: было 4.46.
* * *
Филпотт отправил Грэхема и Марко за пробиркой. Влок договорился, чтобы за ними послали служебный микроавтобус, который уже дожидался их позади здания центра. Марко сразу же сел за руль, завел двигатель, и они с Грэхемом направились прямо туда, где были припаркованы машины средств массовой информации. Однако среди них микроавтобуса, который принадлежал ЦРФ, не оказалось. Марко спросил у охранника, не видел ли он, где стоит эта машина. Охранник просмотрел скрепленные листки бумаги и быстро нашел нужное место на плане, который он составил накануне ночью. Оказалось, микроавтобус ЦРФ стоит прямо на газоне, за первым рядом транспортных средств, расположенных у дороги. Марко поблагодарил охранника, развернулся, проехал метров десять назад, протиснулся между двумя огромными автофургонами и, наконец, оказался на газоне, сплошь покрытом проводами. Ехать дальше было нельзя.
Грэхем выскочил из машины первым и ринулся к стоявшему неподалеку белому микроавтобусу, с каждой стороны которого крупными черными буквами было написано ЦРФ. За ним бежал Марко. Быстро оглянувшись по сторонам, он залез под микроавтобус. Грэхем же, полагая, что вряд ли Уте Ритлер спрятала металлический цилиндр под самым дном машины, так как ей пришлось бы для этого скрючившись ползать по траве, внимательно осматривал ходовые части. В это время к микроавтобусу подошли двое механиков, забрались в него и закрыли за собой дверцу. Оперативников они не заметили, так как те, услышав голоса, подобрали под себя ноги, чтобы они не высовывались из-под машины. Грэхем зажег маленький карманный фонарик, собираясь продолжить осмотр боковых частей. В это время, задняя дверца микроавтобуса открылась снова. Майк выключил фонарик и замер. Вышедший механик остановился у лесенки, буквально в нескольких сантиметрах от того места, где лежал Грэхем. Он что-то крикнул по-немецки. Из открытой дверцы микроавтобуса ему кинули пачку сигарет, но он ее не поймал, и пачка упала на среднюю ступеньку лестницы. Грэхем с ужасом подумал, что она вот-вот соскользнет со ступеньки и упадет совсем рядом с ним. К счастью, этого не произошло — протянулась чья-то рука и подняла пачку. Человек, подобравший сигареты, тут же ушел, и Грэхем, облегченно вздохнув, снова зажег фонарик, но в это время кто-то дернул его за ногу. Майк резко повернул голову и больно стукнулся затылком о выхлопную трубу. Оказалось, что это Марко. Он показал на нагрудный карман своего рабочего халата.
— Нашли? — прошептал Грэхем.
— Цилиндр был под крылом автомобиля.
Грэхем выполз из-под машины, потирая ушибленную голову. Неожиданно из-за соседнего автофургона вышел человек. Он остановился и подозрительно посмотрел на незнакомцев. Марко поднялся, отряхнул траву с халата и озабоченно покачал головой.
— Как же так можно ездить? — возмутился он. — Там же все поржавело. Я бы на вашем месте хорошенько проверил дно.
Человек ничего не ответил, только посмотрел, как Грэхем и Марко садятся в служебный микроавтобус, и ушел, пожав плечами. Марко завел машину, и они быстро выехали на дорогу.
— У нас осталось девять минут, чтобы доставить пробирку в вертолет, — сказал Грэхем. — Черт с ним, с запасным входом, так мы никогда не успеем. Поезжайте к главному входу — это наш единственный шанс.
